Приключения Торбеллино (трилогия) - Щербаков Сергей Анатольевич "Аксу" - Страница 50

• Предыдущая
• 50/185
• Следующая

Весь день Торбеллино и его товарищи до изнеможения, умирая от жажды, мотыгами долбили иссохшую, потрескавшуюся под палящими лучами солнца, землю. Вечером, получив на ужин по миске какой-то противной бурды с черствой коркой хлеба, они, вконец измученные, лежали на циновках в длинном душном бараке, полным клопов и тараканов.

Смертельно уставший Торбеллино забылся тяжелым сном.

Потянулись похожие друг на друга дни, полные издевательств и унижений. Замученные паразитами и болотной лихорадкой каторжане гнули спины на плохо возделанных полях, безразличные ко всему от усталости. Миска баланды утром, миска баланды вечером, глинобитный барак с грудой грязных циновок – вот самые радостные мысли каждого, кто угодил на каторгу на Остров Зеленый Ад. Кругом тучи назойливых мух и москитов, которые впивались в тело и сосали кровь. У всех руки и ноги, сплошь покрытые укусами этих кровожадных тварей. Весь день над головой висит сумасшедшее солнце, от немилосердной жары на выгоревших рубашках расползаются пятна едкого пота. Душные испарения от Крокодиловой Реки и зловонных болот несут не только страдания от москитов и черных мушек, но и смерть. Атакующая мошкара разносит болотную лихорадку и прочую заразу. Каторжан поднимают с зарей и выгоняют на плантации, где они весь день мучаются от свирепой жары. Тех, кто возмущался, стегали бичом, тех, кто осмеливался бежать, ловили и в назидание другим травили собаками, привязывали на солнцепеке к столбу. Кто-то пробовал бежать морем, но на побережье их ждала стража, кто-то пытался в полубезумии пройти сквозь сплошную зеленую стену леса. Сколько погибло отчаявшихся беглецов в непроходимых болотах леса, никто никогда не узнает.

С заходом солнца наступает живительная пауза. Каторжане забываются коротким тяжелым сном, прерываемым кошмарами. Из двести тридцати шести человек, сосланных вместе с Торбеллино на остров, в первый месяц умерло шестьдесят, остальные же просто угасали прямо на глазах.

Понурые пираты толпились на широкой палубе «Пари», перед ними метался, не находя себе места, капитан. Малисиозо нервно курил сигару и улыбался. Кривая улыбка капитана не сулила ничего хорошего. Он был в не себя. И от него можно было ожидать всего что угодно.

– Откуда эти сведения? Кто его видел? Где? Когда? – пиратский капитан впился стальными глазами, буравя насквозь лица притихших пиратов. – Я вас спрашиваю, болваны!!

– Мушкет! – тихо вымолвил, виновато втягивая голову в плечи, Чевалачо.

– Кажется, в Силенто, – глухо отозвался мордастый боцман.

– Грозеро! Ну-ка, давайте сюда Мушкета!

Через минуту на капитанском мостике появился Мушкет, красный как вареный рак. То ли он покраснел от страха, то ли от выпитой час назад втихаря бутылки рома, которую он вчера вечером тайком притащил с берега и припрятал в кубрике.

– Мушкет! Рад увидеть твою милую рожу! Народ на корабле поговаривает, что ты недавно имел честь лицезреть нашего Торбеллино! Скажешь, врут?!

– Неет, не вруттт… Я действительно, его в…видел, к…капитан, – икая на каждом слове, начал мямлить подвыпивший пират, всячески пытаясь стоять ровно по струнке, что удавалось ему с великим трудом.

– Где же ты его умудрился видеть, пьяная твоя рожа, если он давным-давно покойник? – взорвался вдруг Малисиозо.

– Пару м…месяцев тому назад в Силенто, куда-а мы п-плаавали за ружейным м-маслом. Балабол м-может п…подтвердить, он тоже его видел. Парень торчал в п…порту на п…причале с какой-то смазливой д…девчонкой.

– Может, тебе померещилось с пьяных глаз? Поклянись, болван!

– Проклятье на м-мою грешную д-душу, капитан! Я был трезв! Р…разрази меня гром! Кальмарьи к…кишки мне в глотку!

– Балабола немедленно ко мне!

– Капитан, простите, это невозможно, – отозвался виновато помощник капитана, почесывая бок. – Он принял слишком большую порцию рома и отдал концы еще на прошлой неделе.

– Проклятье! Мешок вонючих костей! – выругался Малисиозо, в гневе топнув ногой. – Я вам устрою сладкую жизнь, гнусные пропойцы! С завтрашнего дня на корабле вводится «сухой закон»! Никаких пьянок! Никаких самовольных отлучек на берег! Будете заниматься только учебой! Клянусь, я выбью лень и дурь из ваших бестолковых голов!

– Разрешите, капитан… – раздался нерешительный голос из задних пиратских рядов.

– Чего у тебя, Карапузо?

– Помните, капитан, пару дней назад в Карамбу заходила с дружественным визитом эскадра адмирала Гавилана?

– Ну, помню! Ну и что? Только не пойму, какое это имеет отношение к проклятому Торбеллино?

– Самое прямое, мой капитан. Так вот, в тот день мы с друзьями выпивали в кабачке «Пушечное ядро»…

– Ты, быстрее можешь говорить, не тяни кота за хвост! – разозлился Малисиозо, нервно постукивая тростью по поручню.

– В трактире за наш стол подсел некий Руин, слуга Доктора Энви, который хвастался, что он только что сдал лично самому адмиралу опасного государственного преступника, что Гавилан теперь покажет Торбеллино, где раки зимуют. Это я точно запомнил, он так и сказал – «покажет Торбеллино, где раки зимуют». Я еще тогда подумал о нашем пропавшем Торбеллино, поэтому и запомнил.

– Руин, говоришь?

– Да, Руин. Он так представился. Я этого типа и раньше несколько раз встречал в кабачке, правда, в стельку пьяного, это было в прошлом году.

– Бабило!

– Да, капитан!

– Немедленно проверить, есть ли такой слуга у Доктора Энви!

– Будет исполнено, капитан!

– Чевалачо!

– Да, мой капитан!

– Этого Руина разыскать и срочно доставить на «Пари», я лично хочу с ним поговорить на одну щекотливую тему.

– Слушаюсь! Карифано, Фанфарони, Сардино, Карапузо! В шлюпку!

Четверо пиратов вместе с Бабило незамедлительно проследовали за помощником капитана к трапу и, усевшись в шлюпку, стали усиленно грести в сторону Карамбы.

– Интересненькая получается история, братцы! – продолжал выплескивать свое негодование на притихший экипаж Малисиозо. – Выходит, несколько дней назад покойный раб Торбеллино, живехонький свободно разгуливал по улицам Карамбы в обществе какого-то Руина, а мы об этом ничего не знали и не ведали! Он же, можно сказать, был в наших руках!

Поздним вечером группа пиратов, возглавляемая Чевалачо, вернулась на корабль не с пустыми руками, а со слугой «злого гения», с насмерть перепуганным Руином, который в толк не мог взять, с какой такой стати, он вдруг понадобился капитану Малисиозо. Пират и Руин уединились в капитанской каюте, о чем там шел у них разговор – никто не знает. Малисиозо после беседы пришел в неописуемое бешенство и с кулаками набросился на Руина. Он метался по палубе, изрыгая такие грязные ругательства, на какие были способны только соседи с галеры «Каналья» – Одноглазый Пуэрко и его разнузданное окружение.

– Бедный Трезоро! Бедный Трезоро! Я отомщу! – выкрикивал в ярости Малисиозо. – Да, как он посмел трогать моих людей! Проклятый живодер!

Часть притихших и перепуганных пиратов попряталась по щелям и укромным закоулкам судна, боясь ненароком попасть под горячую руку разгневанного капитана.

– Чевалачо!

– Я здесь, капитан!

– Выбросить эту тупую скотину за борт!

– Как за борт?

– Коленкой! Под зад!

– А если утонет?

– Туда ему и дорога! Исполняй!

– Карифано! Карапузо! Ко мне! – помощник капитана, подозвав пиратов, кивнул на гостя. – Это дерьмо – за борт!

Через секунду ничего не понимающий Руин полетел кверх тормашками в воду. Не умеющего плавать слугу спасло лишь то, что на спине под сюртуком образовался воздушный пузырь, который сыграл роль спасательного круга и не дал бедняге утонуть.

Расстроенный визитером, который разбил в пух и прах его сомнения, Малисиозо с горя залпом осушил пару кубков рома и поднялся на капитанский мостик. Облокотившись на поручень, он долго простоял в задумчивости, уставившись на линию горизонта. Очнувшись от печальных дум, капитан позвал своего помощника:

• Предыдущая
• 50/185
• Следующая