Такси для ангела - Платова Виктория - Страница 62

• Предыдущая
• 62/81
• Следующая

— Уж не себя ли вы имеете в виду, дорогая Tea? Когда заявляете о таланте? — выдохнула Минна.

— Вы, стало быть, талант, а мы, стало быть, посредственности? — выдохнула Софья.

— Заметьте, не я это продекларировала, а вы. На воре и шапка горит! — Tea даже притопнула ногой от удовольствия.

— Уж о шапке бы помолчали! Строчите по роману в месяц и еще заикаетесь о таланте! Да вам некогда даже знаки препинания расставить! И частицу “не” с глаголами вы всегда пишете слитно, грамотейка!

— И что из этого? Моцарт тоже страдал скорописью. Но ведь никто не отрицает, что он гений.

— Моцарта приплели, надо же! Вы не Моцарт! Вы Сальери! — Минна и Софья понимали друг друга даже не с полуслова, а с полуслога. — Мерзкая отравительница!.. Вы внимательно рассмотрели перстень, молодой человек?

— В нем есть что-то необычное? — Чиж принялся вертеть земляной найденыш в руках.

— Еще какое необычное! Он пустой внутри! Пустой, как орех! Нажмите на камешки.

Теперь и Чиж сообразил, что к чему. Он аккуратно утопил камни, и перстень с сухим щелчком раскрылся.

— Ну! Как вам это? — Минна заглянула через плечо Чижа с правой стороны. — Целый резервуар!

— Спецхранилище для яда! — Софья заглянула через плечо Чижа с левой стороны. — Этим количеством не то что трех человек, этим можно воздушно-десантную дивизию отравить! И еще останется на тыловые службы и дивизионную прачечную!

— Лихо! — Чиж обвел раскрасневшихся детективщиц ревнивым взглядом. — И что вы думаете по этому поводу, дорогие дамы?

— А что тут думать! — Минна втиснула руки в узкий каньон между грудью и животом. — Эта мерзавка с самого начала задумала погубить дорогую Аглаю. Завистница! Заказала себе точную копию и приехала сюда с двумя перстнями!..

— Один, настоящий, который всей “желтой прессой" растиражирован, спрятала до поры до времени, — подхватила Софья. — А подделку с ядом нацепила на палец. Сделала свое черное дело и…

— И избавилась от подделки! В землю зарыла! А настоящий обратно на палец водрузила. Как будто и не снимала вовсе! И все. Тишь, гладки божья благодать! И это сошло бы ей с рук, поверьте мне, если бы я не стала пересаживать малыша Pachira Aquatica! Видно, сам бог мне помогал! — закончила Минна.

И перевела дыхание. И застыла от осознания величия своей роли. Мне даже показалось, что щеки у монументальной Минны слегка забронзовели, а на губах появился гранитный налет: теперь она вполне могла сойти за памятник. Памятник провидению и торжеству справедливости. Жаль, что в руках у меня не было мятых ромашек или окостеневших глициний, — я обязательно возложила бы их к ногам прозорливой госпожи Майерлинг.

Судя по благоговейной тишине, воцарившейся в оранжерее, все остальные думали точно так же. Все, кроме Софьи, которая просто посинела от зависти к более удачливой сопернице. Сегодня был явно не ее вечер, а отмычка в ридикюле вчистую проиграла горшочку и лопатке.

Но триумф Минны длился недолго. Он был безжалостно разрушен громкими, как артиллерийская канонада, аплодисментами Теодоры-Эйприл-Вивиан-Октавии Мкамбе.

— Браво, Минна! Значит, бог помогал вам рыться в черноземе! И поддерживал горшочек. И направлял лопатку! — Не удостоив Минну и взглядом. Tea обернулась к буряту:

— Сколько растений в вашей оранжерее. Бот-болт?

— Сколько?

— Ну да, сколько? Какое количество? Ботболт дернул себя за мочку уха.

— Никто точно не подсчитывал, но что-то около двух тысяч.

— Ага. — Tea явно не торопилась возлагать цветы к подножию мемориала имени провидицы Минны. — Значит, около двух тысяч. Но из этих двух тысяч дорогая Минна выбирает именно ту, распротак ее, пальму, под которой захоронен перстень. А до этого всячески пытается акцентировать на ней внимание. Вам не кажется это странным?

— На что вы намекаете, дорогая Tea? — тотчас же забыв о нелестном определении “мерзавка”, разволновалась Минна.

— Я не намекаю. Я просто пытаюсь размышлять. И приглашаю к размышлению всех присутствующих. Вы, Алиса… Вы слышали, как дорогая Минна старалась выделить именно это растение? Как она над ним причитала?

— Слышала.

— Кто еще слышал?

— Я, — после небольшой паузы сказал Ботболт.

— Еще?

— Хозяин.

— Если я скажу, что тоже слышала, это не будет художественным преувеличением? — Tea, оправившись после нокдауна, нанесенного ей Минной, уже сама готова была отправить ее — и не в нокдаун, а в нокаут.

— Ну и что вы хотите этим доказать? — Проигрывать бой Минне явно не хотелось. Особенно после такого впечатляющего хука справа.

— Ничего. Вы сделали все, чтобы свидетели отметили про себя.., как это вы ее назвали? Пахиру, что ли? Все остальное дело техники. Если в первом акте заявлено ружье — в четвертом оно должно выстрелить. Если в первом акте заявлена пальма — в четвертом под ней обязательно найдется улика. Грубо работаете, дорогая Минна. Грубо и бездарно. Чем тягаться с чеховскими постулатами, занимались бы лучше своими вампирами, ей-богу!

— Вы хотите сказать, что я сама… Я сама подложила перстень?

— Вероятность один к двум тысячам чрезвычайно мала. Вы никогда не убедите меня, что находка этой копеечной бижутерии — счастливая случайность. А тем более — в вашем случае. Вы даже рубля в “Спортлото” никогда не выигрывали. Я сама читала об этом в вашем интервью, дорогая Минна! В общем, делайте выводы сами.

— Вы… Вы… — По лицу Минны галопом пронесся синюшный призрак апоплексического удара. — Вы намекаете, что я все это подстроила?

— Умному достаточно, — ушла от прямого ответа Tea.

— Но это же клевета! Клевета! Как я могла заказать копию перстня, если я никогда не видела оригинала?!

— Зачем же так, дорогая Минна! — Моментально перестроившаяся Софья отыскала-таки возможность ущучить толстуху. — Всем известно, как госпожа Тропинина дорожит этой вещицей. Этой дорогой безделушкой. Она с ней не расстается. И в любом иллюстрированном журнале можно найти изображение их обеих. Причем крупным планом. Так что срисовать перстень и заказать его любому мало-мальски приличному ювелиру не составило бы особого труда…

Tea послала Софье исполненный благодарности взгляд и продолжила тему:

— Тем более что я подробно рассказывала о перстне в астрологической программе “Звездные камни”. Куда вас, кстати, ни разу не приглашали, дорогая Минна.

— Зато меня два раза приглашали на ток-шоу “Зоопарк в кармане”! — нашлась Минна. — А вас там и близко не было!

— Тоже мне радость! Двадцать минут вещать про свою облезлую ангорскую кошку и пристраивать облезлых чужих! Популярная писательница Минна Майерлинг, видите ли, возглавляет ассоциацию помощи бездомным животным “Найди меня!”.

— И я горжусь этим! Все благороднее, чем по сомнительным презентациям таскаться! И клянчить статейки про себя у пьянчужек-журналистов!

— Я никогда не клянчила статейки!

— Ах да, вы их не клянчили, вы за них платили!

— Наглая ложь! А с этой вашей ассоциацией тоже не все слава богу. — Tea сжалась в пружину, острие которой было нацелено Минне в глаз. — Говорят, вы продаете собак корейским ресторанам. За конвертируемую валюту!

— Что-о?! — Мне показалось, что Минна сейчас взорвется, и, чтобы уберечься от возможных осколков, я на всякий случай укрылась за хрупкой спиной Чижа. — Как вы смеете!..

— За что купила, за то и продаю. А что касается перстня, то сделать его копию мог кто угодно! Вот так-то. И потом, в оранжерее нашли ваш платок. Ваш, а не мой.

— Меня подставили, — плачущим голосом прошептала Минна.

— А почему вы не допускаете, что и меня могли подставить?..

— Я вас не подставляла!

— Но ведь перстень обнаружили именно вы! Да и где бы я могла хранить настоящий, пока использовала фальшивый? Не во рту же я его держала, в самом деле! У меня, в отличие от вас, даже сумочки нет!

Сумочки у Tea действительно не было. В отличие от Софьи с ее ридикюлем и Минны с ее похожим на солдатский вещмешок кисетом для табака и трубки. И Софья, и Минна носились с двумя этими почтенными вещами как курица с яйцом и ни разу не выпустили их из рук — ни во время обеда, ни во время убийства, ни во время импровизированного расследования.

• Предыдущая
• 62/81
• Следующая