Тингль-Тангль - Платова Виктория - Страница 76
- Предыдущая
- 76/83
- Следующая
«Невесты-эльфийки»,
«Сливки первой ночи».
При желании Мика тоже может внести свою лепту, пропихнув в лузу беспроигрышный шар «Страстные учителя-чудовища».
«Я не смотрю мультипликационное порно. Я считаю, что ничего, более ублюдочного, не существует».
Очень трогательно и, главное, соответствует действительности.
М-да…
Мика прошлась по мастерской, удивляясь тому, насколько мало здесь Васьки, нельзя же всерьез считать проявлением индивидуальности кровать и телевизор в ее ногах. Бедная, бедная моя малышка, чертова мастерская так и не стала для тебя домом. А ведь у тебя есть дом, родная моя, он совсем рядом, за стеной…
– Эй, Васька! – тихонько позвала Мика, зная, что Васька не откликнется. – Эй! Привет! Как ты поживаешь? Как ты жила? Как ты жила без меня?..
Никакого ответа.
– Так что же я должна найти в мастерской? Что я должна сделать? Почему ты не объяснила мне все толком? И я даже не знаю, где тебя искать…
Внезапно Мика остановилась и даже щелкнула себя пальцами по скуле: господи, какая же она идиотка, ну просто набитая дура! Ведь Васька звонила на мобильник, следовательно, в памяти ее телефона остался номер. Найти Ваську вовсе не так сложно, как кажется.
Пара пустяков.
Вытащив телефон и путаясь пальцами в кнопках, Мика отыскала последний по времени высветившийся номер и послала сигнал вызова.
«абонент временно недоступен или находится вне зоны действия сети» – объявил металлический женский голос. Но еще до того, как он закончил свой пламенный спич, Мика заподозрила неладное.
Ботинок.
Из-под горы тряпья, сваленной на кровати, торчал носок ботинка. Ботинок был крепкий, щегольской, кофейного цвета и к тому же до блеска начищенный.
Со стопроцентной уверенностью Мика могла утверждать, что к подошве ботинка пришпилен лейбл «Саламандра». Точно такие же, абсолютно такие, кофейные и щегольские Schuhe[49] они недавно купили Ральфу.
Бедняжка Ральф.
Он и так достаточно настрадался от Мики. И чтобы хоть немного облегчить горькую участь несчастного влюбленного, Мика взяла на себя добровольную обязанность таскаться с Ральфом по Geschafte[50] и подбирать ему экипировку.
Но что здесь делает ботинок «Саламандра»?
Скорее из простого любопытства, чем предчувствуя недоброе, Мика принялась сбрасывать вещи с кровати. Одну за другой.
Ботинки «Саламандра» (к первому ботинку присоединился второй). Мика знает эти ботинки.
Светло-синие джинсы. Мика знает эти джинсы.
Кожаный ремень с медной бляхой «Wrangler». Мика знает и этот ремень, и эту бляху.
Серая вельветовая рубашка. Мика знает эту рубаху и знает очки, выглядывающие из нагрудного кармана. Круглые очки в золотой оправе.
И лицо.
Мика знает это лицо. Она хорошо изучила его за столько лет. Она способна предугадать малейшее изменение в нем, это лицо чаще всего бывает печалыю-восторженным или восторженно-печальным, или просто печальным, или просто восторженным, но оно никогда не бывает равнодушным. Во всяком случае, к ней, Мике.
Вот только крошечная дырка во лбу Мике незнакома.
Откуда у Ральфа дырка во лбу?
Он мертв – оттого и дырка. Он мертв и совсем закоченел. В лице ни кровинки, по краям маленького отверстия во лбу – запекшаяся кровь, он мертв и выглядит спокойным. Равнодушным.
Впервые – равнодушным.
Он смотрит на Мику пустыми остекленевшими глазами. Для того чтобы безразлично взирать на Мику, Ральфу Нор-бе понадобилось умереть.
Мику охватывает такой леденящий ужас, что невозможно сдвинуться с места. Кажется, она даже на секунду потеряла сознание… да нет же, она – в сознании, просто ей плохо, очень плохо. Мертвый Ральф вызывает у нее приступ тошноты, но это неправильно, несправедливо. В нем почти ничего не изменилось, просто возникла новая деталь, маленькая дырка, совсем не страшная и не отвратительная. Креветки вместо глаза совсем не пугали Мику и устрицы вместо губ вызывали лишь снисходительные мысли об отоларингологе, пластическом хирурге и УЗИ-диагносте. А в этой маленькой, черной скрасным дырке нет никакого лукавства, так почему Мика боится ее до обморока?
Потому что Ральф мертв.
И он не просто мертв, его убили, о чем свидетельствует дырка во лбу.
Мика бессильно опускается на пол у кровати и зажимает рот кулаком. Ральф мертв. Его убили. И она, Мика, знает кто.
«Я никого не хотела убивать, это произошло случайно…»
Двадцатилетняя стерва, истеричка и психопатка убила бедняжку Ральфа, тем самым подтвердив статус истерички и психопатки. Непонятно только – за что? Ральф относился к психопатке просто замечательно, называл ее Ваской и был единственным, кто пил ее кофе, не морщась, бедняжка, бедняжка…
«Я никого не хотела убивать, это произошло случайно… Мне нужна помощь… Очень нужна, Микушка…»
Да нет же, нет, это маленькая девочка в пижамке со смешными медвежатами выстрелила и совершенно, совершенно случайно убила Ральфа Норбе, и еще неизвестно, чтотам произошло между ними. Что, если Васька только оборонялась?
Мика не знает.
Но точно знает, что Ваське нужна помощь.
Что же ей делать, что?..
Почему Мика не видела этот ключ раньше? А между тем он лежит на самом видном месте, прямо на вельветовой груди Ральфа, рядом с очками в золотой оправе.
Это не ключ из Васькиного детства и Микиной ранней юности, похожий на стилет и флейту одновременно, это самый обыкновенный стандартный ключ, открывающий английские замки.
Но какой-то тайный смысл в этом ключе, безусловно, есть. Хотя бы потому, что к колечку, на котором он висит, прикреплен прямоугольник плотной бумаги или картона.
Фонтанка 48, кв. 35 написано на картоне.
Что означает этот адрес?
Только то, что Мика – единственная, кто может помочь маленькой девочке, когда-то давно в зоопарке испугавшейся гиены.
…Квартира тридцать пять оказалась мансардой.
Совсем крошечной.
Совмещенный санузел, небольшая кухня и комната чуть побольше.
Низкая тахта, низкое кресло, стеллаж и письменный стол – обстановка в комнате больше напоминала гостиничный номер, из которого еще не выехал постоялец. А он не выехал: об этом красноречиво свидетельствовала дорожная сумка, стоящая в углу.
Мика остановилась посередине комнаты и закрыла глаза.
– Васька! – тихонько позвала она. – Васька, где ты? Когда ты придешь? И сколько времени мне тебя ждать? Ничего, не волнуйся, я подожду столько, сколько будет нужно. Я помогу тебе, слышишь, помогу…
И снова, как и в мастерской, она не услышала никакого ответа. Но и трупа в пустынной комнате, в крохе-кухне и в санузле тоже не было.
Уже хорошо.
Бедняжка Ральф.
Даже находясь здесь, вдали от Петроградки, она не переставая думала о Ральфе и о дырке во лбу Ральфа. И о Ваське, сочинившей эту дырку. Что же все-таки произошло между ними?
Ничего, скоро объявится Васька и все объяснит.
И кстати, что это за мансарда?
Кому она принадлежит? Кому-нибудь из Васькиных друзей или…
Почему Мика забыла об этом парне?
Господи, она ведь думала о нем каждую минуту, каждую секунду все последние несколько недель. А теперь он как будто выпал из поля Микиного зрения, – того самого поля, где в последнее время буйствовали только белладонна, дурман и наперстянка, проросшие из его татуировок.
Нет, эта квартира не может быть квартирой этого парня.
Это явно съемное жилье.
Мика села на пол, сложив ноги по-турецки, и принялась размышлять.
Это съемное жилье? — Да. Скудость и безликость обстановки явно говорит в пользу этой версии. Но и экзотически-сандаловый азиат не походит на коренного петербуржца. Он никогда не жил здесь, он, скорее, жил в Бриссаго, в окрестностях табачной фабрики Бриссаго, где производят потрясающие сигары brissago. Или, на худой конец, подрабатывал Буддой в каком-нибудь из храмов Юго-Восточной Азии. У этого парня наверняка тоже имеется съемное жилье.
- Предыдущая
- 76/83
- Следующая
