Последний Хранитель - Бабкин Борис Николаевич - Страница 46

• Предыдущая
• 46/57
• Следующая

– Хорошо, – кивнул Филипп.

«А это реальный шанс убрать Машку, – думала Вера. – Но они попросят чего-то большего. Поломаюсь немного и соглашусь. Не будет сестрицы, я возглавлю компанию, и никому до меня не добраться», – усмехнулась она.

– Значит, он просто не хочет меня видеть, – думала, стоя на балконе, Маша. – Собственно, он мне тоже безразличен. Ну конечно, – вздохнула она, – жизнь, можно сказать, спас, и что, – сердито прошептала она. – Почему я постоянно думаю об этом бородатом дикаре? – усмехнулась она. – С его появлением я меньше стала помнить Андрея, – призналась себе Мария. – Хранитель, – отчетливо проговорила она. – Звучит-то как! Он и меня сохранил дважды. А ведь мне он нравится… – прошептала она, – но и он, и я понимаем, что ничего у нас не может быть. Хотя, – она прищурилась. – Нет, – помолчав пару минут, вздохнула Маша. – Не может…

– Мария Александровна, – приоткрыв дверь, проговорил телохранитель. – К вам Суханов.

– Я занята, – ответила она.

– Извините, – прикрыл дверь телохранитель. – Работа на первом месте.

– Оно и понятно, – спокойно согласился Леонид. – А я хотел побриться, кретин, – прошептал он и быстро пошел назад.

– Значит, здесь, – вздохнул Леонид. – Надеюсь, ты не обманул, генерал. Впрочем, это только предположение. – Сев на каменный пласт, он закурил. – Что-то я волнуюсь, – кивнул он и выпустил дым. Посмотрел с вершины сопки на большой поселок, лежавший километрах в семи.

Окровавленный мужчина со связанными руками валялся на полу.

– Плесни на него, Цицин, – прикурив папиросу, кивнул офицер НКВД. Молодой мордатый мужчина с закатанными по локоть рукавами гимнастерки вылил на голову валявшегося ведро воды. Простонав, тот помотал головой.

– Живучий, паскуда, – хохотнул подтянутый лейтенант НКВД и сильно ударил валявшегося в левый бок.

– Погоди, Романов, – остановил его третий сотрудник. – Ну, не надумал говорить, Суханов? – Он пальцами взял за волосы и приподнял окровавленное лицо лежавшего. – Ты только шепни, где япошки клад спрятали, и всё. Мы тебя даже домой отпустим.

– Врешь, – хрипло бросил тот. – Убьете вы меня. Поэтому и молчу. Бейте, суки! – он хотел плюнуть, но окровавленный плевок сполз по подбородку.

– Ну, тогда держись, тварь, – гэпэушник с силой ударил его подбородком об окровавленный бетонный пол.

– Убьешь ты его, Лапин, – качнул головой старший лейтенант. – Может, он действительно ничего не знает.

– Вот так и батька его в восемнадцатом году подыхал, – зло вспомнил худощавый в штатском. – Ни полслова не выбили. Он, сука, еще ударил нашего Кротова и зубами в горло ему вцепился. Пришлось пристрелить. Но Кротову он горло прокусил. Умер тот. И этот, видишь, чего делает? – он ударил связанного ногой в живот.

– Знаете, товарищи, – кивнул головой Прохоров. – Мне лично всё это не нравится. Кому надо, пусть тот и выбивает признание. Его бы в больницу надо, а то помрет, и тогда вообще ни хрена не узнаем. Да мне этого и не надо, – заявил он. – Я не палач…

– Эй, – присел рядом с головой Суханова штатский. – Ты живой? Воды, Цицин, – властно выкрикнул он. Тот вылил на голову Суханова еще одно ведро. – Да он почти готов, – кивнув, штатский встал.

– Ты, Прохор, пригляди, а мы медика свистнем, – сказал гэпэушник и, вытолкнув Цицина, вышел.

– Штурмовой, – услышал Романов тихий стонущий голос. – Там… – из его рта хлынула кровь.

Леонид качнул головой. Он вспомнил монолог генерала Романова:

«…В общем, что я помню, это отдельные слова – Штурмовой и там что-то спрятано. Я не говорил про это никому и сам сюда не ездил. Знаешь, до сих пор глаза твоего деда помню. В общем, там зона была, вся Колыма в зонах, собственно. Но ты подумай, может, слышал чего от отца или брата? Увезли тебя отсюда пацаном. Это все, что я тебе сказать хотел. Ради этого, наверное, и жил. Следил я за тобой все время. И в училище ты благодаря мне поступил. Ты же вроде как сын врага народа, но я состряпал тебе совсем другую биографию. А где этот Штурмовой, я даже не знаю. И где похоронили деда, тоже не знаю. Ну, как обычно. Его ж с Колымы в Москву привезли специально. Есть такой, точнее, был, полковник Румин, имени-отчества не помню, так вот он очень этим делом интересовался. Я постараюсь проверить, где он сейчас и кто из его родных где живет. Это, собственно, все, что я знаю…»

Леонид вздохнул.

– Отец говорил о камне, – пробормотал он. – Что на нем часто сидел дед, отдыхал. Каменная гряда. – Он осмотрелся вокруг. И, спрыгнув с камня, плотно прижался к земле. По камню, выбив крошку, чиркнула пуля. – Кто-то не хочет меня видеть тут, – пробормотал он. Передернув затвор винчестера, мысленно усмехнулся. – Винтовка с оптикой, – пробормотал он. – Мне его не достать. Придурок, – зло оценил он себя. – Не подумал, что СВД потребуется. Да и солдаты снова кого-то ищут. Ну ладно, – кивнул он.

– Он заговоренный, что ли? – злобно спросил снайпер, прижав к плечу приклад японской снайперской винтовки Уаси-105.

– Он Хранитель, – усмехнулся лежавший рядом коротко стриженный чукча. – Хорошо хоть свою СВД не взял, а то бы… – оба увидели поднявшуюся голову и винчестер. Снайпер выстрелил. Винчестер и голова откинулись назад.

– Готов, – весело подмигнул чукче снайпер. – Пошли сфотографируем.

– Пошли, – кивнул чукча. Они побежали вверх по склону сопки. Выскочив из кустов, бросились к камню. Два выстрела раздались подряд. Снайперу пуля попала в левое колено, чукче – в правое. Оба грохнулись на землю, из-за камня выскочил Хранитель с винчестером и бросился к ним.

– Пуля в колено – это минимум три минуты без сознания и инвалидность на всю жизнь, – связывая руки чукче, а затем и снайперу, усмехнулся Леонид. За камнем, за которым он лежал, висела пробитая пулями маска клоуна из папье-маше. Видно, что по ней стреляли, и не в первый раз. Леонид сел и закурил. Первый простонал чукча.

– Кто послал? – посмотрел на него Суханов.

– Да иди ты, – промычал чукча. Пуля вошла ему в правое бедро.

– Вопрос тот же, – затягиваясь сигаретой, кивнул Суханов. Чукча громко орал. – Заткнись или всажу пулю в рот, – предупредил Леонид. Чукча, кусая губы, прищурив и без того узкие глаза, с ненавистью глядел на него. Промычав что-то, схватился за колено снайпер. Суханов, выпуская дым, выстрелил ему в левое бедро. – Короче, мужики, – растирая окурок о камни, начал он. – Мне, собственно, вы как шли, так и ехали. Скажете, кто нанял, будете жить. Нет, убью. Кто ответит первый, тот и живет.

– Галушко! – в один голос выкрикнули оба.

– Имя-отчество? – спокойно спросил Леонид.

– Леонид Игоревич, – снова одновременно проговорили двое. – Он полковник ГИБДД в Якутске, – проговорил чукча.

– Опачки, – усмехнулся Леонид. – А как он узнал, что я тут?

– Не знаем, – качнул головой снайпер. Пуля вошла ему в лоб.

– Ему позвонил кто-то, – побледнев, сообщил чукча. – Но кто… – он получил пулю в открытый рот.

– Я понял, кто, – кивнул Леонид.

– Честное слово, я не знаю, где он, – говорил в телефон Ларионов. – И куда собирался, тоже не знаю. Даю слово офицера, – кивнул он. – Если что-то выясню, сообщу сразу же, – заверил он. Телефон с той стороны отключился. – Нет, – отключив свой, пробормотал майор. – Если бы у меня был выбор, жениться на такой или нет, – всю жизнь в холостяках проходил бы. Это же королева Англии. Точнее, Екатерина Великая… Она вообще понимает, что иногда может быть не так, как она хочет?

– Дура я, дура, – плача, твердила Мария. – Он же приходил, а я… – она навзрыд заплакала. – Послушайте, дядя Ваня, – посмотрела она на Иванова-Федорова, – ради Бога, узнайте, где он. Я прошу вас, умоляю. Пожалуйста.

• Предыдущая
• 46/57
• Следующая