Ночь волчицы - Чуракова Оксана - Страница 26

• Предыдущая
• 26/64
• Следующая

В этой части владений трава была густой и высокой, и идти было трудно. Джехан уже начал расчищать себе дорогу палкой, стараясь, однако, не слишком натрудить руки. По его лбу и коричневому капюшону стекал пот. Псари все больше удалялись. Он остановился и глянул на загонщиков, которые тащились позади. Утерся рукавом, сплюнул и вновь зашагал вперед.

Вскоре они дошли до большого леса. Обогнули опушку с западной стороны, держась на расстоянии друг от друга, чтобы прежде времени не спугнуть зверя. Им предстояло гнать его к северу, а значит, перед облавой нужно отойти как можно дальше на юг. Джехан привык охотиться в этих лесах, но он никогда не водил столько народу. За ним шли около восьмидесяти человек, но сколько из них выдержит до конца?

Дойдя до небольшого холма, Мьолльн, как и ожидал, увидел Алею. Она сидела на траве, закрыв лицо руками. Он тихонько остановился поодаль и долго неподвижно стоял и смотрел на темный силуэт девушки, который вырисовывался на фоне звездного неба. Она выглядела такой одинокой и несчастной, даже больше, чем когда он впервые встретил ее на дорогах Галатии, в тот день, когда она помогла ему отбиться от шайки отверженных.

Он так корил себя за то, что часто думал лишь о себе, когда девчушке приходилось нести на своих плечах груз, какого ему никогда бы не выдержать.

На их глазах творилась история. Именно теперь. Единственный раз. Другого не будет. Алеа понимала это и каждый день перед новым испытанием брала ответственность на себя. Гаэлия должна измениться. Мьолльн должен это принять. И согласиться творить историю сообща. А сделать гном мог только одно — помочь Алее. Помочь своей метательнице камней. Если он сейчас этого не сделает, никогда себе не простит. Всю жизнь он будет себя укорять. Алеа надеется на него и на всех остальных. И если хоть кто-нибудь из них не откликнется на ее зов, она никогда не исполнит того, что должна.

— Мьолльн, дай мне побыть одной. Мне надо подумать.

Алеа не шевелилась. По-прежнему сидела, уронив голову на руки. Просто она услышала его шаги.

— Нет уж, Алеа, — отвечал Мьолльн, подходя к девушке. — Нечего тебе думать. Сейчас, ахум, тебе нужна помощь глупого толстого гнома.

— Ты не глупый и не толстый.

— Может, и нет, ахум, но ведь все-таки гном?

Алеа пожала плечами и кивнула. Мьолльн сел рядом. Так и сидел не шелохнувшись. Потом сорвал цветочек и стал вертеть его в руках.

— Алеа, — наконец произнес он, — я, кажется, знаю, что делать. В Тарнее тебя никто не заменит, это уж точно. И что бы ты ни говорила, надо тебе туда ехать. Не можешь ты все бросить, ведь тогда эти проклятые харкурцы возьмут Сарр, если мы будем медлить.

— Знаю…

— А спасти волков как раз может и кто-нибудь другой. И кроме тебя есть кому помешать этой охоте, которую там затевают, понятно? Так вот, что тебе предлагает Мьолльн Аббак. Я сам займусь этими проклятыми охотниками на волков, пока ты поедешь в Тарнею. Ахум?

Алеа подняла голову и поглядела на своего друта.

— Нет, Мьолльн, — вздохнула она. — Придумано хорошо, да и очень великодушно, но я хорошенько подумала и не знаю, что бы могла предпринять. Не убивать же мне всех охотников… Я не собираюсь палить огнем старших егерей… Все это ни к чему. Я не смогу защитить всех волков, на всех меня просто не хватит. Нет. Вы правы. Я должна придумать что-то другое. Сначала мы отправимся в Тарнею.

Мьолльн взял руку девушки, поцеловал и прижал к своей груди:

— Ты правильно решила, Алеа, да, я очень рад.

Алеа улыбнулась ему. Он увидел на ее глазах слезы.

— Знаешь, — сказала она, опираясь на плечо старого друга, — тяжелее всего, что я даже не знаю, жива ли еще Имала. Может, ее убили горгуны, а может, охотники.

— Я точно знаю, она жива, — заверил гном. — Она ведь ловкая и сильная. Она бы не далась им в руки. Не родился еще, ахум, тот охотник, который подстрелил бы такую волчицу, бороду на отсечение даю!

— Очень надеюсь.

Они умолкли, прислушиваясь к тихим ночным шорохам. Алеа долго сидела, опустив голову на плечо гнома. Слушала, как бьется его доброе сердце.

Вдруг позади что-то хрустнуло. Мьолльн вздрогнул, и Алеа обернулась.

Это был Тагор. Он заметил двух друзей и теперь направлялся в их сторону. Он был туатанном и мог подкрасться бесшумно, но он не хотел застать их врасплох, а потому привлек к себе внимание. Алеа встретила его с улыбкой.

— Когда я вижу красоту неба, — сказал он, усаживаясь рядом с сестрой, — тысячи звезд, я не могу понять, как наши отцы могли добровольно обречь себя на жизнь под землей.

— Это уж точно, — отозвался Мьолльн, — наверно, скучали по всему этому. А знаешь ли ты, что есть на этом небе звезда, которую я назвал Алеей, давно, когда встретил твою сестру?

Туатанн улыбнулся:

— Здорово придумано. Алеа. Звезда. Да, это прекрасно.

Он повернулся к сестре:

— Ну, как, сестренка, ты что-нибудь решила?

Алеа кивнула:

— Да. Я остаюсь с вами. Мы идем в Тарнею.

— Туатанны пойдут за тобой, куда бы ты ни отправилась.

— Однажды мне придется с ними расстаться, Тагор. Кое-что я должна сделать сама.

— Я знаю, — ответил Тагор. — Но в тот день тебе придется уйти незаметно, потому что мои братья не захотят отпустить тебя.

— Я очень благодарна всем вам, Тагор.

— Мы перед тобой в долгу. Когда-то наш народ изгнал твою мать, и ты выросла сиротой по нашей вине. Мы хотим исправить эту ошибку. Мы твоя семья, сестренка.

— Я знаю, спасибо.

Она взяла за руки брата и гнома и потянула за собой:

— Вернемся в лагерь. Нам нужно поспать.

Алеа проснулась, когда Эрван поцеловал ее в лоб.

— Вставайте, барышня Катфад, пора в путь, а с вами хотят поговорить жители деревни.

Алеа протерла глаза, потянулась и улыбнулась магистражу. После вчерашней беседы с Тагором и Мьолльном она спала глубоким сном. Быть может, потому что душа ее была спокойна.

— Сейчас приду, — сказала она.

Магистраж кивнул и оставил ее одну. Немного погодя она вышла к крестьянам, собравшимся у входа в лагерь. Их было человек десять.

Солнце уже начало свой долгий путь, на пожелтевшую траву легли длинные тени. Деревня Клуллиин просыпалась, из домов выходили люди, в лавках открывались ставни, хозяева выносили прилавки, крестьяне отправлялись в поле, некоторые из них вели запряженных в телегу быков. Целые отряды шли на полевые работы, другие — распахивать холмы в надежде расширить пахотные земли общины.

В лагере тоже суетился народ. Туатанны вперемешку с Воинами Земли собирали свое имущество, готовили дорожные мешки. Одни мастерили новые факелы, другие точили клинки…

Казалось, жители деревни, ожидавшие Алею, были немного ошарашены царящим вокруг гамом.

— Госпожа, — обратился один из них к подошедшей Алее, — мы пришли просить вас об одной милости.

Алеа с улыбкой кивнула. Она не привыкла, чтобы ее называли госпожой, и ее это насмешило.

— Я вас слушаю…

— Нас не много, — продолжил человек, — но мы хотим присоединиться к вашей армии.

Алеа посмотрела на пришельцев. Здесь были почти одни юноши, немногим старше ее, но благодаря крестьянскому труду уже сильные и крепкие. Была и одна женщина лет двадцати.

Алеа с удивлением подошла к ней. Это была красивая невысокая темноволосая девушка, коротко постриженная, как мальчик; она стояла прямо, заложив руки за спину.

— Ты тоже хочешь ко мне в армию? — удивилась Алеа.

— Конечно, — вспыхнула девушка. — А что? Женщинам нельзя?

Алеа не смогла удержаться от смеха. Она попалась в собственную ловушку.

— Что ты, можно! Просто тебе будет неуютно одной среди солдат…

— А как же вы? — возразила девушка.

Алеа кивнула. Похоже, у молодой женщины достаточно твердый характер, чтобы не растеряться в окружении Воинов Земли.

— Как тебя зовут?

— Панзора.

— И ты умеешь сражаться? — спросила Алеа.

• Предыдущая
• 26/64
• Следующая