Жизнь пустынных отцев - Пресвитер Руфин - Страница 17

[Содержание]

О пресвитере Диоскоре.

В Фиваиде мы встретили одного достопочтенного авву, по имени Диоскора. Он был пресвитером, и в обители его жили почти двести человек братии. Мы заметили, что он прилагает величайшее попечение к тому, чтобы во время причащения святых Тайн кто-нибудь не приступил бы к ним с каким-нибудь пятном на совести. Заботливость его о чистоте сердца простиралась до того, что он обращал внимание даже на естественные явления во время ночного сна - случается ли это при видении во время сна женщины, или вследствие простых естественных причин.

- Если, - говорил он, - дело происходит без соблазнительных сновидений, тогда это не составляет греха, - явление естественное... А вот если в сновидениях являются женщины и происходит плотское возбуждение, то это уже указывает на то, что душа занята нечистыми пожеланиями, откуда и рождаются нечистые помыслы. Потому-то инокам необходимо всячески отражать соблазнительные образы фантазии и отнюдь не услаждать своих чувств дьявольскими обольщеньями. В противном случае - какое же различие будет между иноками и мирянами? Инокам следует укрощать и одолевать постом и молитвою естественные плотские возбуждения. Посмотрите - даже живущие в роскоши, заболев, исполняют предписания врачей и воздерживаются от того, что им вредно. Что ж сказать об иноке, главная цель которого - здравие тела и души?

[Содержание]

О Нитрийских отшельниках.

Перейдем наконец к той местности, которая считается славнее всех египетских монастырей - именно к горе Нитрийской. Она отстоит от Александрии на расстоянии сорока миль и называется по имени близлежащего селения, где добывается селитра. Воистину, по Божию смотрению, устроилось так: здесь, подобно нечистотам, отмываются и истребляются грехи людские... В этой местности виднеется до пятидесяти хижин или немного менее. В иных хижинах по несколько человек вместе, в других - понемногу, а где - по одному. Но живя отдельно друг от друга, все соединены нераздельно духом, верою и любовью. Один настоятель руководит всем братством.

Когда мы стали подходить к Нитрии, лишь только братия заметили гостей - странников, как тотчас, подобно пчелиному рою, высыпали каждый из своей келии. Радостно бежали они к нам. Многие несли с собою кувшины с водою и хлеб. Да, к ним нельзя было отнести слова пророка: к сынам Израилевым ты не вышел на встречу с хлебом и водою! (2 Ездр.13). После такой встречи они отвели нас к своей церкви, омыли нам ноги и вытерли их - каждый своим полотенцем. Казалось, что, облегчая этим труды путешествия, они как бы таинственно смывали скорби жизни человеческой...

Возможно ли словами изобразить их радушие, предупредительность и любовь?! Возможно ли описать, как все они наперерыв старались отвести нас в свою келию, как спешили выполнить долг гостеприимства, как охотно беседовали о смирении, которым они в особенности отличались, о кротости, о других совершенствах, как будто они только для того и удалились от мира, чтобы во всем этом упражняться одинаково всем вместе, хотя и по действию многоразличной благодати Божией. Нигде мы не встречали такой искренней любви, такого горячего милосердия, такого рвения к гостеприимству. Нигде не видели также такой любви к изучению Писаний, к Богомыслию, к духовной мудрости, так что мы чувствовали себя как бы среди витий божественной мудрости...

[Содержание]

О местности, носящей название "Келии".

За Нитрийской горой дальше в глубине пустыни на расстоянии десяти миль находится местность, которую, по множеству рассеянных по пустыне келий, так и называют "Келии". Сюда удаляются только те, кто достаточно приготовился к более уединенной жизни в Нитрии. Пустыня весьма обширна, и келии находятся одна от другой на столь обширном расстоянии, что обитатели их не могут ни видеть, ни слышать друг друга.

Отшельники живут по одному в келии и в глубоком безмолвии, в не нарушаемой тишине. Только по субботам и дням Воскресным они сходятся все вместе во храм и только тогда видят друг друга, как бы являясь друг другу с неба. Если кто-нибудь не окажется в собрании, все тотчас узнают, что его удержала в келии какая-нибудь болезнь. Тогда все считают своим долгом навестить его, только не все враз, но по одному в разное время, и каждый приносит с собой что-нибудь для утешения больного. Под другим же предлогом никто не дерзает нарушить безмолвия своего ближнего - разве только тот, кто одарен особым даром назидания, зайдет к кому-либо со сладостным словом утешения, подобно тому, как могучих бойцов намащают елеем на поприще для состязания. Многие из них приходят в церковь за три и за четыре мили - так далеко отстоят одна от другой их келии! Но любовь между ними так сильна, так глубоки чувства их расположения друг к другу, да и ко всем братиям, что они служат предметом удивления и примером для всех. Вот почему при первой же вести, что кто-нибудь желает жить с ними, каждый спешит предложить свою келию.

[Содержание]

Об Аммонии.

Мы видели в Келиях маститого авву Аммония. Это был муж, на которого Бог излил всю полноту духовных дарований. Если обратить внимание на дарование любви, в нем обитающей, невольно скажешь, что ничего подобного нигде ни видал. Если посмотреть на его смирение, можешь подумать, что это - главная в нем добродетель. В терпении, кротости, снисходительности, словом - в каждой добродетели он настолько преуспел, что придешь в недоумение, что и чему в нем предпочесть... Господь так ущедрил его дарами духовной мудрости и ведения, что, кажется, никто из всех отцов глубже его не проникал в храм всецелого ведения, в тайны Божественной мудрости, как свидетельствовали все, кто только его видел. При нем были два брата: Евсевий и Евфимий. Старший Диоскор был вызван на епископскую кафедру. И эти братья были ему братьями не по плоти только, но и по жизни, по своим правилам, по полноте духовнаго совершенства. Подобно тому как мать-кормилица с нежной заботливостью ходит за детьми, так они заботились о назидании и об утешении братий, живших там, и таким образом возводили их на высоту духовного совершенства.

Аммония, человека Божия, мы видели в его собственном монастыре. Монастырь обнесен стеною. В тех местах нетрудно построить обширное здание из обоженных кирпичей. Обитель снабжена всем необходимым. Сам он ископал в ней и колодезь. Однажды пришел к нему брат, ища спасения, и стал просить, не найдется ли у него свободной келии для жительства.

- Я поищу, - ответил Аммоний, - а ты тем временем поживи в этом монастыре. Я же сейчас отправляюсь искать...

И оставил он все этому брату, вместе с монастырем, а сам вдали от того места нашел маленькую келию и там поселился. Между тем оставленный в монастыре брат не догадывался, что Аммоний уступил ему монастырь со всем, что в нем было...

После того если приходило к нему много братий, ищущих спасения, Аммоний, собрав всех, в один день выстраивал монастырь, при усердной помощи братии. А когда приходилось принимать по одному, то вновь прибывшие приглашаемы были во храм как бы для отдохновения и пока они там находились, братия спешили - каждый из своей келии - принося все необходимое для устройства новой келии. Из этих приношений братской любви вновь устроенная келия снабжалась всем необходимым для жизни, и никто не знал, кто и что пожертвовал. К вечеру пришельцы, входя в келию, находили там в полной готовности все необходимое, так что нельзя было усмотреть решительно ни в чем никакого недостатка.

[Содержание]

О Дидиме.

Из числа живущих там старцев мы видели благочестивого мужа, по имени Дидима. Преизобилие благодати Божией отображалось даже на его лице. В тех местах, под палящим зноем солнца, размножаются скорпионы, рогатки и весьма ядовитые змеи. Он их давил и попирал ногами, как земляных червей, без всякого вреда для себя.

[Содержание]

О Хронии.

Там же мы видели одного старца, достигшего глубокой старости, по имени Хрония. Воистину добрая старость и совершенный возраст: ему шел сто десятый год! Он был один из числа уже немногих, оставшихся в живых, учеников блаженного Антония: многими добродетелями он был украшен, но особенно поразила в нем безмерная благодать смирения...