Ночь волчицы - Чуракова Оксана - Страница 53

• Предыдущая
• 53/64
• Следующая

— Нашего Бога? — возмутился Эдитус.

— Да. Вашего Бога! Того, из-за которого ведутся войны, который насаждает свои законы! Больше я так не согласен, Ферен. Разумеется, я признателен вам за то, что вы помогли мне, когда туатанны вторглись в мою страну, но та война была справедливой. Я защищал свою землю и свой народ, который хочет спокойно жить. Сегодняшний бой не имеет смысла. Я даже не знаю, ради чего мы воюем! И мне это отвратительно! Поэтому прошу меня простить, Ал'Роэг, но я прикажу моим людям сдаться.

Мерианд встал и решительно вышел из палатки.

Ал'Роэг в гневе бросился за ним, чтобы удержать. Сдаваться нельзя ни в коем случае, и Харкуру еще нужны воины Темной Земли.

Но, оказавшись на улице, граф взглянул на поле битвы. И замедлил шаг. А потом и вовсе остановился.

Он чувствовал удары своего сердца. Солнце теперь ярко освещало долину. Отсюда была прекрасно видна картина боя.

Основное сражение развернулось в центре долины. Там было больше всего народу. Пехота. Повсюду, где битва была особенно яростной, вздымались тучи пыли. Всадники дрались с пехотой, пехотинцы с пехотинцами, мечи против копий, топоры против дубинок, кругом лязгал металл, железо кромсало плоть. А землю устилали тысячи трупов. Лежащих было больше, чем сражающихся. Не бывало еще битвы более кровавой. По краям поля виднелись убегавшие люди. Другие растерянно ожидали приказа. Вот среди убитых пронеслась перепуганная лошадь без всадника. А там солдат на коленях воздел руки к небу, моля, чтобы божий гнев поразил его и избавил от этого ужаса, переполнявшего его душу.

Тень легла на лицо Ферена Ал'Роэга, графа Харкура. Не думал он, что доживет до подобной минуты. Что станет свидетелем столь ужасного зрелища. Но вид трупов вернул его с небес на землю. Руки графа задрожали, лицо застыло. Глазами, полными ужаса, он посмотрел на епископа Эдитуса:

— Мерианд прав, Ваше Преосвященство. Мы проиграли.

Никто не писал о том, сколько в точности народу полегло во время битвы, в которой Харкур и Темная Земля противостояли Галатии. Известно, что там погибли многие тысячи, однако в Провиденцию ничьи тела не доставили.

Были спешно вырыты две огромные ямы, куда свалили изуродованные трупы, отрубленные руки и ноги, которыми была усеяна земля, и сотни мертвых лошадей. Генералы, праздновавшие победу, не дали своим подчиненным достаточно времени, чтобы завершить эту ужасную работу, так что многочисленные людские скелеты еще долгие десятилетия напоминали о самой страшной битве, какую знала эта маленькая галатийская долина. До тех пор, пока эти скелеты окончательно не рассыпались, словно для того, чтобы оправдать имя, данное этому месту, — Пыльный холм.

Битва оставила по всему королевству бесчисленное количество женщин вдовами и детей — сиротами, никто из них не получил ни извещения о гибели мужа и отца, ни денег. В любом случае ничто не могло утешить их в их скорби. Все эти несчастные семьи, будь то со стороны побежденных или со стороны победителей, пребывали в одном и том же отчаянии и горе, ведь для них война никогда не имела никакого смысла, а история была лишь малопонятным громким словом; теперь женщинам и детям приходилось самим справляться с трудностями повседневной жизни. Работать. Есть. Проживать день за днем. Только такую битву они считали достойной.

Но Галатия свою войну выиграла, и это единственное, что волновало новых правителей королевства. Они вернулись в Провиденцию победителями, уверенные в собственной правоте, раздуваясь от самодовольства. Бёли, генералы и бывшие с ними Великие Друиды восстановили власть во дворце Провиденции на следующий же день после битвы.

Главную залу дворца Провиденции наскоро переделали в зал суда. Не было ни предварительного слушания, ни расследования, победители стремились как можно скорее устроить публичный суд над теми, кто посмел объявить королевству войну. Бардам острова поручили разнести весть повсюду, чтобы народ узнал об окончательной победе Галатии над Харкуром. Это была единственная награда, которую галатийцы получили от этой победы.

Впервые после смерти Эогана Бёли собрал восемнадцать членов Главного Судебного Совета, сенешалей и советников, которых не было видно при дворе во времена правления Амины Салиа.

В северной части просторной залы установили помост для трех подсудимых — Ферена Ал'Роэга, Мерианда Мора Прекрасного и епископа Эдитуса, которые сидели напротив судей в трех креслах, поставленных в ряд. По всей зале, от дверей до помоста, были расставлены скамьи, а у боковых стен стояли две деревянные трибуны, которые обычно служили для рыцарских турниров.

Гораздо важнее суда над проигравшими было публично скрепить печатью новую карту острова. После поражения Харкура и Темной Земли Гаэлия не могла оставаться прежней, и все должно было решиться сегодня в стенах дворца.

Советник Бёли пригласил Карлу Бизаньи и Архидруида Хенона за судейский стол, но руководил заседанием сам, и всем стало вполне понятно, что он имел намерение — разумеется, при поддержке генералов — управлять Галатией. После смерти Амины именно он был заметен более других, и теперь явно настал момент этим воспользоваться.

В зале собралось около четырех тысяч галатийцев, и еще больше толпилось снаружи. Все пребывали в нетерпении, с любопытством ожидая завтрашнего дня, который нес одни неясности. По совести говоря, ни один из них не понимал, что творится. Люди знали, что одержана победа, но король по-прежнему не был избран, и никто не знал, что станет с Харкуром и Темной Землей. Кто правит на самом деле и как королевство оправится после последних тяжелых месяцев? Будет ли здесь, в этих стенах, дан ответ?

Судя по волнению толпы, все были недовольны, а некоторые, возможно, ожидали другой развязки.

Сразу после полудня один из галатийских сенешалей прочел обвинение. Никто не намеревался щадить Харкур и Темную Землю, тем более — христиан. Список был длинным, а исход суда предсказуемым. Но Бёли все же потребовал выслушать обвиняемых. Первым дали слово графу Темной Земли.

— Я признаю, что нападение на Галатию было большой ошибкой, за которую я заслуживаю наказания, — начал Мерианд Мор, обратившись к самому Бёли. — Но в битве против туатаннов мы защищались, и если бы Эоган трусливо не отдал мои земли туатаннам, чтобы отвязаться от них, ничего бы этого не случилось.

— Вы обвиняете в этой войне Галатию? — возмутился Бёли.

— Я обвиняю друидов в том, что они уговорили моего брата отдать Темную Землю туатаннам, не заботясь о судьбе ее жителей.

— Туатанны предъявили права на эту землю, — вмешался Хенон, — их предки жили там задолго до ваших, а значит, правда была на их стороне, а не на вашей!

— Люди Сида требовали не только Темную Землю, но и весь остров! — возразил Мерианд. — Почему бы вместо того, чтобы отдавать им мои земли, было не отдать им часть каждого графства? И разве то, что эти люди жили на нашей земле когда-то в прошлом, дает им право неожиданно сгонять нас оттуда, хотя мы населяем эту землю столько лет?

— Почему же вы в таком случае не предложили другого решения, раз уж вы такой хитрый правитель? Но вы не стали этого делать! Вы предпочли изгнать друидов и принять христианство. И наконец, вступить с нами в войну.

— В то время это казалось мне наиболее справедливым, и я подумал, что это лучшее средство для защиты моего народа.

— А теперь?

Мерианд закусил губу.

— Теперь… я сожалею, что на этом не закончилось, — со вздохом признался граф. — Я хотел только, чтобы Темная Земля могла жить в мире и спокойствии…

— Вы сожалеете, что напали на Галатию? — настойчиво спросил Бёли, воспользовавшись подавленностью графа.

— Да, — искренне отвечал Мерианд.

Бёли кивнул:

— Судебный Совет обязательно учтет ваше раскаяние, Мерианд, но вы прекрасно понимаете, что это не вернет к жизни тысячи погибших…

— Ваш суд тоже, — усмехнулся граф, покачав головой.

• Предыдущая
• 53/64
• Следующая