Знак фараона (сборник) - Бекитт Лора - Страница 49

• Предыдущая
• 49/110
• Следующая

Много лет у него было все, что должен иметь мужчина, все, кроме самого главного.

– Я твой отец, Тамит! – сказал он, кладя руку на плечо юноши. – И я безмерно счастлив, что ты жив, что отныне ты с нами!

– Я могу подумать? – прошептал юноша.

– Мы дадим тебе на раздумья сколько угодно времени, только это ничего не изменит, – прошептала Уна. – Мы – твои родители, ты – наш сын.

Ее слезы были похожи на крохотные влажные звездочки. Эта женщина – его мать! Тамит считал Шеду своим отцом, но матери у него никогда не было.

Тамит посмотрел на Интеба. Неужели этот благородный человек с мужественным, честным взглядом и гордой осанкой – его настоящий отец?!

– Теперь мы сможем спокойно умереть – в последний путь нас проводит наш сын! – с облегчением произнес Интеб.

Тамит вспомнил тысячи гробниц Города мертвых, каждая из которых скрывала в себе боль и потери. Нет, счастье нужно искать в этой жизни! Он сможет стать счастливым, а главное – подарить счастье другим людям! Отыскать Шеду и вознаградить его за то бесценное, что он сделал для приемного сына. Выполнить обещание, данное рабыне Джемет. Облагодетельствовать всех тех, о ком богатые и знатные люди пренебрежительно говорили: «Они мертвы еще при жизни». И, возможно, ему наконец удастся вырвать Тию из рук архитектора Мериба!

– Я… признаю вас своими родителями и… согласен остаться с вами, – запинаясь, произнес юноша.

Тамит навсегда запомнил первое пробуждение в новом доме. Накануне Уна провела юношу по залам и комнатам и предложила сыну выбрать покои, которые ему нравятся больше других. Тамит был ошеломлен, даже несколько подавлен размерами и красотой дома, в котором ему предстояло жить.

Он выбрал самую маленькую комнату: его пугали большие помещения. Уна сетовала на нищее сиротливое детство Тамита, и юноша был вынужден возразить. Его любили отец и братья, он играл, как все дети, а пищи, хотя и простой, было вдоволь. И потом, он никогда не ощущал себя обездоленным, голодным и несчастным.

Проснувшись на рассвете, Тамит не сразу понял, где находится. Близился восход. Прозрачный воздух прорезали далекие звуки, свет факелов на улицах города казался таким же призрачным, неверным, как свет тускнеющих звезд.

В сердце юноши возникла смутная тревога, а потом его пронзило безудержное ликование. Утро новой жизни, отчасти пугающий и все же чудесный, волшебный поворот судьбы! У него есть мать, отец, семья, такая жизнь, которой хотел бы жить каждый.

Мути оказалась права: в вихре новизны Тамиту не пришло в голову задуматься, кто и зачем пожелал его похитить, почему этот некто положил младенца в лодку и оставил при нем драгоценную вещь. Юноша ограничился тем, что спросил у родителей:

– Где мое украшение?

Заранее предупрежденный Уной Интеб ответил:

– Жрецы вернули его мне. Я отдам тебе пектораль, но будет лучше, если ты не станешь ее носить. Это украшение – знак высшей доблести, которую надо заслужить.

– Оно принадлежит вам, отец?

– Теперь оно твое, – мягко промолвил Интеб.

Уна приказала подать сыну обильный завтрак и с нежностью смотрела на юношу, пока он ел. Потом над внешностью Тамита поработал цирюльник, и Уна сказала, что закажет несколько париков.

– Я никогда не носил чужие волосы, – растерявшись, сказал Тамит.

Женщина улыбнулась.

– Тебе придется научиться многому, чего ты прежде не знал. Причесываться и одеваться так, как это делают знатные люди, читать и писать.

Они сидели на обширной каменной террасе, оплетенной виноградом, откуда открывался прекрасный вид на утопающий в утренней дымке город.

– Читать и писать я умею, но, наверное, не так хорошо, как вы. Меня научила Тия, – застенчиво произнес юноша.

Гладкий лоб Уны прорезала тонкая морщинка.

– Та самая девушка?

– Да. – Тамит кивнул и, внезапно отбросив смущение, отчаянно и пылко произнес: – Я хочу ее увидеть! Хочу быть рядом с ней!

Уна помедлила.

– Видишь ли, сынок, – осторожно начала она, – Тия замужем за архитектором Мерибом, а этот человек не из тех, кто легко выпускает добычу из рук.

– Разве она не может с ним развестись?

– Она имеет право подать жалобу на мужа, если он оскорбляет ее или бьет, но, насколько я могу судить, ничего такого нет.

Юноша упрямо тряхнул головой.

– Тию заставили за него выйти!

– Тем не менее она дала согласие, не так ли? – спокойно произнесла Уна и заметила: – Немногие девушки выходят замуж по любви. Брак большинства из них устраивают родители. Возможно, Тия не любит мужа, но это не повод для развода.

– Она сделала это для того, чтобы спасти меня.

Уна молчала.

– Я могу ее увидеть? – повторил Тамит.

– Думаю, да. Скоро мы поедем к Мерибу – надо рассчитаться за построенную гробницу. Ты – наш сын и можешь поехать с нами.

Юноша облегченно вздохнул.

– Спасибо.

– Я сделаю все, что ты захочешь! – нежно произнесла Уна и погладила сына по руке.

Это был первый выезд Тамита в город в качестве сына военного советника царя. Накануне Интеб занес имя юноши в списки Дома Жизни и принес богам богатые жертвы. Могущественный военачальник не стал медлить с тем, чтобы узаконить сына: как и ослепленная материнской любовью Уна, он нашел, что в Тамите есть много такого, что говорит о его высоком происхождении. И если жена жалела о том, что он уже не маленький мальчик, которого можно водить за руку и сажать на колени, то Интебу нравилось говорить с юношей как с взрослым мужчиной.

Фивы напоминали огромный улей. Отовсюду доносился грохот строительства: сотни рабочих возводили храмы, дворцы. Над равниной возвышались видные издалека колоссальные статуи, внушавшие простым смертным суеверный страх. Залитые солнцем, они казались золотыми.

Тамит чувствовал себя неловко в красивом волнистом парике, который не привык носить, в белоснежных одеждах и сандалиях тонкой кожи. Он думал о том, как удивится Тия, увидев его таким и узнав о том, кто он есть на самом деле.

Мериб встретил их один. Они с Интебом почтительно приветствовали друг друга. Архитектору стоило труда сохранить невозмутимость, когда он увидел Тамита и выслушал короткое объяснение военачальника. Его губы тронула натянутая улыбка.

– Ваш сын? Поздравляю! Вино старости не покажется горьким и кислым тому, кто окружен достойными потомками.

Тамит в упор смотрел на человека, который хотел его уничтожить. Красивое, холеное, холодное лицо. Насмешливый огонек в глазах, непоколебимая уверенность в себе и скрытое пренебрежение к другим.

Гости сели.

– Вы довольны моей работой? – спросил Мериб.

– Да, – ответил Интеб. – Ты построил хороший дом. Надеюсь, в нем наши тела сохранятся вечно и наша жизнь в Загробной стране будет радостной и приятной.

– Я привык все делать на совесть. – Архитектор с достоинством поклонился.

Тяжелый мешочек перешел из рук в руки.

– Где ваша супруга? – осведомилась Уна. – Мы будем рады ее приветствовать.

– Тия? – Мериб улыбнулся одними губами. – Тия дома, но она не совсем хорошо себя чувствует. Моя жена беременна.

Тамит окаменел. Тия ждет ребенка! Это был жестокий удар.

– Ей настолько плохо, что она не может выйти к гостям? – продолжила Уна. – Быть может, вы ее позовете?

В голосе женщины звучали настойчивые нотки. В знак благодарности Тамит незаметно сжал пальцы матери своей похолодевшей рукой.

Когда Тия появилась в зале, вместо ожидаемого восторга юноша испытал неприятное тягостное ощущение. У нее припухли губы, глаза стали слишком глубокими, почти синими, лицо осунулось и побледнело, отчего Тия выглядела до странности чужой. Тамит удивился тому, как быстро и сильно она изменилась. Юноше почудилось, что Тия не рада его видеть. Девушка не смотрела на Тамита и двигалась, как во сне. Он не догадывался, насколько сильно она страдала при одной лишь мысли о том, что встретится с любимым, уже зная, что носит под сердцем нежеланное дитя.

• Предыдущая
• 49/110
• Следующая