Большая книга зимних приключений для девочек (сборник) - Нестерина Елена Вячеславовна - Страница 78
- Предыдущая
- 78/84
- Следующая
– Ой, мамочки! – только и смогла произнести несчастная, плюхнувшись на стиральную машину и прижав к горящим щекам руки. – Ой, мамочки!
Что с ней произошло? Откуда это? Как будто кто-то подшутил над ней ночью и разукрасил гримом – вроде ребят в лагере, что мажут друг друга зеленкой или пастой. Но здесь, дома, – кто? Мама? Бред. Ерошка? Ха-ха. Ну ладно еще лицо. Но что с волосами? Она вцепилась в кудри, попыталась вытянуть их – нет, пряди снова завились, накрутившись на пальцы. Тогда, решительно нагнувшись над ванной, Настя пустила на голову сильную горячую струю и принялась яростно намыливаться – посильнее, чтобы распрямить, вернуть прическу в прежнее состояние. И лицо – его надо как следует потереть мочалкой, так, чтобы и следа не осталось от краски!
Наспех вытершись, она снова нетерпеливо повернулась к зеркалу.
Руки опустились – никакого эффекта! Лицо после тщательного умывания стало даже как будто еще ярче! Глаза теперь сияли, как два аквамарина, а когда Настя улыбнулась, зубы ослепительно и несколько хищно сверкнули.
Кошмар…
Она схватила массажную щетку, принялась расчесывать мокрые волосы, с силой оттягивая их книзу, – и снова неудача, волосы стали неподатливыми, как проволока.
С силой потерла глаза краем полотенца – нет, черное не оттирается, так же как и красное со щек и с губ.
Отшвырнув полотенце, Настя выскочила из ванной, пулей метнулась в спальню, где начала потрошить ящики в поисках заколки. Наконец она прямо на ковер выгребла каких-то разномастных «крокодильчиков» и прочую ерунду, начала прилаживать на голове – как в рекламе шампуня, где одна девица целый день выбирала заколки, которые постоянно расстегивались на ее густых волосах. Но у нее, Насти, они даже не желали застегиваться! Это ей нужно было бы сниматься в рекламе, тогда шампунь расхватали бы за считаные минуты! В сердцах забросив заколки в глубину тумбочки, Настя кое-как стянула непослушные кудри в хвост резинкой, наспех оделась, глотнула чаю – теперь она уже опаздывала. Хорошо, что мама еще спит!
Утро в детской больнице началось, как всегда, с измерения температуры. Заспанная медсестра, шаркая шлепанцами, разносила градусники. По правилам, положено было зажигать в палатах свет, но дежурная сестра Лариса Ивановна понимала, что больным детишкам лучше дать подольше поспать, и включала только ночник. Малыши ворочались и хныкали, ребята постарше переворачивались на другой бок и тут же засыпали снова.
Павлик спал так крепко, что никак не отреагировал ни на медсестру, ни на появление у себя под мышкой термометра.
«Этот скоро на поправку», – подумала медсестра, натянув на ребенка сброшенное во сне одеяло.
Лариса Ивановна была опытной медсестрой и хорошо знала свое дело. Поэтому неудивительно, что она оказалась права. Из всего отделения только у Павлика температура оказалась совершенно нормальной. Сестра удовлетворенно поставила на график новую точку между цифрами 36 и 37 (все предыдущие располагались выше 38) и порадовалась успехам лечащего врача, которого всегда считала лучшим в отделении.
Закончив с градусниками, она вышла в холл, чтобы порадовать ночевавших там родителей ребенка.
– Не волнуйтесь, с вашим малышом будет все в порядке. Так что если надо, можете пойти на работу!
Ободренные хорошими новостями родители на цыпочках пробрались в палату. Павлик спал так тихо, что комната казалась пустой.
– Как спокойно дышит! – прошептала счастливая Ольга, стоя в дверях. – А вчера так ужасно хрипел, помнишь?
– И не кашляет. – Леонид Кириллович сжал руку жены, и они вдвоем подошли к кроватке.
Словно почувствовав, что родители рядом, Павлик повернулся, открыл глаза и сладко зевнул.
– Мама и папа! – пролепетал он, счастливо улыбаясь и протягивая ко взрослым ручки.
Но родители молчали. Оторопев, они смотрели на сына. А потом Ольга, тихо ахнув, обмякла в руках мужа.
Возможно, температура у малыша была нормальной, но с ним явно было не все в порядке. За одну ночь он изменился до неузнаваемости: волосы его отросли и как будто встали дыбом – курчавые, золотистые, они светлым нимбом окружали лицо, на котором в черном кольце ресниц ярко сияли голубые глаза. Щеки полыхали красным, алые губки казались намазанными вареньем.
Подведя Ольгу к стулу, Леонид Кириллович тяжело опустился рядом.
– Павлик, сынок, как ты себя чувствуешь? – с трудом выдавил он.
– Во! – мальчишка выставил перед собой большой палец и широко улыбнулся.
– Ну вот мы и проснулись! – в палату зашла медсестра, старательно пряча за спиной шприц. – Сейчас нас опять комарик укусит. А мамочка и папочка пока нам сказку расскажут…
– Скажите… А что с ним такое? – Ольга, с трудом придя в себя, дрожащей рукой гладила белокурые кудри.
– Как это – что? Вы разве сами не видите? На поправку пошел ваш сынуля, скоро домой поедет.
– Но вот это… волосы, глаза, лицо… – Леонид Кириллович неопределенно взмахнул рукой. Другой он держался за сердце.
– А что вам не нравится? – удивилась Лариса Ивановна. – По-моему, ребенок выглядит просто замечательно. Щечки румяные, глазки ясные… Правда, мой золотой? Да вы вспомните, каким его вчера привезли. В чем только душа держалась!
– Так это у него… от лечения? – с надеждой посмотрела на сестру Ольга. Павлик перебрался на руки матери и теперь дергал ее за волосы. А она крепко прижимала сына к себе, как будто боялась, что тот вырвется и улетит.
– А как же! – Лариса Ивановна незаметно подкралась к малышу и так быстро сделала укол, что Павлик не успел даже заплакать. – Вот и все! А теперь мы умоемся и зубки почистим, да, мой золотой? А потом волосики причешем… Они у нас такие красивые, как у ангелочка! Мамаша, давайте мне ребенка и идите на работу. И вы, папаша, тоже.
– Но я бы хотела поговорить с доктором… – слабо попыталась возразить Ольга.– После часу, беседа с врачом у нас после часу! Телефончик ординаторской возьмите! Если не сможете приехать, позвоните… И номера своих мобильных обязательно оставьте, мало ли что! И не переживайте вы так, у нас доктор просто чудеса творит. Да вы и сами видите!
– Ух, черт! – споткнувшись в темном коридоре, Никита больно стукнулся об угол и теперь стонал, потирая коленку. – Почему так темно? Неужели и здесь лампочка перегорела?
– Нечего выражаться! – одернула его мама. – Да, перегорела! Сколько раз я тебя просила поставить новую в ванной! А теперь вот и в коридоре все погасло! Скоро будем жить, как первобытные люди, в кромешной темноте.
– Мам, не ворчи! – пропыхтел Никита – Сделаю, раз сказал.
– Когда сделаешь? Вы с отцом меня уже два месяца обещаниями кормите!
– Мам, я опаздываю! Лучше свечку принеси.
– Ты же знаешь, свечки кончились! Я тебя уже неделю прошу купить!
– Ах да, я забыл… Тогда давай фонарик! А то я опять свои ботинки с отцовскими перепутаю!
– Какие ботинки? А завтракать? А умываться?
– Ма, я уже съел банан. А умывался вчера вечером, разве этого мало?
– Марш, марш, и без разговоров! – скомандовала мать, отловив сына и заталкивая его в ванную.
В темноте он нащупал дверь шкафчика, выудил из стакана зубную щетку и пасту.
– Ма, так ты идешь? – нетерпеливо поторопил он, переступая босыми ногами на холодном кафеле. – А то я заболеть могу!
– Ничего, подождешь, – услышал он голос мамы. – Ты у меня закаленный!
«Это она в точку», – с удовлетворением подумал Никита, выдавливая пасту прямо в рот, чтобы в темноте не промахнуться мимо щетки. После вчерашних приключений – и ни одного чиха! Приятно осознавать, что у тебя такой крепкий организм! С щеткой во рту Никита выпрямился, расправил плечи, напряг бицепсы. Эх, жаль, нельзя себя в зеркале увидеть!
– Держи, – дверь приоткрылась, мамина рука протянула фонарик. – Только береги! Тут тоже последняя лампочка.
– Угу, – гукнул Никита набитым пастой ртом.
Он включил фонарик, посветил в зеркало, приблизил к нему лицо…
Звон разбитого стекла помог ему удержаться на ногах. И все же… все же… Картина, которую он увидел в зеркале, могла довести до обморока. Это чужое лицо… Накрашенное, как у девчонки! Черные, густые, сросшиеся над переносицей брови как будто нарисованы углем. Ресницы… Длинные, пушистые, загнутые – что ему теперь делать с такими?! А губы – как в рекламном ролике самой модной помады! А волосы!!! Длинные, до плеч, и кудрявые, как у Пугачевой!
- Предыдущая
- 78/84
- Следующая
