Четырнадцатая дочь - Федорова Екатерина - Страница 17

• Предыдущая
• 17/116
• Следующая

И от них неспешно отъезжал Рут. На голове наследника был черный шарф, закрывавший пол-лица. Рут содрал его с головы, потом потянулся вперед, к лошадиной морде. Таня вдруг поняла, что на глазах у лошади тоже была повязка. Наследник дернул, и черная полоса, разворачиваясь, упала вниз, повисла на ремне уздечки.

Арлена спустилась из кареты как положено — дождавшись появления кучера, который откинул подножку и предложил ей руку для опоры. Утвердившись на земле, благородная дама сообщила:

— Не туда смотрите, княжна Татьяна. Ярг впереди, там, где лошади.

Таня повернулась.

В двух сотнях метров, в седловине между двух громадных холмов лежало селение. Возведенные близко друг к другу дома напоминали гибрид деревенского сарая с замковой башней и почти не имели окон. Стены разных оттенков бежевого венчали острые крыши.

Арлена спросила у Рута:

— Вы уже были здесь, ваша милость?

Лицо наследника было замороженным. Светло-серые глаза блуждали по верхушкам холмов.

— С того момент, как пришли вести о случившемся, прошло три дня, — после долгой паузы ответил он. — Все это время я был здесь, с герцогскими волками. Мы сидим и караулим тела… то есть то, что от них осталось. Правда, вчера вечером я покинул Ярг, чтобы повидаться с родителями. Заодно заехал в Фенрихт за вами.

Арлена глянула на него, пробормотала:

— Думаю, нам лучше дойти до деревни пешком. Без экипажа. Княжна Татьяна, вы не против?

Княжна Татьяна была всячески за. С вершины холма, на котором они стояли, вниз к деревне вела проселочная дорога, петляющая по крутому склону. Его милость герцогский наследник зашагал первым. Арлена решительно засеменила следом. Третьей двигалась Таня, парочка кучеров замыкала отряд. Один раз Таня оглянулась, посмотрела на них мельком. Лица у парней были зверски решительные, прищуренные глаза обшаривали окрестную траву с таким видом, словно в низких, по колено, рыжих зарослях мог кто-то прятаться. С такими лицами да такими глазами — ох, что-то сомненья ее брали, что ребята занимались исключительно лошадками при дворе ее деда.

Выстроенные по кольцу высокие деревенские дома становились все ближе. Приглядевшись, она поняла, что скаты крыш были сложены из тонких каменных плит, которые шли внахлест и каким-то чудом держались вместе, не рассыпаясь. Наверно, и тут поработала магия.

Метрах в тридцати от околицы — и в двадцати от дороги — стояло несколько палаток, между ними лениво курился костерок, возле которого сидели два темных силуэта. Ни Рут, ни Арлена на палатки не обратили ни малейшего внимания.

Пока они подходили к Яргу, в траве возле дороги жужжали и гудели незнакомые Тане насекомые. С неба доносились переливчатые свисты — какая-то птаха упражнялась в пении.

Но в самой деревне не было слышно ни насекомых, ни птиц, словно что-то отсекло все звуки, как только они ступили внутрь первого кольца домов.

— Наследник Рут!

От угла дальнего строения к ним спешил человек, одетый в камзол и штаны из тонкой черной кожи. С длинного лица, самую малость опущенного вниз к земле, смотрели янтарно-желтые глаза. Смотрели устало и печально.

— Привет, Энгер, — довольно тепло сказал герцогский наследник, шедший впереди. И остановился. — Как у вас тут, все тихо?

Таня тоже остановилась и огляделась. Обстановочка пахла Средневековьем. Дома, скорее всего, были каменные, покрытые бежевой штукатуркой. При домах были дворики, огражденные невысокими заборчиками. Во дворе слева сушилось белье, развешенное на веревке, — белые рубахи, коричневые штаны, что-то вроде длинных носков грязно-желтого цвета.

Белье выглядело вполне сухим и полоскалось по воздуху от легчайших дуновений ветерка. Таня вспомнила слова Рута. С того момента как пришли вести о случившемся, прошло три дня, сказал хмурый герцогский сын. Значит, белье было повешено самое малое трое суток назад. А теперь будет висеть на веревке, пока не истлеет.

— Все спокойно, наследник Рут, — ответил человек в черной коже. — Правда, ветер этот неприятный…

Человек по имени Энгер замялся. Рут крутанул головой, изучая ближайшие дома. Спросил коротко:

— А что не так? Дует слабо? Так здесь холмы, сильного ветра ждать не приходится.

— Сегодня на рассвете Леланду из второй тройки послышалось, что ветер слова какие-то шепчет, — неохотно произнес Энгер. — Потом и мне почудилось. То ли шорох, то ли шепот. А я не барышня с чувствительными нервами, мне ничего просто так не слышится и не чудится. Что-то начало меняться сегодня с утра.

Человек по имени Энгер на барышню и впрямь не походил. Лицо у него было вылеплено из углов и выступов мышц, шея в распахнутом вороте черного кожаного камзола казалась сплетенной из жил и мышечных жгутов. И размах плеч был соответствующий, приятный женскому взору.

— А что именно шептал ветер, вы не расслышали? — деловито спросила Арлена.

— Нет, благородная госпожа, — спокойно ответил Энгер, бросив на нее и на Таню быстрый изучающий взгляд.

— А Леланд что-нибудь расслышал? — продолжала расспросы Арлена.

— Только одно слово, — нехотя ответил Энгер. — Отмщение. Хотя он не совсем в этом уверен.

Рут быстро сказал:

— Раз так, благородная Арлена, благородная княжна, может, вам лучше вернуться?

— Нет, — ответила Арлена. — Ваш сиятельнейший отец попросил наш дом об услуге, и светлейший князь Тарлань поручил мне осмотреть здесь все. И я не уйду, пока этого не сделаю.

— Здесь может быть опасно, — заметил Рут. Несколько пренебрежительно глянул на Таню. — Вы-то владеете боевой магией, благородная Арлена, но вот ваша подопечная…

— И все же мы останемся, ваша милость. Обе, — отрезала та. И обратилась к Энгеру: — Кроме вас двоих кто-нибудь еще слышал шепот? В какой момент это началось?

Энгер запрокинул длинное лицо к небу, глянул на Элсил, местное солнышко, висевшее над домами и заливавшее деревню мягким зеленовато-желтым светом.

— Началось на рассвете, примерно три сила назад. Слышали неясный шепот треть моих волков. Правда, только Леланд расслышал словцо. Все остальные уловили какие-то неясные дальние разговоры. Слова, что шепчут, вроде как знакомы, а различить не получается. Но учтите, госпожа, что Леланд самый юный у меня в отряде. Ему могло и почудиться.

— Или же только он и мог расслышать что-то, по причине своего возраста, — задумчиво протянула Арлена. — Дети и юные отроки ощущают куда больше нас, натура их более чиста.

— Прикажете притащить сюда младенца? — с хмурой иронией спросил Рут. — Чтобы тот послушал шепот ветра и рассказал, в чем дело?

Арлена снова обратилась к Энгеру:

— А сколько лет вашему Леланду?

— Двадцать два, — ответил тот. — В герцогскую стражу можно вступать только после двадцати двух, благородная госпожа.

Арлена повернулась к Тане:

— Нет нужды тащить сюда младенца, потому что у нас есть особа, которая только что вышла из нежного детского возраста. — Она глянула с укоризной, сообщила назидательно: — И не расставшаяся при этом с детскими повадками. Княжне Татьяне всего девятнадцать, меньше, чем Леланду. Может, она что-нибудь услышит?

Добавила, обращаясь уже к Тане:

— Вы поняли, княжна Татьяна? Обо всем, что почудится или услышится, тут же рассказывайте мне. Незамедлительно.

Таня послушно кивнула, и Арлена вновь переключилась на Энгера:

— А что говорит об этом герцогский маг?

Человек в черной коже хмыкнул:

— Ирили? Он прибыл вместе с нами, заглянул в два-три дома, сказал, что все в порядке и что Сила, которая это сотворила, уже ушла. После чего вернулся в Вагран. Его мудрейшество собирался найти в архивах записи о похожих случаях. Но никаких сведений мы так и не получили. Как только Леланд разобрал слово «отмщение», я передал весть об этом по блюдцу. А Ирили полсила назад соизволил ответить. Мол, на нас действует обстановка. Нам почудилось. А еще намекнул, что некоторые из боевых волков герцога стали чувствительными, ну прямо как девицы на выданье. Голос Энгера дрогнул, выдавая обиду.

• Предыдущая
• 17/116
• Следующая