После любви - Платова Виктория - Страница 46

• Предыдущая
• 46/112
• Следующая

– Я не хотела давать никаких денег. Я хотела уйти…

– Так вы видели труп?

– Нет… Я не могла разглядеть труп… Я сразу же ушла… Мне стало плохо. Столько крови…

– Вы видели кровь и не видели тела?

– Ну зачем… Зачем мне нужно было возвращаться туда, если бы я действительно была… была убийцей? Зачем?

– Посмотреть на дело своих рук при свете дня. От этого трудно удержаться.

– Я не убивала Фрэнки!

– Но заплатили сто дирхам, чтобы взглянуть на убийство. Накануне вечером… В ресторане «Ла Скала» вы были в шелковом платье фисташкового цвета, так?

– Да.

– На платье тоже обнаружены следы крови. Два неправильной формы небольших пятна, у пояса и вот здесь. На фото они хорошо заметны. Взгляните, пожалуйста.

– И что?

– Вы бы не могли припомнить, как давно они появились?

– Вы шарили в номере…

– Как давно они появились?

– Они могли появиться когда угодно. У меня часто идет носом кровь. В тот вечер приключилась та же неприятность…

– Какой вечер вы имеет в виду?

– Не знаю…

– Вечер, проведенный с Франсуа Пеллетье, не так ли?

– Может быть.

– Значит, это ваша кровь на платье?

– Чья же еще?

– У вас ведь группа А, резус положительный?

– Да. Кажется.

У вас группа А, резус положительный. Пятнам на вашем платье соответствует другая группа. А именно – нулевая. Резус отрицательный. У Франсуа Пеллетье была нулевая группа крови.

– Можно еще сигарету?

– На вашем платье – кровь Франсуа Пеллетье. На бритве, которой ему перерезали горло, – ваши отпечатки. Скверные дела, мадам. Очень скверные.

– У вас не работает зажигалка…

– Вот перечень предметов, которые были обнаружены на теле: бумажник, ключ от седьмого номера отеля «Sous Le Ciel de Paris», двадцать пять дирхам мелкими монетами, самолетная бирка от ручной клади. А в номере Пеллетье, среди его личных вещей, тоже обнаружилось кое-что интересное. Книга «В мире китов и дельфинов». Странное совпадение, вы не находите?

– Совпадение?

– Совпадение, если учесть вашу нежную привязанность к дельфинам. Может быть, это ваша книга?

– Никогда о такой не слыхала. Что, стоит почитать?..

– Хотя бы из любви к дельфинам. Значит, не вы давали книгу Франсуа Пеллетье?

– Говорю же вам – нет.

– А вот это было вложено в книгу в качестве закладки. Конверт от фотобумаги «Кодак» с нарезкой из негативов. Как видите, конверт довольно потрепанный, негативов – 15, три полоски по пять штук. На трех негативах – виды города.

– Эс-Суэйры?

– Нет. Но думаю, вы поможете нам установить, какой именно город на них изображен. Потому что на остальных двенадцати присутствует только один человек. Вернее, девушка.

– Какая девушка?

– Вы, мадам.

– Я?!

– Мы сделали фотографии с негативов. Вот, взгляните.

– Я не понимаю… Откуда эти негативы взялись у вас?

– Меня интересует, откуда эти негативы взялись у Франсуа Пеллетье. Если, конечно, вы не виделись задолго до его приезда в Эс-Суэйру.

– До его приезда в Эс-Суэйру мы не виделись никогда.

– На каждом снимке проставлена дата. Справа внизу. Один день в сентябре. Один солнечный день, смотрите, как играет солнце на ваших волосах! И вы не выглядите несчастной и уж тем более брошенной…

– Зачем вы говорите мне все это?

– Вы. Вы сами не так давно признались, что ненавидите быть брошенной. Или нет?

– Это было сказано совсем по другому поводу.

– По поводу Франсуа Пеллетье?

– Это… это было сказано без всякого повода. И это мои негативы. Город, который здесь изображен, – Санкт-Петербург. В сентябре четыре… почти четыре года назад было много солнца…

– Вас фотографировал Франсуа Пеллетье?

– Нет! Конечно нет!

– Еще один близкий друг?

– Мне не хотелось бы обсуждать это с вами.

– Каким образом негативы попали к Пеллетье, если, по вашим словам, вы никогда не виделись с ним? И – если вы не виделись – зачем тогда они вообще ему понадобились?

– Не знаю. Чья-то дурацкая шутка. Мои фотографии и несколько конвертов с негативами хранятся в шкафу в моем номере. На верхней полке, в коробке из-под печенья. Жестяная коробка. Круглая, довольно вместительная, на крышке – два кота, играющих в карты… Да, их два. Кто-то мог зайти в номер, найти коробку и взять проклятый конверт.

– Франсуа Пеллетье?

– Я не знаю! Не знаю!.

– Это ваш конверт?

– Я не помню, в каком именно конверте хранились негативы. Но если содержимое конверта мое – значит, и конверт мой.

– На конверте нет ваших отпечатков, зато есть отпечатки Франсуа Пеллетье.

– В таком случае – конверт его.

– Вместе с содержимым?

– Я не знаю… Я устала…

– Зачем Франсуа Пеллетье влезать в номер совершенно незнакомой девушки и красть ее фотографии?

– Незачем. Совершенно незачем.

– А что, если мы рассмотрим ситуацию под другим углом? Франсуа не крал ваши негативы и не влезал к вам в номер. Это были его негативы. С пленки, которую он снял в сентябре четыре года назад.

– Четыре года назад я не знала никакого Франсуа Пеллетье. И три, и год назад. Я познакомилась с ним в августе!

– Но по странному совпадению четыре года назад Франсуа Пеллетье месяц провел в России, а именно в городе Петербурге. Догадываетесь, какой именно месяц?

– Я впервые увидела Фрэнки только сейчас.

– Его передвижения нетрудно было отследить по визе в паспорте. Там есть и российская. С проставленными в ней датами. Все очень просто.

– Я впервые увидела Фрэнки только сейчас. И не знаю, зачем Фрэнки понадобилось красть негативы.

– Не думаю, чтобы он крал негативы.

– Я его не убивала.

– Правда облегчает душу, поверьте.

– Вы это уже говорили. Я не убивала Фрэнки.

– Я оперирую только фактами. И я могу рассказать вам, как все произошло. Оставив в стороне обстоятельства личного характера. Только факты, мадам.

– Так как же все произошло?

– Вы ужинаете с Франсуа Пеллетье – вашим старым знакомым или вашим новым знакомым – не суть важно. Вы покидаете ресторан вдвоем и отправляетесь на смотровую площадку старого форта. Маленькое путешествие, в конце которого несчастного Фрэнки ждет смерть. Вы перерезали ему горло бритвой, мадам…

– И оставила ее на месте преступления, с отпечатками пальцев, которые легко идентифицировать. Убийца бы так не поступил.

– Хладнокровный убийца – да. Но вы ведь не хладнокровный убийца. Могу предположить, что, после того как дело было сделано, вы просто выронили бритву.

– Я не сумасшедшая. И будь я убийцей – я бы в первую очередь позаботилась о том, чтобы орудие преступления не попало в руки полиции.

– А вот избавиться от главной улики у вас как раз не получилось. Роковая случайность, она-то вас и погубила. Вы выронили бритву, но все же предприняли попытку ее найти.

– Вы говорите так, как будто при этом присутствовали.

– Я просто пытаюсь рассуждать логически. Спички, лежавшие у вас в сумочке. Вы воспользовались ими. Ведь на смотровой площадке царила темнота, и вы принялись жечь спички, чтобы найти то, что выпало из рук. То, что могло вас изобличить. Вы жгли их одну за другой, пока не использовали все. Пока сера на картонке не пришла в негодность. Я могу понять ваше состояние. Состояние молодой женщины, только что совершившей кровавое преступление. Одна, в темноте, в ситуации, вышедшей из-под контроля. Спички в руках ломаются, возможно даже не все из них удалось зажечь. Вы боитесь, что, несмотря на ночь и кромешную тьму, на площадке может кто-то появиться. Спички закончились, а цель так и не была достигнута. И вы снова оказались в полной тьме. Могу представить ваше отчаяние, мадам…

– С вашим воображением нужно писать детективные романы.

– Мое воображение… И здравый смысл… И – самое главное – факты… Они подсказывают мне, что все было так или почти так.

– За исключением одного: я не убивала Фрэнки. У меня не было повода убивать Фрэнки. У меня не было мотива!

• Предыдущая
• 46/112
• Следующая