Испорченный (ЛП) - Уорд Х. М. - Страница 12

• Предыдущая
• 12/41
• Следующая

— Что случилось, то случилось. Мы не можем изменить это.

Мое самообладание вот-вот покинет меня. Я так сильно стараюсь не закричать. Мой палец указывает на него, и я говорю, понизив голос:

— Не заставляй меня перелезать через этот стол, чтобы ударить тебя, потому что я так и сделаю. Не разговаривай со мной, как с ребенком, и не говори все это дерьмо, которое я и так знаю. Я задала вопрос. Что ты собираешься делать?

Пока я говорю, кончики пальцев Питера упираются друг в друга. Эти голубые глаза исследуют мое лицо в поисках чего-то. После всего, что произошло, не могу поверить, что он все еще смотрит мне в глаза. Он медленно выдыхает и опирается руками о стол.

— Ничего. Ничего не буду делать. Прошлая ночь была случайностью. Я еще здесь не работал, а ты не была моей студенткой или сотрудником.

— Технически, да, но это никого не будет волновать. Если кто-то узнает, а мы не расскажем сейчас, ты разрушишь как мою репутацию, так и свою.

— Так ты хочешь сказать Доктору Стриктленд? — он неожиданно встает и идет к двери. — Пойдем, расскажем ей, — когда его рука начинает поворачивать дверную ручку, я подпрыгиваю со своего места и блокирую дверь своим телом.

— Только посмей открыть эту дверь.

Питер возвышается надо мной и смотрит мне в лицо. Он слишком близко, но я не могу отойти.

— Ты не можешь сказать ей. Они уволят меня, а не тебя.

— Тогда, что же хочешь, чтобы я сделал, Сидни? — на секунду Питер закрывает глаза и проводит рукой по волосам. Единственный знак того, что это тоже беспокоит его. — Я хочу поступить правильно, но не хочу ранить тебя больше, чем уже сделал.

Я застываю.

— Ты не причинил мне боли, — вру я. — Это не должно стоить мне работы.

Питер молчит. Он отходит от двери. Наши плечи слегка касаются друг друга, когда он поворачивается. По телу пробегает разряд, скручивая желудок. Должно быть, он не замечает, что делает со мной. Питер садится за стол и откидывается на спинку.

Я не возвращаюсь к своему месту за стулом, поэтому он указывает ладонью, чтобы я присела.

— Скажи, Сидни. Что ты хочешь сделать?

Мои глаза мечутся между Питером и полом. Я не хочу обманывать Стриктленд, но Питер прав. Технически, мы не сделали ничего плохого, поэтому и рассказывать не о чем. Но мне становится неловко. Мой мир превращается в карточный домик. Бросить в кучку еще один секрет. Конечно. Почему бы и нет?

— Ничего, — говорю я. — Ничего не будем делать. Ничего не произошло. Это не важно, и не должно повториться, поэтому, не думаю, что мы не должны рассказывать.

Пока я говорю, глаза Питера ускользают от меня. Он смотрит на книжный шкаф позади меня, смотря насквозь, будто меня здесь нет.

— Только, если ты считаешь этот вариант наилучшим.

Я киваю. Он продолжает:

— Очень хорошо… — Питер открывает рот, будто собирается что-то добавить, но молчит. Как же я хочу, чтобы он сказал, что же я сделала не так прошлой ночью, что заставило его оттолкнуть меня. Может он сказать мне, где я облажалась? Может ли сказать, что я была разорвана на куски и собрана заново?

Я никому не позволяю приближаться ко мне. Держу на расстоянии вытянутой руки. Уже давно вокруг моего сердца возведена стена. В ней нет трещины или щели, где кто-нибудь мог бы проскользнуть. Поэтому я и не понимаю своей сегодняшней реакции. Мне должно быть все равно. В конце концов, я бы уехала и никогда не звонила. Я не хочу знать его, и чертовски уверена, что не хочу, чтобы он знал меня. Но… в моей броне появилась щель. Так и есть.

Я киваю, принимая молчание Питера как предлог, чтобы уйти. Я встаю и направляюсь к двери. Питер не поднимается. Он наблюдает за мной, как я подхожу к дверной ручке, и говорит:

— Сидни.

Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него.

— Будь завтра здесь рано утром.

— Насколько рано? Для чего?

— Просто сделай, как я говорю. Встретимся здесь в семь утра.

На следующее утро я прихожу в кабинет Питера немного раньше. На мне джинсы и теплый свитер кремового цвета. В руке дымящийся кофе. С трудом поднимаясь по лестнице на второй этаж, я делаю глоток. В такую рань, в здании — тишина. Вряд ли тут кто-то есть. С каждой покоренной ступенькой, мой пульс учащается. Я чувствую унижение, и это не особо согласуется с моим настроением.

Я не собираюсь подавать виду, что Питер как-то влияет на меня. Таков план. Не особо выдающийся, но это лучшее, что я могу придумать в сжатые сроки и на несвежую голову. Я ворочалась всю ночь. Наконец заснула, когда уже было пора вставать. Ночи такие беспокойные. Добавим ко всему этому встречу с Питером, следующим утром, пустой кабинет Тэдвика, и я могла бы заплакать без всякой видимой причины.

Я открываю двойные двери, ведущие к офисам, и вижу Маршала, сидящего внутри. С облегчением вздыхаю. Слава Богу. Я не буду наедине с Питером.

Маршал смотрит на меня. Он одет как Берт из Улицы Сезам: полосатая рубашка и водолазка. Завершают наряд джинсы и белые кроссовки. Ему будто шесть лет.

— Ну, наконец-то, — ворчит он.

— Да еще даже семи нет, ты, дерганый комок нервов. Остынь, — я делаю глоток кофе и, прежде чем сесть в кресло, ставлю свою сумку на стол. Откидываюсь на спинку и расслабляюсь. Пока Маршал здесь, я могу справиться с чем угодно. Мной овладевает уверенность, а учащенный пульс замедляется до нормального состояния.

— Тем не менее, где же этот чудик?

— Прямо за тобой, — говорит Питер, проходя мимо с кучей книг и бумаг в руках. — Вставай, Коллели, и прихвати Маршала с собой.

Он прислоняется к двери кабинета и пытается вставить ключ в замок, стараясь не уронить все из рук. Это не срабатывает. Бумаги начинают разлетаться, а книги падают на пол.

Маршал не обращает на это внимания. Я жду, чтобы он помог открыть дверь, но когда понимаю, что он даже и не думает так сделать, встаю и иду к Питеру.

— Я открою, — беру ключи из его рук, и наши пальцы соприкасаются. Сквозь меня пробегает разряд электричества, который скручивает мой желудок. Черт бы его побрал.

Вероятно, ничего не почувствовав, Питер отступает.

— Спасибо, Сидни.

Я придерживаю открытую дверь и жестом пропускаю его вперед. Питеру не удается быстро дойти до стола — все продолжает падать из его рук. Бумаги и книги теперь повсюду. Я становлюсь на колени и начинаю все собирать и складывать на его стол.

— Что это?

Мне попадаются лекции, которые были прочитаны пару недель назад.

Маршал заходит и останавливается, смотря на нас, в одной руке у него мой кофе, в другой — моя сумка.

— Ты кое-что забыла.

— Спасибо, Маршал.

Он вешает мою сумку недалеко от двери и ставит чашку на свободную полку. Потом, останавливается и наблюдает за нами, ползающими на корточках, но даже не собирается помогать. Маршал просто смотрит, скрестив руки. Я бросаю на него взгляд со словами:

— Может, все-таки, поможешь?

— О, нет, думаю, вы сами прекрасно справитесь, — Маршал обходит нас и садится в кресло Питера.

Питер награждает меня взглядом, говорящим «он что, серьезно?»

— Не стоит тратить силы на схватку, в которой не сможешь выиграть — это все, что я могу сказать. Если бы он не обладал всеми полезными качествами, то не получил бы эту работу.

Глаза Питера встречаются с моими, и он кивает. Слишком долго его взгляд задерживается на мне, и я отворачиваюсь.

Когда все, наконец, поднято с пола на стол, Питер рассказывает, зачем же он нас здесь собрал.

— Когда Тэдвик умер, у него в офисе и дома остались различные бумаги. Это дала мне его жена вчера вечером, чтобы студенты повторно их не переделывали. Тут исследования, тесты, всякая всячина, которую надо разгрести и вернуть. Доктор Тэдвик уже прочел некоторые из них, но ему не удалось завершить проверку. Нам надо выяснить, что к какой группе относится и проставить оценки. Сегодня.

— Что? — жалобно спрашивает Маршал, — почему всё в последнюю минуту?

• Предыдущая
• 12/41
• Следующая