Корабль невест - Мойес Джоджо - Страница 56
- Предыдущая
- 56/105
- Следующая
– Ну что, все собрались? – спросил Хайфилд.
– Полагаю, что так, капитан. Но нельзя ли поместить хоть кого-то поближе к самолетам? Боюсь, что всем просто не хватит места. Ведь нашим парням надо совершать обход периметра, а девушкам – иметь возможность вытянуть ноги…
– Нет, – отрезал Хайфилд. – Пусть держатся от самолетов подальше.
Добсон слегка замялся, словно в ожидании объяснений. И, не получив их, раздраженно отправил женщину-офицера разбираться с двумя невестами, поссорившимися из-за простыни. Хайфилд не сомневался, тот непременно скажет остальным, что все это, возможно, из-за Харта, а история с «Индомитеблом» заставила капитана идти на неоправданный риск. Пусть думает что хочет, решил для себя Хайфилд.
Последняя невеста появилась на палубе уже около десяти часов вечера, после чего все каюты тщательно прочесали, дабы удостовериться, что больше никого не будет. Хайфилд встал перед женщинами, освещенными неверным светом прожекторов, и знаком велел им замолчать. Толпа постепенно успокоилась, и он слышал только отдаленный шум двигателей да глухой рокот волн внизу.
– Я собирался ознакомить вас с новыми правилами, – произнес капитан, переминаясь с ноги на ногу. Он внимательно оглядел морских пехотинцев, выстроившихся в ряд слева от него. – Кое-что прояснить насчет сегодняшнего вечера. Но решил, что слишком жарко для длинных разговоров. И если у вас не хватит здравого смысла не свалиться за борт, то это будет только пустая трата слов. Поэтому единственное, чего я хочу просить, – не отвлекать мужчин от работы. И очень надеюсь, что здесь вам будет спаться гораздо лучше.
Его слова были встречены оживленными возгласами и взрывом аплодисментов. Он видел кругом благодарные лица, и в его душе родилось неведомое доселе чувство. Его рот невольно растянулся в улыбке.
– Обеспечьте, чтобы, кроме морских пехотинцев, здесь не было других членов экипажа, – обратился он к Добсону.
И, забыв на волне приподнятого настроения о боли в ноге, бодро прошествовал в свою каюту.
Эта ночь, как уже гораздо позже поняла Фрэнсис, стала кульминацией плавания. И не только для нее, но и для абсолютного большинства. Возможно, небывалый душевный подъем объяснялся возможностью собраться вместе, а еще ощущением свободы и сладкой вольницы бескрайнего моря и звездного неба после долгих дней давящей жары и плохого настроения. Открытая палуба на короткое время сделала их равными, лишив возможности разбиться на группировки – явление сколь неприятное, столь и типичное для большого скопления женщин.
Эвис, игнорировавшая Фрэнсис всю прошлую неделю, потратила несколько часов, чтобы, пользуясь своим новым статусом дамы в интересном положении, подружиться с окружающими ее девушками. Маргарет – поначалу она немного волновалась из-за Мод Гонн, но сразу успокоилась, когда Фрэнсис, воспользовавшись этим предлогом, проскользнула в каюту и обнаружила, что собака безмятежно спит, – отключилась уже минут через двадцать после того, как все улеглись. Облаченная в тонкую мужскую рубашку, она мирно похрапывала на левом боку, положив живот на подушку Фрэнсис.
Фрэнсис было приятно это видеть: она искренне жалела Маргарет – неуклюжую и распухшую, ужасно мучавшуюся от жары и беспокойно ворочавшуюся с боку на бок на узкой койке, чтобы найти удобное положение.
Поначалу Фрэнсис чувствовала себя немного неловко в купальнике, но, увидев вокруг обнаженные конечности и выставленные напоказ оголенные талии женщин всех мастей и размеров – некоторые демонстрировали новомодные минималистские бикини, – поняла, что подобная стыдливость просто нелепа. А когда морские пехотинцы оправились от первоначального шока при виде тех, кого им предстояло охранять, они тоже потеряли интерес к происходящему. Одни уже играли в карты на деревянных ящиках возле мостика, другие мирно болтали, не обращая никакого внимания на пленительные женские формы за их спиной.
Интересно, а их действительно это не волнует? – подумала Фрэнсис. Способен ли хоть один мужчина оставаться бесстрастным при таком обилии обнаженной женской плоти? Но, как ни старалась, она не смогла найти ни единого подтверждения своим сомнениям. Наконец она позволила себе отбросить простыню и устроиться полулежа, чтобы подставить ветру как можно большую поверхность тела. И когда все-таки увидела, как один из мужчин – в полной тропической экипировке – тоскливо посмотрел в их направлении, то обнаружила, что в его взгляде таится вовсе не вожделение, а самая натуральная зависть.
После полуночи она, должно быть, ненадолго задремала. Большинство девушек уже спали без задних ног. Несмотря на романтическую обстановку, при других обстоятельствах определенно не позволившую бы им уснуть, несколько бессонных ночей накануне все же сыграли свою решающую роль. Но она ничего не могла с собой поделать: ей было страшно неуютно среди такого количества людей. Наконец она сдалась и снова приняла сидячее положение, решив, что будет просто наслаждаться возможностью дышать свежим воздухом на законных основаниях. Накинув на плечи простыню, она осторожно пробралась к краю палубы, чтобы посмотреть на пенный след корабля в океане. В конце концов она сумела найти свободное место подальше от других и теперь сидела, бездумно глядя вдаль.
– У вас все в порядке? – раздался рядом тихий – слышный только ей одной – голос.
Морской пехотинец находился в нескольких футах от нее, он старательно смотрел прямо перед собой.
– У меня все прекрасно, – прошептала она.
Она тоже не отрывала глаз от моря, словно они оба договорились делать вид, будто не общаются.
Он остался стоять рядом с ней. Она остро ощущала неподвижность его слегка расставленных ног, готовых противостоять внезапной волне.
– Вам ведь нравится здесь, наверху, да? – спросил он.
– Очень. Возможно, мои слова звучат глупо. Но я поняла, что море делает меня… счастливой.
– Ну, раньше вы не выглядели слишком счастливой.
Она не ожидала, что сможет с ним вот так запросто общаться.
– Мне кажется, бескрайние морские просторы плохо на меня действуют, – сказала она. – Я не чувствую себя спокойной… как обычно.
– А… – Она поняла, что он кивнул. – Ну, корабль редко оправдывает ожидания.
Какое-то время они молчали. Фрэнсис ощущала смутное беспокойство, ведь их больше не разделяла металлическая дверь. Сначала она завернулась в простыню чуть ли не до подбородка. Но затем решила, что глупо устраивать демонстрацию, и позволила простыне свободно упасть с плеч. И сразу покраснела от собственной смелости.
– Когда вы здесь, у вас даже лицо меняется, – сказал он, и она бросила на него быстрый взгляд. Вероятно, он догадался, что переступил некую черту, поскольку опять смотрел прямо перед собой. – Я понимаю, каково это, – добавил он. – Вот почему мне так нравится находиться в море.
А как же ваши дети? – вертелось у нее на кончике языка, но она не знала, как правильно сформулировать вопрос, чтобы он не прозвучал как обвинение. Поэтому она просто осторожно покосилась на него. Ей хотелось спросить, почему он всегда выглядит таким грустным, если ему есть для кого жить и к кому возвращаться. Но он неожиданно повернулся, их глаза встретились. Она непроизвольно поднесла руку к лицу, словно желая защититься.
– Хотите, чтобы я вас оставил? – спокойно спросил он.
– Нет, – машинально ответила она.
И оба замолчали, ее ответ явно смутил его. Они задумчиво смотрели на темную воду, он стоял рядом, словно ее личный часовой.
Незадолго до пяти утра на горизонте за тысячи миль от них появились первые – яростные и неистовые – серебристые сполохи. Он рассказал ей, как в зависимости от положения корабля на экваторе может изменяться картина рассветов: иногда они медленно и неторопливо заливают небо молочно-синим светом, а иногда – это бурное и почти агрессивное сияние, мгновенно перерастающее в полноценную зарю. Рассказал, что, еще будучи неопытным новобранцем, мог перечислить практически все созвездия и даже немного гордился этим, что любил следить, как они медленно тают в утреннем небе, и радовался, когда с наступлением вечера они появлялись снова, но потом началась война и на ночное небо невозможно было смотреть дольше минуты, не услышав гула вражеских самолетов.
- Предыдущая
- 56/105
- Следующая
