Ночь волчицы - Чуракова Оксана - Страница 24

• Предыдущая
• 24/64
• Следующая

— Однако, дорогой бард, — снова заговорила Алеа, — не расскажете ли вы о том, что происходит в мире?

— На свете столько всего творится! — отвечал Авендаль.

— А в Галатии?

— Наша королева, без сомнения, самый хитрый властитель на острове! — воскликнул бард.

В его голосе насмешка. Но он знает, кому это говорит. С одной стороны, его слушают крестьяне, которых нельзя пугать и тревожить, а с другой — Алеа, и он знает, что она понимает смысл его слов.

— После того как она позволила друидам, покинувшим Сай-Мину, обосноваться в башне Лорильена, ей удалось убедить их не только принять ее в братство, но и назначить Архидруидом. Не правда ли, восхитительно?

— Не знаю, — ответила Алеа, — но должна признаться, она над ними хорошо посмеялась.

В ней говорит женщина. Та девчушка, что хотела научиться читать и подслушивала у дверей Совета. Да, это верно. Королева хорошо посмеялась над нами, и, по сути дела, она права. Не мы ли так долго не допускали женщин к своим знаниям, тогда как Алеа и Амина доказали, что и сайман и козни могут быть им подвластны? Посвящение в сан Амины может гибельно сказаться на состоянии власти в стране, зато благотворно повлияет на умы. Ясно, что Алеа мечтает о такой Гаэлии, где мужчины и женщины будут пользоваться одинаковой властью. Только возможно ли это?

— Говорят, что Хенон посвятил ее в сан против своей воли, — добавил бард. — Вам известно, что у нас, у бардов, все менее сложно устроено. Каста бардов всегда была одинаково открыта мужчинам и женщинам. И я всегда думал, что однажды какая-нибудь ученица достигнет положения друида.

— Тогда вы просто провидец! — заметила Кейтлин. — И что говорит вам ваш дар ясновидения сегодня? Получится ли из Амины хорошая королева?

Кейтлин заманивает его в ловушку. Он не станет открыто поносить Амину, даже невзирая на то, что, как и большинству галатийцев, она ему не по душе, я уверен. Этим вопросом Кейтлин вынуждает его высказаться. Странники это любят. Вынуждать говорить правду. Но бард обязательно выкрутится.

— Думаю, сейчас ее главная забота — стать хорошей друидессой! — не без улыбки парировал Авендаль.

Кейтлин не даст ему отвертеться.

— Вы хотите сказать, что она пренебрегает своими королевскими обязанностями? — не отставала актриса.

Бард поморщился. Окинул взглядом харчевню. Здесь были стражники да и другие жители.

— Нет, если ее деятельность в Совете служит королевству.

— А она ему служит? — не сдавалась Кейтлин.

Она не отстанет. Бедный бард, не на такую напал!

— Как государыня, она уже сделала многое. Никогда еще в королевстве не было столько перемен, как с тех пор, что им правит Амина. А что до того, пойдет ли на пользу стране ее союз с Советом, не слишком ли рано об этом судить?

— Если бы мы судили своих правителей только после совершенных ими ошибок, они бы понаделали их столько, что и вовек не расхлебаешь! — засмеялась Кейтлин.

— Но как же тогда их судить? По их прошлому? О королеве нам почти ничего не известно.

Разве только то, что она выросла вместе с Алеей!

— Быть может, их и не нужно судить, а просто заставить их всегда поступать справедливо, — вмешалась в разговор Алеа.

— В тот день барды запоют не в лад! — усмехнулся Авендаль.

Мьолльну ответ очень понравился, он даже хлопнул в ладоши.

— Что еще нового в королевстве? — спросила тогда Алеа, видя, что разговор про Амину зашел в тупик.

— Граф Мерианд Мор превратился в вассала Ферена Ал'Роэга, а Эдитус обратил его в христианство и крестил на глазах всего Мерикура.

— А жители Темной Земли с тех пор тоже приняли христианство? — поинтересовалась Алеа.

Именно с этой целью Эдитус и крестил графа Темной Земли. Этот человек в одиночку сумел обратить в свою веру две пятых острова. Его вера распространится по Гаэлии, и возврата назад не будет. Каждый уверовавший в Христа изгоняет веру в Мойру. Но я знаю, что она существует.

— Да, — ответил Авендаль. — Сотнями, если не тысячами.

По харчевне пробежал растерянный ропот.

— У вас есть и другие новости?

Бард пожал плечами:

— Их много, но я не знаю, что будет вам интересно. Впрочем, есть одна странная вещь, я все чаще об этом слышу, возможно, это касается вас.

— Что именно? — нетерпеливо спросила Алеа.

— Говорят, что вы умеете говорить с волками, это правда? — смущенно спросил бард.

— Нет, это не совсем так. Но в чем дело?

— Трое знатных господ на юге Галатии устроили большую охоту на волков, — пояснил Авендаль. — Их шкуры продают все дороже, и, похоже, к этой охоте присоединяется все больше народа.

Фингин заметил, как Алеа сжала кулаки.

Волки. Ее братья. Без всякого сомнения, целясь в них, хотят попасть в нее. Но кто все это затеял?

— Как зовут этих троих господ? — спросила Алеа, едва сдерживая свой гнев.

— Я знаю имя только одного из них. Жермен Горбон.

Алеа вскочила так стремительно, что Мьолльн, сидевший рядом с ней, вздрогнул.

— Спасибо за ваш прием, — быстро проговорила она, — а теперь нам пора возвращаться в лагерь.

Она спешно вышла из харчевни под недоуменные взгляды посетителей. Фингин понял последние слова девушки как приказ, встал и сделал знак остальным. Вежливо поблагодарив деревенских жителей, друзья в свою очередь вышли вслед за Алеей.

Мерианд Мор согласился сопровождать Эдитуса в поездке по Темной Земле. С его помощью, говорил епископ, будет гораздо легче обратить темноземельцев в новую веру. За ними следовали всего человек пятьдесят солдат, а также пятеро священников из Харкура и десяток семинаристов, которые воспользовались путешествием, чтобы пополнить свое образование.

Вечером четвертого дня епископ и граф сидели наедине у камина в гостиной небольшой усадьбы, к востоку от Айверхина, в деревне, где им оказали чудесный прием. Потягивая горячую настойку, приготовленную для них хозяином, они впервые говорили с глазу на глаз.

— Обрели ли вы веру, Мерианд? — напрямик задал вопрос епископ.

Граф, казалось, удивился.

— Не знаю, Ваше Преосвященство. Я не уверен, что понимаю, в чем ее смысл.

— Ощущаете ли вы в вашем сердце Бога? — с улыбкой пояснил Эдитус.

— А разве Его можно так явно почувствовать? Нужна ли вера, чтобы быть добрым христианином?

Епископ оставил этот вопрос без ответа. Он смотрел на графа так, словно пытался проникнуть в его тайные мысли.

— Когда вы попросили крестить вас, вы это сделали из повиновения графу Харкура или потому, что сами глубоко убеждены в существовании Бога?

Мерианд не спешил с ответом. Все случилось так быстро. Он никогда не задавал себе этот вопрос. Все произошло само собой.

— Я сказал Ал'Роэгу, что, если он приведет нас к победе, я поверю в могущество его Бога. Когда мы выиграли битву, я сдержал слово и объявил, что буду креститься…

— Да, но вы сделали это только для того, чтобы не нарушать слово, или победа в битве убедила вас в существовании Бога? — не унимался епископ.

— Я прекрасно понимаю, что вы хотите от меня услышать, Эдитус.

— Я только хочу, чтобы вы были искренни. Не бойтесь, сейчас главное, чтобы ваш поступок послужил примером для жителей Темной Земли. Вы можете говорить откровенно.

— Ясно одно, Ваше Преосвященство: как в прежние времена я не чувствовал присутствия Мойры, так и теперь не чувствую Бога. Я просто принимаю все как есть.

— Значит, веры у вас нет, Мерианд Прекрасный.

Граф закусил губу.

— Вы не ответили на мой вопрос, — проговорил он.

— Какой? — спросил епископ.

— Нужно ли верить, чтобы быть настоящим христианином?

Эдитус пожал плечами:

— Сначала надо понять, кого считать настоящим христианином. И я уверен, что во многом это зависит от обстоятельств.

— А еще?

— Если говорить о вас, то, возможно, ваше предназначение как христианина заключается в том, чтобы суметь обратить остальных. Быть может, Бог не ждет от вас глубокой веры, зато ему вполне довольно вашей способности убедить остальных поверить.

• Предыдущая
• 24/64
• Следующая