Куколка для монстра - Платова Виктория - Страница 29

• Предыдущая
• 29/96
• Следующая

– Грязновато получилось, босс, – глухим голосом сказал тот, кого Илья называл Витьком.

Это было последним, что я услышала, прежде чем потерять сознание…

…Они ехали молча. Они ничем не выдавали своего присутствия.

Так что когда я пришла в себя, то даже не сообразила, где нахожусь. Прихотливая память попыталась защитить меня – темный салон машины может быть чем угодно. Сейчас ты снова заснешь, и окружающая тебя действительность снова поменяется, примет более невинные очертания.

Но невинных очертаний не получилось – это была машина Ильи или кого-то из его подельников. Я сразу же поняла это – сразу же, стоило только посмотреть на аккуратную прическу этой очковой змеи, которая сидела на переднем сиденье, рядом с водителем.

Рядом со мной расположился меланхолично-обстоятельный Витек.

Я ничем не выдала себя, больше всего мне хотелось оставаться без сознания. И хотя бы еще некоторое время быть избавленной от ужаса вялых полудопросов-полубесед, по сравнению с которыми все ухищрения капитана Лапицкого казались детским лепетом. Но очковая змея, видимо, ловила ультразвук и обладала фантастическим чутьем.

– Очухалась, – тихо сказала она.

– Да не похоже. – Сквозь плотно прикрытые веки я почувствовала, что ко мне приблизились губы Витька, принеся с собой удушающий запах маринованного чеснока, смешанный с жевательной резинкой. Витек все время жевал жвачку, черт бы его побрал.

Маринованный чеснок… Видишь, Анна, какие кулинарные тонкости подвластны твоей памяти…

– Очухалась, очухалась… Разве по дыханию не ощущаешь? Ну-ка, растолкай ее, скоро приедем. Витек непочтительно ткнул меня в бок.

– Убери лапы, – с ненавистью прошептала я ему. – От тебя воняет. Ненавижу этот запах.

– Я тоже его ненавижу, – засмеялся Илья коротким дребезжащим смехом, – но считаю, что ценным сотрудникам нужно прощать маленькие слабости. Это же твой тезис, Анна!

– Я не Анна. Я не знаю, о ком вы говорите, – мне вдруг пришла в голову спасительная мысль отказаться от своей вновь приобретенной личины. У меня нет ничего общего со своей прошлой внешностью, они не могут этого не видеть. – Судя по всему, вы ищете какую-то Анну. Но я не имею ничего общего с ней. Я даже не похожа на нее…

– А кто здесь хоть слово сказал о похожести? – Очковая змея повернулась ко мне и пронзила своими холодными глазами.

Прокол, действительно прокол. Зачем я вообще упомянула о каком-то внешнем сходстве с какой-то Анной? Но теперь нужно было идти до конца.

– Я не Анна, – упрямо повторила я.

– Не Анна, – задумчиво произнес Илья. – Тогда кто же ты?

– Произошла ошибка, – измученный мозг пытался подсказать мне выход из положения. – Я не знаю, в чем вы меня подозреваете. Я знакомая Эрика. Близкая знакомая.

– Бывшая близкая знакомая. Хотя я и предполагал, что ты будешь выворачиваться именно так: близкая знакомая, случайная любовница, которую он подснял в ресторане гостиницы «Турист»… Подруга детства, родственница из провинциального города Калязина, сестра жены отчима брата…

– Куда вы меня везете? – спросила я напрямую, выкручиваться было бесполезно.

– Да ты знаешь куда. Отлично знаешь. Сейчас уточним происхождение твоего нового личика и приступим к игре в вопросы и ответы. К викторине «Счастливый случай». И хорошо подготовься, от этого зависит, как легко ты умрешь…

…Видимо, мы уже были за городом. Мощная иномарка Ильи легко прошила остаток февральской ночи и на самом ее исходе остановилась у ограды маленького уютного особнячка в дачном поселке.

Круг замкнулся, ситуация повторяется, сказала я себе, сейчас двое из них пойдут в дом, а один останется со мной…

Так и произошло.

Вот только в дом направились двое телохранителей Ильи. Сам же Илья остался со мной. Я видела, как мгновенно открылась дверь, видимо, здесь нас уже ждали. Парни, с трудом протиснув в проем громоздкие тела, скрылись внутри.

Несколько секунд мы с Ильей сидели молча. Потом он повернулся ко мне, и в бесстрастных глазах змеи промелькнуло что-то похожее на сочувствие:

– Зачем ты это сделала, Анна?

– Что?

– Мне можно сказать. Я же в свое время вытащил тебя… Вспомни, кем ты была. Валютная проститутка средней руки, сто баксов в час…

– Лучше бы я ею и оставалась, – вполне искренне вырвалось у меня.

– А семь лет назад ты так не думала. Что тебе светило? Ранняя старость, если останешься жива… Выпотрошенные внутренности в районном морге, если подохнешь… В тридцать лет – полная руина. Конечно, со временем ты бы перескочила с маковой соломки на кокаин, завела бы мундштук и египетскую кошку. Но это максимум из того, что бы ты поимела при самом удачном раскладе. Я был твоим единственным шансом, и ты им воспользовалась.

– Ничего себе, единственный шанс, – я вспомнила развалившуюся на куски голову Эрика.

– Я тебя сделал… Из плебейки с жалкой кукольной внешностью я сотворил аристократку фантастической красоты, роскошную женщину, которая могла запросто взять любого мужика, стоило ей только опустить ресницы. Ты помнишь, как я тебя делал?

– Не помню, – искренне сказала я.

– Ты всегда была неблагодарной сукой. Ты все забыла. Ты так и осталась плебейкой. Даже этого своего безмозглого дурака Эрика не смогла скроить получше. Пусть бы оставался безобидным мелким альфонсом, дольше бы прожил… Он на твоей совести. О чем я говорю, какая совесть…

– А я думала – на вашей. Ведь это же не я убила его, – неожиданно ко мне вернулось спокойствие. Бывшей валютной проститутке, которая успела побыть аристократкой, уже не о чем жалеть в жизни…

– Ты не меняешься, – в его голосе даже проскользнули нотки восхищения. – Мне искренне жаль, что ты оказалась такой неумной, такой жадной стервой. Я думал, что в тебе есть еще что-нибудь, кроме этого скотского желания обладать всем и сразу. К счастью, ты не смогла всем этим распорядиться… Хотя и подставила – и меня, и людей, которые стоят за мной. Даже последняя собака не кусает руку, которая дает ей жратву…

– А я, стало быть, укусила, – близость неотвратимой развязки, расплата за грехи, которых я не помнила, вызвали во мне чувства, о которых я даже не подозревала. Если крайняя степень цинизма достойна уважения, то я, несомненно, тоже достойна уважения…

– А ты не помнишь?

– Нет. Я не помню. Я ничего не помню. Если вы так легко нашли этого человека… Эрика… То должны были знать, что я два месяца провалялась в коме и потеряла память. Я не знаю, видела ли его раньше. Я не знаю, кто я…

– Тогда почему ты поехала с ним?

– Я поехала бы с любым, кто пообещал мне вспомнить себя.

– Рассказывай об этом сопливым экспертам, – насмешливо перебил меня Илья. – Я слишком хорошо тебя знаю, чтобы поверить во всю эту чушь. Ты ведь и сейчас надеешься выйти сухой из воды.

– Нет, – теперь я была искренней, – нет, я не надеюсь. Вы не будете слушать меня. А мне нечем доказать свою непричастность ко всему тому, о чем вы говорите.

– Ну что ж, это очень трезвый взгляд на вещи. В самообладании тебе не откажешь, это всегда меня восхищало, Анна… Жаль, что ты оказалась такой алчной сукой…

Он не успел договорить. На крыльцо дома вышел Витек и нетерпеливо помахал рукой.

– Пойдем. Нас ждут, – сказал мне Илья…Я никогда не была в этом доме. Впрочем, я нигде не была, в этом была особенность моей памяти. В отличие от дачи Кудрявцева, дом был обжит, уютно обставлен и заполнен не манекенами, а живыми людьми. Кроме спутников Ильи, в комнате находился еще один человек, Он не принадлежал к вассалам Ильи, я сразу это поняла: слишком уж был напуган.

Ворот его рубахи был порван, а под глазом красовался свежий синяк.

– Ну что, ребята, истина восстановлена? – спросил Илья. Он уже справился с собой, и его голос, лишенный интонаций, снова стал бесцветным.

– Вполне, – ответил за мужчину, затравленно сидящего на стуле, Витек.

– Тогда приступим, – Илья подтолкнул меня вперед. – Вы знаете эту женщину, Николай Станиславович?

• Предыдущая
• 29/96
• Следующая