Купель дьявола - Платова Виктория - Страница 47

• Предыдущая
• 47/89
• Следующая

— Вы так на меня смотрите, Катрин… — Херри-бой улыбнулся, и улыбка его тоже была эротичной.

— Вовсе нет, — я смутилась так страшно, как будто меня застали за мастурбацией. — Я слушаю вас. Вы ведь говорили…

— Я говорил о Мертвом городе. Он находится на острове, Катрин.

Поздравляю, Катерина Мстиславовна, тебя везут на остров.

— Здесь много островов. Это все борьба моря с сушей, не всегда успешная. Фризские острова как раз напротив Харлингена. Сейчас там масса морских курортов. Но Мертвый город — это совсем другое…

От этой ничего не значащей фразы мне вдруг стало не по себе. “Совсем другое”. Херри-бой тоже стал совсем другим. Все свое самаркандское детство я провела в борьбе с ночными страхами: стоило только ночи заползти в комнату, как привычные и изученные до дыр предметы приобретали совершенно фантастические очертания. Они были совсем не тем, за кого выдавали себя днем. Только когда мне исполнилось десять, я окончательно избавилась от этого страха перед ночью. И вот теперь он вернулся снова. Нужно было настоять, чтобы Лавруха поехал со мной…

Мы проскочили Харлинген и — уже в сумерках — добрались до рыбацкого поселка на побережье. Первым делом Херри-бой пробежался по продуктовым лавкам, и скоро заднее сиденье “Форда” было заставлено коробками.

— Вы с ума сошли, Херри. Здесь же на взвод хватит.

— Я не так часто выбираюсь. И потом — у меня гости. Вы — мой гость.

Херри подогнал “Форд” к пристани: он был полон решимости отправиться сейчас же. Пока я наблюдала, как он перегружает коробки в катер, такой же допотопный, как и “Форд”, поднялся ветер. От такого любимого мной моря неожиданно пахнуло затхлостью и тленом. Нет, ночное путешествие совсем не прельщало меня.

— Послушайте, Херри, — я попыталась придать голосу максимальную беспечность. — Здесь наверняка есть гостиница. Я могу остаться до утра. А утром вы заберете меня…

— Зачем? — удивился Херри-бой.

— Плыть куда-то ночью…

— Почему куда-то? Вы.чего-то боитесь, Катрин? Вы выглядите очень взволнованной…

— Разве? Просто я полна впечатлений… Новая страна. Вы должны понимать.

— Едемте, — он взял меня за руку.

— Нет, — я с трудом удержалась, чтобы не усесться посреди дороги.

— Я не понимаю, Катрин… — Херри-бой покачал головой, и я вдруг увидела себя его глазами: вздорная русская женщина, устраивающая истерики на пути в бухту. В конце концов, это просто неприлично.

— Ну хорошо… Зайдемте куда-нибудь, пропустим по стаканчику. И я буду готова, обещаю вам…

Он был вынужден согласиться.

Я сама выбрала крошечный кабачок на набережной — прямо против пристани, заставленной лодками, катерами и прогулочными яхтами. Кабачок был выложен бело-голубыми дельфтскими изразцами, которые обожают туристы, и украшен медными гравюрами с видами старой Голландии.

Херри-боя здесь хорошо знали: он то и дело отвечал на приветствия. Пару раз я перехватила недвусмысленные добродушные взгляды: судя по всему, меня посчитали за девушку Херри-боя. А официантка — пожилая матрона в кломпах и залитом соусом переднике — даже подмигнула мне: не упускай свой шанс, девочка. Херри-бой — парень что надо! В кабачке с развеселым названием “Приют девственницы” я успокоилась окончательно. Отсюда просматривались указатели на пристани, и я сразу же нашла то, что искала: “МЕРТВЫЙ ГОРОД ОСТРЕА. ЭКСКУРСИИ”. Похоже, это действительно не гнездо Дракулы, а уважаемый музей. И Херри-бой — уважаемый смотритель музея. Его директор и старший научный сотрудник.

— Вы обещали рассказать мне, Катрин.

Пиво и свежепросоленная сельдь были великолепными, название кабачка привело меня в восторг, и я решила больше не мучить Херри-боя ожиданием.

— “Всадники” у меня, Херри. И я готова начать переговоры.

Его реакция оказалась неожиданной: он едва не ударил меня.

— “Всадники” у вас? И вы скрывали это целый день? Вы ничего не сказали мне?.. Это… Это inhumanity, Катрин… Вы не должны были так поступать со мной…

— Да бросьте, Херри, — теперь я откровенно любовалась им. Почему же раньше я не замечала, как он хорош, этот голландец? — Я сделала свой ход. Теперь ваша очередь.

— Вы готовы ехать?

Теперь, после чудесных превращений Херри, после пива и добродушных голландцев, после таблички на пристани — “МЕРТВЫЙ ГОРОД ОСТРЕА. ЭКСКУРСИИ” — я была готова.

— Да.

Мы вышли на улицу, успев пожать руки еще двоим завсегдатаям кабачка. А Херри-бой даже заслужил поцелуй роскошной блондинки с рубенсовскими формами. На девственницу она смахивала мало.

— А вас здесь любят, Херри, — сказала я.

— Не меня. Мертвый город — еще одна статья дохода. Туристам нравятся экскурсии на остров. Здесь все от этого кормятся…

И выглядят довольно упитанно. Не удержавшись, я оглянулась. Блондинка все еще стояла у дверей “Приюта девственниц”. Но теперь ее лицо странным образом изменилось: она смотрела нам вслед с жалостливой улыбкой. Она как будто о чем-то хотела предупредить (нас? меня?), но так и не решилась. Я даже замотала головой, чтобы избавиться от этой улыбки. Я уговорила себя забыть ее — и тотчас же забыла.

У воды было прохладно. Я достала из рюкзака свитер и натянула его на себя. Херри помог мне забраться в катер, отвязал новенький канат от кнехта на причале и завел мотор.

— Это далеко? — спросила я.

— Двадцать минут. Полчаса от силы.

— Но ведь ничего не видно… Как же мы доберемся?

— Я столько лет здесь, я могу проделать этот путь с завязанными глазами. И потом — есть приборы. Не волнуйтесь, Катрин. И наденьте куртку, будет немного холодно.

Он бросил мне куртку и сам облачился в точно такую же. А потом достал из “бардачка” катера бейсболку с надписью “Береговая охрана США”. Надвинув ее на самый лоб, он шутливо отдал мне честь.

— Можем отправляться.

— А почему “Береговая охрана”, Херри? Мы ведь в Голландии…

— Подарок приятеля. Большой любитель Лукаса, служит в береговой охране, в Сан-Диего.

Ты неисправим, Херри-бой. Любой проявивший интерес к творческому наследию Лукаса Устрицы автоматически становится твоим приятелем.

…Огни рыбацкого поселка становились все дальше, и меня вдруг пронзило острое чувство одиночества. Двадцать минут в кромешной тьме Северного моря могут растянуться на годы и столетия….

— Расскажите мне об острове, Херри.

— О, это длинная история. Под нами сейчас весь пятнадцатый век, вы понимаете? Страшное наводнение 1499 года, оно погребло под собой всю эту провинцию. Дамбы и дюны оказались бессильными сдержать стихию. В течение одной ночи погибло десять тысяч человек. Лукас тоже был среди погибших. Так говорят, потому что после этого наводнения его никто и никогда не видел. Я спрятала подбородок в воротник куртки: наш утлый катер болтался в черной дыре моря, а под его днищем покоились разъеденные водой и моллюсками кладбища городов. Есть от чего прийти в уныние.

— Потом море отступило. Его отогнали в семнадцатом веке. Но часть суши так и осталась под водой. Мертвый город то возникал, то появлялся снова, он слишком зависел от прихоти моря. Уже в этом веке его укрепили польдером. Вы знаете, что такое польдер, Катрин?

Сейчас он прочтет лекцию о гидротехнике, в которой я не смыслю ровным счетом ничего.

— Остров огородили дамбами, откачали воду и сбросили ее в море. Теперь Мертвому городу Остреа ничто не угрожает.

Ничто, кроме нашествия туристов, которые вырезают свои имена на стенах, делают торопливые записи в блокнотах, пьют пиво и ставят галочки против достопримечательностей. После Мертвого города будет Утрехт с его университетом и Базиликой Синт-Питерскерк, Роттердам .с его морским портом и Гаага с ее чертовым Международным трибуналом…

— Вы когда-нибудь были женаты, Херри? — неожиданно спросила я.

— Почему вы спрашиваете об этом? — он даже бросил руль.

— Просто так. Я ничего о вас не знаю.

И все же это не было правдой. Я знала о Херри все: он по-прежнему оставался крупнейшим в мире специалистом по исследованию творчества Лукаса ван Остреа. Остальное — цвет глаз, цвет волос, любимый футбольный клуб и размер пениса — не имело значения.

• Предыдущая
• 47/89
• Следующая