Мужчины не плачут - Корсакова Татьяна Викторовна - Страница 6

• Предыдущая
• 6/15
• Следующая

Она прикрыла глаза. В мозгу занозой засела какая-то мысль, очень важная мысль… Если бы не туман… Ей обязательно нужно о чем-то спросить этого мужчину…

– Поздравляю, у тебя сын! – В поле зрения появилась та самая, уже знакомая медсестра. – Три семьсот, сорок девять сантиметров. Настоящий богатырь!

– Покажите! – Туман засветился золотым…

– Ишь, шустрая какая! Покажем, только попозже. Сейчас отдыхай, а утром принесут тебе твоего пацана.

Она думала, что никогда и ни за что не уснет. Теперь у нее есть сын, и она будет думать о нем до самого утра, до тех пор, пока не увидит. Какие у него глазки? Какие волосики? Какие ручки?

Она уснула. Золотистый туман растворился в умиротворяющей темноте.

Это было настоящее чудо! Дрожащими руками Маша прижимала к груди крошечный сверток. Малыш не плакал, только забавно гримасничал. Маше казалось, что он ей улыбается.

Их первое свидание было коротким.

– Все, мамка отдыхает, ребенок спит! – Крупная круглолицая медсестра забрала малыша, положила на смешную, похожую на сервировочный столик, тележку. – Молоко-то хоть есть?

Маша покачала головой.

– Ну, ничего! Ты молодая, здоровая – все будет!

– Скажите, – Маша погладила сына по щечке, – а моя соседка уже родила?

Медсестра нахмурилась.

– Родила.

– И как они с ребенком?

– Роженица хорошо, а ребеночек умер… Уж как наши врачи ни старались, а не спасли…

Не спасли… Маша вцепилась в край тележки, не в силах расстаться с сыном.

– Спокойно, мамаша, – беззлобно проворчала медсестра, откатывая от Машиной кровати тележку с ребенком. – Тебе волноваться нельзя. Молоко совсем пропадет. Вон о нем думай, – она посмотрела на младенца. – Всех не оплачешь.

Да, всех не оплачешь, но за те несколько дней, что Маша провела с Ликой, они как-то вдруг стали «нечужими»…

Они встретились на следующий день. Лика пришла к ней сама. Без своего огромного живота она казалась непривычно худой. Маша заревела первой. Лика села рядом, уткнулась лбом ей в плечо.

– Не плачь, Маш, – сказала сдавленным шепотом. – Я не плачу, и ты тоже не плачь.

– Не буду. – Маша погладила ее по голове, тихо всхлипнула.

Они сидели обнявшись. Маша ни о чем не спрашивала, Лика ни о чем не рассказывала. Привезли сына на кормление. Маша с виноватой улыбкой взяла ребенка на руки. Даже сейчас, когда у подруги случилась трагедия, она чувствовала себя безмерно счастливой. Чувствовала и винила себя за неспособность проникнуться чужим горем.

– Чудесный малыш. – Лика перестала плакать, погладила ребенка по крошечной ладошке. – Можно мне его подержать? – спросила с робкой улыбкой. – Пожалуйста, чуть-чуть…

Сердце кольнуло. Ревность?! Маше не хотелось расставаться с сыном, не хотелось отдавать его в чужие руки, даже Ликины…

– Прости. – Наверное, Лика все поняла.

Маше стало стыдно.

– Конечно, можно. – Она протянула подруге ребенка.

– Такой маленький, такой славный. – Лика прижала малыша к груди, рукавом больничного халата вытерла навернувшиеся слезы. – Как ты его назовешь?

– Иваном.

– Иван. Красивое имя. Мне очень нравится. Привет, Ванюша!

Малыш поморщился и заревел.

– Кушать хочет. – Маша взяла сына на руки, расстегнула халат.

Ванька тут же замолчал, сосредоточенно зачмокал.

– Молока мало, – пожаловалась она.

– А у меня наоборот, – Лика улыбнулась. Улыбка получилась такой грустной, что у Маши защемило сердце. – Ребенка нет, а молоко есть. Несправедливо, правда?

Маша не знала, что ответить. Да, несправедливо, да, горько и страшно. И господи, какое счастье, что ее ребенок жив!

– Знаешь, Лика, – Маша накрыла ладонь подруги своей ладонью, – ты хорошая. Нет, ты замечательная. Может, рано об этом говорить, но если вдруг ты захочешь… – Она замолчала, подбирая правильные слова. – У Ваньки есть только я и теперь вот ты. И если ты захочешь стать его крестной…

– Я захочу! – Лика улыбалась сквозь слезы. – Ты даже представить себе не можешь, как мне этого хочется!

Они снова расплакались. Через мгновение к ним присоединился Ванька.

Лику выписали раньше. В день выписки Маша впервые увидела ее мужа. Высокий, импозантный мужчина чуть за сорок. Дорогой костюм, дорогой парфюм, стильная стрижка, очки без оправы, в руках огромный, совершенно неуместный букет роз. Мужчина холодно кивнул Маше, обнял жену за плечи:

– Поехали, дорогая.

Лика, бледная и притихшая, просительно посмотрела на новую подругу.

– Не пропадай, – шепнула Маша.

– Никогда, – Лика всхлипнула.

– Дорогая! – Ее муж выразительно посмотрел на часы.

– Я приеду.

– Мы с Ванькой будем тебя ждать.

– Поцелуй его за меня…

Тай встретил их радостным лаем. Несколько минут он настороженно разглядывал и обнюхивал спящего Ваньку.

– Это наш мальчик, – шепотом сказала Маша и погладила пса по голове. – Ты теперь за старшего. Не обижай его.

Тай посмотрел на нее умными, почти человеческими глазами, лизнул Ванькину ручку.

– Лизать его не надо, – всполошилась Маша. – Мы будем его купать.

Тай с виноватым видом положил голову на лапы.

– Не обижайся. Если хочешь, можешь его охранять.

Наверное, Тай воспринял ее слова слишком буквально, потому что до самого вечера не отходил от Ваньки ни на шаг. А вечером приехала Лика. Вслед за ней в квартиру ввалились два мужика в синих комбинезонах.

– Ну что, хозяйка, заносить? – спросил один из них.

– Заносите! – скомандовала Лика.

За тот короткий срок, который понадобился Маше, чтобы закрыть в ванной растревоженного Тая и успокоить ревущего Ваньку, ее квартира стала похожа на отдел детского магазина. Роскошная немецкая коляска, такая, о которой она даже не смела мечтать. Кроватка с голубым балдахином. Похожие на луноход ходунки. Манеж, ворох детской одежды и несколько огромных упаковок подгузников. В отдельном пакете лежали игрушки, бутылочки, поильнички, пустышки и еще десяток разных необходимых мелочей.

– Лика, – сказала она растерянно. – Ну, зачем ты? Это же очень дорого…

– Я покупала все это еще во время беременности. – Подруга баюкала на руках притихшего Ваньку. – Мне не пригодилось. Видно, правду говорят, нельзя готовить детское приданое заранее. Я вот приготовила – и мне не пригодилось… – Она грустно улыбнулась. – Зато вам с Ванюшкой пригодится.

Они пили чай. Ванька спал в своей новой суперколяске. Тай развалился кверху брюхом посреди кухни.

– Молоко есть? – спросила Лика.

– Почти нет. – Маша покачала головой. – Делаю все возможное и невозможное, а его все равно нет. Придется, наверное, переходить на смеси.

Лика покивала каким-то своим мыслям, а потом сказала:

– Маш, ты только не обижайся. Можно я буду покупать Ванюшке смеси? На правах крестной…

– Ты и без того очень много для нас сделала. Этого, – Маша обвела взглядом многочисленные подарки, – более чем достаточно.

– Ерунда! – Лика взмахнула рукой, на тонких пальцах сверкнули бриллианты. – У меня есть деньги, но мне не на кого их тратить. Позволь помочь вам с Ванюшкой.

– Не надо, Лика.

– Только детское питание. Для меня мелочь, а тебе уже легче. Я же знаю, сколько оно стоит. Ну, пожалуйста, лишь первое время, пока ты не сможешь работать!

– Только первое время, пока я не смогу работать, – повторила Маша, сдаваясь.

Антона первым заметил Тай.

Маша гуляла с Ванькой в парке, когда пес вдруг ощерился и зарычал.

– Ты что это? – удивленно спросила она.

– …Ну, привет, – послышался за спиной до боли знакомый голос.

Маша вздрогнула, оглянулась. Антон выглядел хорошо: дорогая одежда, модный парфюм, лицо довольного жизнью человека. Похоже, после расставания с ней его дела пошли в гору.

– Гуляете? – Антон окинул многозначительным взглядом ее джинсовый комбинезон, оставшийся еще с беременности, удивленно посмотрел на дорогую коляску, цыкнул на Тайсона.

• Предыдущая
• 6/15
• Следующая