В тихом омуте... - Платова Виктория - Страница 7

• Предыдущая
• 7/144
• Следующая

Александр Анатольевич оказался немногословным – он забрал мою папку и отдал свою. Процедил сквозь зубы что-то похожее на “я позвоню” и ретировался.

Я решилась открыть папку только дома. В папке оказался конверт, а в конверте – две тысячи долларов. Все сотенными бумажками. Я впервые держала их в руках.

Дрожа как осиновый лист, я тут же ломанулась в обменник на метро – доллары были настоящими, с ума сойти!

Теперь возникла новая проблема – что с ними делать. Тратить деньги я совершенно не умела – ну не вещи же покупать, в самом деле!..

Я всегда стеснялась вещей, вещи же меня презирали. Я могла уживаться только со свитерами под горло и джинсами, уж этим плевать было на мою вопиющую внешность.

"Купи водки и напейся”, – шепнул мне на ухо умерший Иван.

"Дай объявление в газету, подсними альфонса и потрахайся наконец”, – шепнул мне на ухо уехавший Нимотси.

"Спрячь деньги подальше и жди звонка”, – шепнула я сама себе.

Александр Анатольевич позвонил через две недели.

– Ваш сценарий понравился, – коротко сказал он. – Лучший из всего пакета. Пишите следующий. Мы даем вам полную свободу действий – в рамках уже оговоренных условий. Только сделайте его пожестче.

Пожестче так пожестче. Я принялась за новый опус – теперь в нем фигурировал весьма внушительный порно-синдикат, влиятельные члены которого поочередно сходили с ума и заливали кровью себя и других.

За этот сценарий я получила уже три тысячи долларов.

Тратить красивые зеленые бумажки было жалко, и я снова вернулась в видеопрокат; а после еще двух сценариев, в которых я обнаглела до того, что позволила себе отправить на тот свет нескольких детей от семи до одиннадцати, в голову мне закралась шальная мысль – а не прикупить ли тебе. Мышь, халупку где-нибудь на замусоренной окраине – большего ты все равно не потянешь.

А Москва остается Москвой. Москва – это здесь и сейчас.

Умерла мать отца, моя бабка; я продала ее квартиру в моем родном городе, сложила деньги – хватило как раз на крохотную квартирку в Бибиреве. Квартирка была совершенно отвратительной – девятый этаж занюханного панельного дома, исписанные матом подъездные стены невообразимо зеленого цвета, неработающий мусоропровод, неработающий лифт, полоска леса, торчащая в окне маленькой кухни.

Но это была уже моя территория. Моя собственная, помеченная отсутствием запаха территория.

Последний раз я встретилась с Александром Анатольевичем уже в ранге москвички и оставила ему свой новый телефон.

Но он так и не позвонил.

Мне вообще никто не звонил.

Этому я не удивлялась, а порноэпопею выкинула из головы так же легко, как и вошла в нее, – во всяком случае, именно ей я была обязана своей квартирой на улице Коненкова. Скульптора, который никогда мне не нравился.

Маркиза де Сада и “Венеру в мехах” я скромно оставила на подоконнике ближайшего букинистического, порнокассеты снесла к мусорным бачкам и в довершение всего съездила к вдове академика, чтобы оставить ей бибиревский телефон – для Нимотси.

Теперь мне оставалось только ждать его – прощальный поцелуй был действительно хорош.

Но вместо Нимотси появилась Венька.

Она ворвалась в мою жизнь вместе с резким утренним звонком. Телефонный звонок был событием для моей ветшающей, с так и не начатым ремонтом кельи.

И некоторое время я слушала его – приятно, черт возьми… Если Нимотси – значит, повторение поцелуя, если Александр Анатольевич – значит, повторение денег; если ошиблись номером – пошлю подальше… Наконец я сняла трубку.

– Привет! – Незнакомый далекий голос был дерзким и веселым. – Это Венера из Ташкента…

– Из Ташкента?

– Из Ташкента вообще, но сейчас я в Москве. Вы меня не знаете… Мне ваш телефон дал Сергей Волошко… Вы ведь во ВГИКе учились?

Сергей Волошко был оператором, именно он снял единственную нетленку Нимотси. Серега мне всегда нравился – он был из Ташкента, и Азия безнадежно въелась в его хохляцкое смуглое лицо. Волосы “соль с перцем”, добродушные усы, крепко сбитая фигура из серии “хорошо бы в кровать завалиться и бабенку на рог посадить” – он не мог не нравиться. После института Серега уехал в Питер, хорошо поднялся на клипах и рекламе и даже снял что-то эпохальное одному из ведущих лен-фильмовских снобов. А три недели назад я случайно встретила его в переходе на “Киевской”, – он записал мой телефон, чтобы тут же благополучно забыть и его, и меня.

…Через минуту я уже диктовала Венере из Ташкента свой домашний адрес, а через десять уже была в ближайшем универсаме и закупала продукты. Как-никак, это будет второй человек, переступивший порог моей квартиры, – первым был сантехник, чинивший бачок в туалете.

Я позволила себе посорить деньгами – это оказалось приятным чувством. Я купила рыбы и креветок (привет от Нимотси), белого вина (к рыбе), фруктов (к вину) и мороженого (к фруктам). На этом моя провинциальная фантазия была исчерпана.

Венера из Ташкента приехала через час.

Она позвонила в дверь так же весело и дерзко, как разговаривала со мной по телефону.

И когда я увидела ее на пороге, меня пронзило острое, как игла, предчувствие – в моей жизни начинается новый этап: я даже зажмурилась, так она была красива. Нет, “красива” – это не было нужным словом, тут же педантично заметила я про себя. Я почувствовала в ней тот неистовый вкус к жизни, который когда-то покорил меня в Иване. Этого нельзя было приобрести (какое приобрести, ей от силы девятнадцать, соплячка) – с этим нужно было родиться.

– А это я названивала. – По юному лицу гостьи пробежала тень, ну конечно, она сразу же разочаровалась во мне, бедняжка – Я так и поняла. – Я сразу повернулась и отправилась на кухню, ни разу не оглянувшись, с прямой спиной – что-что, а спину я умела держать так же, как хороший боксер прямые удары в челюсть: знаю, знаю, что не понравилась вам, – ну и плевать!..

– Можешь вымыться с дороги, в ванной полотенце чистое, и горячую воду вчера дали. – Ей необходимо было время привыкнуть ко мне, во всяком случае – убрать гримасу с лица.

– Я вообще самолетом, не успела изгваздаться, – крикнула она из прихожей, и я вздрогнула: “изгваздаться” было любимым словом Ивана.

• Предыдущая
• 7/144
• Следующая