Настоящий (ЛП) - Эванс Кэти - Страница 33

• Предыдущая
• 33/67
• Следующая

Его прекрасное тело все еще влажное, и я не могу перестать любоваться полотенцем, обхватывающим его узкие бедра. Его дело идеально. Его задница отрицает существование гравитации, она идеально упруга, круглая и мускулистая. Каждый раз, когда я вижу ее, не зависимо от одежды, я пускаю слюни ведрами.

Я хочу увидеть его голым и прикоснуться к нему. И вот опять я в бешенстве, что не смогу уснуть от мучительного желания почувствовать его внутри себя. Могу ли я остаться здесь на ночь? Желая то, что он не готов мне дать?

Нет, я не собираюсь спать с ним сегодня, целуясь, как тинейджеры, пробираясь к первой базе, и второй, и третьей, без возможности получить все…

Нет.

Черта с два.

Я хочу, чтобы он занялся со мной любовью. Мне необходимо. Чтобы он сделал это. К черту его. Я ненавижу, что он может себя контролировать и удерживать, в то время как я полностью отдаю себя ему.

Он протягивает мне черную футболку, которую он надевал в наш первый полет в Атланту.

— Подойдет? — спрашивает он, смотря на меня своими голубыми всезнающими глазами.

Я набрасываю ее, чувствуя кожей, ткань и как прикосновения запускают новую волну дрожи по моему телу. Он остается стоять в изножье кровати, изучая меня. Эти близкие глаза, глаза, которые видели меня обнаженной, которые заставляют мое влагалище сжиматься в спазмах.

— Пошли со мной, съедим что-нибудь, — говорит он, и я иду следом за ним в гостиную, ни на йоту не расслабившись, не смотря на потрясающий оргазм, который он мне подарил.

— Посмотрим, что Диана тебе оставила, — говорю я ему, пока мы изучаем содержимое духовки на кухне президентского люкса. Он достает тарелки, а я не могу сдержать улыбку.

— Яйца. Должно быть сегодня на них скидка.

Он улыбается, демонстрируя ямочки на щеках, такой мальчишеской и сексуальной улыбкой, задержав взгляд на моих губах. Не думаю даже, что он осознает, каким жаждущим взглядом он на меня смотрит. В тишине он достает две вилки из ящика и подходит ко мне.

— Подходи, поделюсь.

— О, нет. Для меня достаточно яиц на сегодня. Наслаждайся.

Он убирает вилки, идет за мной к двери и хватает за запястье, чтобы остановить.

— Останься.

От резкого тона его просьбы, жар пронесся по моему телу, но напряженность этих голубых глаз почти заставила меня капитулировать.

— Я останусь, — говорю я спокойным, но уверенным тоном, — как только ты займешься со мной любовью.

Мы молча смотрим, друг на друга, потом он вздыхает и придерживает для меня дверь, но при этом становится так, что я могу пройти, только вплотную возле него. Прикосновение обжигает меня. Он провожает меня глазами до моей комнаты. Они тоже обжигают меня.

Ночью я лежу без сна в другой спальне, другого люкса, с Дианой за стенкой, и я все еще возбуждена. Дверь спальни я оставила открытой и прислушиваюсь к каждому шороху, на случай если у Реми есть дополнительный ключ от этого номер и он придет, чтобы забрать меня.

Его футболка огромная и смотрится отлично на мне, а еще она пахнет им. Такая мягкая к коже, и вот я — дрожу от жажды, желая, чтобы он сломался и пришел за мной, сказал, что готов. Ведь я о-о-очень готова. Просто приди и займись со мной любовью, молю я беспомощно.

Уже 2 часа ночи, его все еще нет, а я все еще не сплю.

Не понимаю, как мужчина, который на самом деле желает женщину, может так сдерживаться. Реми самый дисциплинированный и сильный мужчина из всех, кого я знаю, но я смотрю на дверь, вспоминая его прикосновения, то, как я кончила, и не думаю, что он был бы в состоянии сдержаться, если бы хотел меня так же сильно, как я — его. Я никогда так не хотела секса. У меня между ногами все сжимается, когда я вспоминаю его неудержимый язык и то, как он смотрел на меня. Я не только не уняла свой голод, он стал невыносимым, усилился втрое, доводя меня до бешенства. Он разжег во мне не угасающее желание, и я не только не удовлетворена, я чувствую себя опустошенной и вымотанной. Вся моя сущность этой ночью сосредоточена на наблюдении за дверью.

Чувствует ли он ко мне что-то хоть отдаленно такое же сильное, как я?

Маленькая злая часть меня, девочка, травмировавшая переднюю крестообразную связку, так и не достигшая своей мечты, девочка, которая не верит, что в моей жизни может быть что-то прекрасное, заставляющая меня сомневаться, хочет ли он меня вообще.

Или он просто хочет поиграть со мной.

И тут я подумала, что если те же чувства втянули в неприятности мою сестру Нору.

В Остине мы останавливаемся в доме с шестью спальнями и с амбаром, и в этом невероятным образом построенном старомодном красном амбаре тренируется Ремингтон. Целый день он толкает тракторные шины. Бегает вверх по лестнице с мешками цемента на плечах. Он взобрался наверх, перекинул веревки через стропила, качнулся от них и затем побежал со мной вокруг имущества. Он тренируется как зверь, угрюмый, как бешеная горилла. Хотя, кажется, угрюм он особо с остальными членами команды, и только я, похоже, являюсь той, кто его успокаивает, так что Райли и Тренер просят меня пойти заняться его растяжкой, когда он начинает быть чем-то недоволен, как например «в этих чертовых перчатках невозможно бороться».

Эти частые растяжки для меня были настоящей пыткой. Скользить своими руками по его потной груди. В Остине в июле жарко, и он снимает свою рубашку, и этот контакт кожа-к-коже выбивает с колеи каждую клетку моего тела, возвращая мне все ощущения от нахождения с ним голой в одной постели.

Каждую ночь после инцидента с яйцами неделю назад, я лежала в кровати, уставившись в свою дверь. Я знаю, что мне нужно касаться себя, просто чтобы найти какое-то облегчение, но то, чего я хочу от него так далеко за пределами секса сейчас, я даже не хочу называть это. Хотя, я прекрасно знаю, что это такое.

Во время нашего полета сюда мы обменивались музыкой, и я заметила, что я всегда, затаив дыхание, жду, чтобы услышать, какую песню он выберет для меня. Я пыталась сохранить свой выбор на неромантичных песнях для него, и на самом деле испытала возбуждение, когда он хмурился на всех тех песнях о сильных девушках, которые я ему включала.

Он, наоборот, выбрал для меня самую романтическую песню, которую я когда-либо слышала в мои подростковые годы, которая была известна в конце фильма о любви, где парень играет песню любимой девушки на его магнитофоне. Фильм называется «Скажи что-нибудь», но название песни «In Your Eyes» Питера Гэбриэля.

Я серьезно хотела раствориться в коже дивана самолета, когда заиграла эта песня для меня… и его мрачные голубые глаза, пристально наблюдающие за мной, когда я впитывала слова о поиске света в ее глазах…

Черт.

Бы.

Его побрал.

Он не прикасался ко мне с той ночи, когда мы были в душе вместе. Но то, что он мне говорил… то, как он меня целовал… я так сильно его хочу, иногда мне просто хочется ударить его по голове и затащить его в свою женскую пещеру, где ничье мнение, кроме моего, не будет иметь никакого значения. И я скажу, что мы будем делать это всю ночь напролет, и дело с концом.

Сегодня в доме я беру из своего чемодана эластичные бинты, которые я могла бы использовать, работая над его растяжкой в конце дня после его тренировки. Это всего лишь тактика, чтобы мне не приходилось больше прикасаться к его коже своей и жалеть себя еще одну бессонную ночь из-за возбуждения. Я прохожу через парадную дверь с бинтом, свисающем у меня между пальцами, и замечаю там Пита, придерживающего дверь почти закрытой, и говоря при этом с кем-то по другую сторону.

Когда я прохожу, то краем глаза вижу седовласого мужчину и женщину, и вдруг они меня зовут.

— Молодая девушка! Пожалуйста, вы не позволите нам поговорить с ним?

Женский голос меня останавливает, поскольку я являюсь единственной молодой девушкой в этом доме, если только здесь нет трансвеститов, но я не думаю, что Тренер этим занимается.

Когда я делаю шаг вперед, высокая, стройная, на вид хрупкая женщина с бледным лицом и глазами цвета темного шоколада бросается сказать мне:

• Предыдущая
• 33/67
• Следующая