Три испытания мертвого бога (СИ) - Гольшанская Светлана - Страница 44

— Это рыбы сделали? — спросила она, не открывая глаз.

— Нет там никаких рыб. Поэтому озеро и называется заповедным, — вздохнул Охотник и чем-то зашелестел. — Можешь открыть глаза. Будем пробовать вызвать дух. Он еще не упокоился и витает где-то рядом. К тому же явно жаждет мести — должен сотрудничать.

Майли недоверчиво приоткрыла один глаз. Николя накрыл тело холстиной, оставив видной лишь голову, а сам уже чертил на земле сигил призыва — невероятно сложный знак, который должен был помочь с временным возвращением духа в тело. Охотник заставил ее раз сто его скопировать, чтобы точно запомнить каждый штрих. Большой круг, в нем человек в полный рост с симметрично вытянутыми руками и ногами в форме пятиконечной звезды, в пустых секторах круга по бокам обозначения четырех стихий, внизу между ногами знак смерти — перевернутый анк, и птица над головой — символ души. Медиумы прошлого придумали бесчисленное количество ритуалов, чтобы облегчить общение с мертвыми. Именно с них Охотник и начал обучать Майли. Приходилось зазубривать множество сложных формул, причудливых схем, рецептов тошнотворных зелий, а также изучить строгий порядок проведения ритуалов и еще прочитать гору книг. Дар все еще пугал и отталкивал, но так хотя бы что-то приобрело ясность.

Николя закончил чертить сигил и уложил обернутое в холст тело в центр.

— В следующий раз рисовать будешь сама, — предупредил он, стряхивая с рук пыль. — А потом, надеюсь, научишься обходиться без вспомогательных средств.

Охотник подал Майли длинный ольховый посох, который был вырезан специально для этого ритуала. Она повязала наверх свой кулон, потом зажгла припасенную свечу и поставила ее возле головы мертвеца. И замерла. Николя протянул ей свой нож, но она отшатнулась, не в силах сделать то, что он хотел.

Охотник тяжело вздохнул и, опустившись возле тела колени, вырезал на лбу у покойника пентаграмму.

— Действуй. Больше я ничем помочь не смогу, — в голосе Николя явно сквозило разочарование и упрек.

Майли это несколько задело. Она решительно вышла вперед, воздела посох… и от волнения забыла слова. Николя прикрыл лицо ладонью. Майли полезла в карман за скомканным листом с формулой вызова, долго ее разворачивала и перечитывала. Николя начал нетерпеливо переминаться с ноги на ногу.

— Светом и тьмой заклинаю, духа с той стороны призываю, в тело вселись, к нам воротись! — наконец, произнесла она и ударила посохом в пентаграмму на лбу. По руке словно искра прошла, оставляя в жилах огненную дорожку, зажгла янтарь в кулоне желтым светом, который пронзил посох и опалил звезду на коже покойника.

Майли открыла глаза и с замиранием сердца глянула на покойника. Ничего не происходило. Она разочарованно выдохнула и перевела взгляд на Охотника. Тот подбадривающе ей подмигнул и не очень почтительно пихнул мертвеца носком сапога. Покойник дернул и со сдавленным всхлипом забормотал:

— Не надо! Остановись! Мне больно! Я больше не хочу!

— Предсмертные слова, — пояснил Николя.

Покойник тут же замолчал и разлепил веки. На них уставилась пара бледных мертвецких глаз:

— Вы пришли отомстить за меня? — гнусаво прохрипел он. Майли показалось, что в его безжизненном голосе мелькнула робкая тень надежды.

— Да, — задумчиво кивнул Николя. — Расскажи, что произошло.

— Оно пришло в полночь. Притворилось прекрасной девушкой. Сказало, что заблудилось в лесу и попросилось на ночлег. Но меня словно морок навели. Ведь и знал же, что ночью в Утгарде только демоны рыщут. Знал, что оно обещало вернуться за мной. И все равно не удержался. Пустил. Оно рубашку прямо на пороге сбросило и принялось соблазнять. О, как же оно было красиво! Что оно только не вытворяло! Я никого еще так не желал. Но оно ездило на мне до самого рассвета. Иссушило досуха. Я опомнился, только когда последние силы покинули меня. Взмолился о пощаде, но оно не слушало, продолжая терзать мою плоть, пока сердце не лопнуло от натуги.

Майли слушала его жуткий рассказ вполуха, все больше сжимаясь от ужаса. Да, парень был подлецом, но такая смерть — слишком жестоко.

— Мда, чувство юмора у этого демона своеобразное, — Николя, наоборот, рассказом не слишком впечатлился. Даже жалости особой не испытывал.

— Так вы отомстите? — с надеждой спросил утопленник.

— Если ты расскажешь нам все, — Охотник выделил интонацией последнее слова. — Что это за «монстр из лужи» и почему обещал за тобой вернуться?

— Не знаю я, ничего не знаю, — заскулил покойник.

— А мне сдается, что знаешь, — настаивал Николя. — Пойми, это в твоих же интересах. Нет убийцы — нет и мести.

Мертвец недовольно заскрежетал зубами, но все же заговорил:

— Оно явилось, когда я на мельницу к потаскушке ходил. Сколько раз просил ее от ублюдка избавиться, а она ни в какую. Как только не принуждал, даже угрожать пытался, а она все заладила, мое дитя — никто меня его погубить не заставит. Такая же глупая, как папаша ее. Рожать ей, видите ли, захотелось. А что обо мне в городе скажут, как все вскроется, она подумала?! Вот я и решил умыкнуть ее и сюда привезти, а когда родит, утопить приплод в озере, как котят топлю каждый полгода. Так она ж, дура, кричать стала, сопротивляться. На сносях-то. Видно, что-то себе повредила. Вначале вода по ногам полилась, мутная такая, слизкая, а следом кровь рекой. Упала без чувств. Мне так страшно сделалось. Коль умрет девка, так на меня ж всех собак навешают. А мельник вообще выкуп потребовать может за дочку-то за свою.

Ну и я рванул оттуда со всех ног, только на луже перед домом поскользнулся. Странная такая лужа. Не было ее там до этого, точно помню. Поднимаюсь с земли, гляжу, а из воды чудище вылезает. Сверху на бабищу грудастую похоже, а снизу зеленые осьминожьи щупальца торчат. Я от страха прям обомлел, а оно как схватит меня за грудки и давай трясти. «Это ты, — кричит, — мое чадо обидел? Не будет тебе за это прощенья. Ночью приду, тогда и посмотрим, долгонько ль ты любиться сумеешь». И помчалось в дом за мельниковой дочкой, затянуло ее в лужу и тут же исчезло.

А я так и остался на земле сидеть. Все никак в себя придти не мог. Потом мельник прибежал. Чуть всю душу не вытряс. На силу от него вырвался. Потом еще эта дура Палантина ко мне привязалась со своей помощью. Из-за них только к вечеру домой удалось добраться. По темноте ведь не сбежишь — чего доброго в ущелье свалиться можно, или к демону какому на зуб попасть. Ну вот собственно я и попал. Так вы отомстите? Убьете эту гадину из лужи?

Николя дернул головой, изо всех сил пытаясь сохранить хотя бы вид беспристрастности, но Майли прекрасно понимала, что внутренне он сильно хочет убить этого подлеца еще, наверное, раз двадцать.

— Я всем воздам по справедливости, — наконец, выдавил из себя Охотник. — Но ты не все сказал. Как тебе удалось принудить Мелюзину к близости?

— Ник чем я ее не склонял. По своей воле пришла! — попытался отговориться покойник, но Николя продолжал упорствовать.

— Говори, иначе я убийцу искать не стану.

— Хорошо, — согласился утопленник, явно уверенный, что справедливость все равно окажется на его стороне. — Все случилось прошлым летом. Я с Торольвом поспорил, что смогу соблазнить эту маленькую недотрогу. И так, и эдак пробовал к ней подобраться, а ей словно бы и дела ни до чего не было, кроме бабьих сказок о принцах. Уже и сам пытался в принца переодеться, даже песни под окном пел, а она все равно отшила. Я уже совсем отчаялся. Начал деньги копить, чтобы Торольву проспоренное отдать. Но тут случайно подглядел, как она сидела у моря, где мельникова жена утопилась, и волосы свои белой раковиной расчесывала. Потом будто бы позвал ее кто-то из воды. Она скинула свое унылое платье, да такой красавицей оказалось, что нельзя было взгляд отвести. Такие прелести под убогой одеждой скрывала! Когда она нырнула в воду, я раковину себе забрал. Она как то увидела, сразу из воды выскочила и начала молить, чтобы я раковину вернул. Обещала любое желание выполнить. Я и пожелал… Она каждую ночь после этого приходила. Все, что я ни загадывал, делала. Такое, на что ни одна другая женщина бы не согласилась. Даже к ребятам из артели водил ее — они верить отказывались, пока своими глазами не увидели, как она меня ублажает.