Четырнадцатая дочь - Федорова Екатерина - Страница 40

• Предыдущая
• 40/116
• Следующая

Кое-где в домах ярко светились окна, перепуганные горожане зажигали в комнатах по три-четыре флига зараз, чтобы разогнать сон и изгнать тени.

Рут обозрел площадь с домами, спросил приглушенным тоном:

— Скажите, а чаши с кровью и остриженные мертвецы должны встречаться до извлечения вашей безделушки или же после? Потому как в первом случае достать из тайника эту штуку будет затруднительно, разве что вы сами поиграете в адельбергских колдунов и порежете народец.

— После! — поспешно каркнул Орл.

Рут кивнул. Ну и то ладно…

Шалюс, местный адельбергский замок, был построен на склоне Калейской горы. Он стоял над городом по правую руку Рута, окутанный темно-коричневым шелком ночного неба, и лишь сиянье звезд намечало неровную линию его зданий и башенок. Шалюс был меньше Иракиона и имел один уровень, как Фенрихт.

— Мы задерживаемся, — бросил княжич Алвин. Зябко передернул плечами и завернулся в плащ, который до этого висел у него за спиной.

Гимень заканчивался, близился орень, второй месяц осени, а ночи в Вирени, приютившейся у подножия горы, были гораздо холоднее, чем в Майлоке, где дышало теплое южное море.

— Мы осматриваемся, — поправил его Рут. — Я иду первый, вы за мной. И не спорьте — может, вы и маги, но слух у вас никудышный. Да и руки… гм… под стать. Больше привыкли вливать Силу в заклинания, чем махать мечом.

Сказав это, он ощутил маленькое, но удовлетворение — лицо Орла исказилось. Гарт лишь ухмыльнулся, Алвин ответил добродушным взглядом, а Арлену тема мечей и вовсе не интересовала.

Шпилька, а приятно. Ибо неприязнь, которую питал благородный Орл Лен-Тарланьский по отношению к нему, Рут ощущал прямо-таки всей кожей. Вот только не знал, относилась эта неприязнь лично к его персоне или же ко всему роду эрни.

Они зашагали по городским улицам, направляясь к замку — эрни впереди, следом Арлена с княжичем и прислужники. Замыкали их маленький отряд Гарт с Орлом.

Призраки кружили вокруг лиловой каруселью, облетали слева и справа, пытались заговорить. Не зря считается, что в провинциальных городишках народ общительнее, в отличие от Майлока, здесь заговаривать с ними пытался каждый встречный.

Хорошо хоть никто не приставал к Руту с просьбами о мести.

Крик прилетел с рассветной стороны города, и сначала за стонами и бормотанием призраков Рут его не заметил. Но он повторился, жалобный, потрясенный, на предельной возможности легких.

Крик был женский. Или в тихом городишке завелись мародеры, или в Вирени началось то, что уже случилось в Майлоке, — наполнение Силой олекона. И тогда они опоздали. Адельбергцы их опередили, местный замок пуст.

— Там! — бросил Рут, не тратя времени на разворот к спутникам. Выхватил из ножен меч, махнул сверкнувшим лезвием, указывая на восход.

Что примечательно, в той самой стороне возвышался и Шалюс. Что еще больше утвердило его в мысли, что они опоздали.

Призрак, по которому прошлось лезвие, отпрянул, заворчал возмущенно.

— За служками приглядите! — крикнул Рут, уже летя по улице.

Он был уверен — Орл этого не сделает. Но Арлена и Алвин парней не бросят. По крайней мере, он на это надеялся.

Мощенная камнем дорога стелилась под ногами. Он несся и радовался, что обул сегодня сапоги с гибкой стеганой подошвой, с набойками в виде крохотных подковок с шипами. Для бега по городским мостовым самое оно. Правда, подковки звонко цвиркали по камням, но зато он не скользил. А в тишине он сейчас и не нуждался.

Крик повторился еще раз, оборвался визгом. Не успеваю, подумал в панике Рут. И понесся громадными скачками.

Ориентиром ему, как ни странно, служили призраки. Лиловые фигуры беседовали меж собой, указуя перстами и повернувшись лицом в ту сторону, откуда прилетел женский вопль. Если бы не призраки, Рут этот дом, вполне возможно, даже не нашел бы.

Он стоял в конце улицы, маленький, одноэтажный, с белеными стенами и узкими окошками из бесцветного стекла. Бедное жилище небогатых людей, что исключало мысль о мародерстве.

Дверь слетела с петель, как только Рут пнул ее.

Еще подбегая к домику, он уже знал, что опоздал. И знал, что людей жалеть не следует — этому его учил наставник, строгий Берд.

Их не к чему жалеть, раз уж они сами друг друга никогда не жалеют, говорил он.

И он не стал жалеть, вот только дышать стало тяжело, и рот ощерился подобно волчьему оскалу.

Те, кто должны были умереть в этом домике, уже умерли. С порога Рут увидел две пары ног, прикрученных к потолочной балке. Две неподвижные пары ног, принадлежавшие мужчине и женщине.

Тел не было видно, потому что их заслоняли стоявшие.

Стража вовсе не разбежалась по домам, как решил Рут, стоя на рыночной площади. Она была здесь, облаченная в кольчуги и с оружием. Сухопарый немолодой вояка со шрамом на нижней челюсти, толстяк, у которого внушительный разворот плеч не уступал по размерам пивному брюху, хотя это же была Вирень, так что брюхо было винным, а не пивным. И еще в большой комнате, занимавшей практически весь дом, стояли пятеро мужчин помоложе, в возрасте от двадцати до тридцати. Все вооруженные мечами.

И все мечи были обнажены, что примечательно.

У пожилого со шрамом, у толстяка и у одного из молодых на обоих плечах сияли кристаллы, нашитые на кольчугу. Но это не значило, что оставшиеся четверо камушков не имеют. Кристаллы можно прятать в поясе или же в специальном кармане в рукаве кольчуги. Вирень была небедным городом, вдобавок далеким от властителя, так что местная стража Врат наверняка имела свой неучтенный маленький доход с приезжих торговцев.

Люди, занимающиеся такими вещами, обычно хорошо экипированы. А хорошая экипировка это не только большой-пребольшой меч.

Рут выдохнул, вскинул на уровень пояса руку с коротким боевым клинком, которым был вооружен. Одновременно отвел левую руку назад, незаметно шевельнул пальцами. Из рукава в ладонь выскользнул далт — что-то вроде кастета с длинным жалом, которому надлежало встать между указательным и средним пальцами, с кольцом и упором для большого.

Он мысленно пробежался по собственному телу — все ли в порядке? Тело было готово. Одежда не жала, пояс, как и положено, затянут в меру — так, чтобы на выдохе пропустить три пальца.

Мгновенье, в течение которого стражники, стоявшие в домике, изумленно таращились на неведомо откуда взявшегося хмурого парня, истекли.

Первым на него бросился сухопарый со шрамом. Рут увернулся от двух коротких рубящих ударов. И встретил ринувшегося с другого бока толстяка, приняв его меч на перекрестье у рукояти.

Сухопарый явно побывал на одной из войн, что то и дело разгорались между Халкидией и Элимором, ибо рубился в типично халкидийской манере. Толстяк на войне не был, но вырос в столице и ходил на поединки, о чем говорил его длинный колющий выпад.

Рут скользнул между ними. Отбил рубящий слева, парировал удар толстяка, тут же стремительно махнул левой рукой, обманчиво пустой. Лишь в последний момент сжал кулак, обнажая жало далта. И ударил сухопарого в шею.

Хитрость кастета была в том, что штырь острия обнажался лишь перед самым ударом. А все остальное время кисть висела расслабленно и пальцы прикрывали жало.

Сухопарый упал, блеснул лиловый свет. Так вот как адельбергцы покидают занятые ими тела! Толстяк справа хищно оскалился и сделал выпад, пропоров Руту камзол и кожу на боку. Сбоку подлетел молодой стражник с кристаллами на кольчуге, размахивая мечом, попытался мазнуть Рута сияющим камушком в руке. Губы его при этом не шевелились — стало быть, на кристалл уже нанесено подходящее заклятие. Скорее всего, обездвиживания.

Рут уклонился, пружинисто присел до пола и оттуда, с нижней позиции, рубанул толстяка под кольчугой. Но толстый успел снова занести меч, и колющий выпад, сделанный им уже по инерции, полетел в сторону головы Рута. Он махнул рукой с далтом, отводя удар вбок.

• Предыдущая
• 40/116
• Следующая