Признания без пяти минут подружки (ЛП) - Розетт Луиза - Страница 21

• Предыдущая
• 21/58
• Следующая

Трейси запустила сайт, объявив об этом всему нашему классу на Facebook, в Твиттере и рассылке по электронной почте. Тема письма была: «От Шлюхи №1: в городе новый список». Я помогла ей переделать текст письма, добавив несколько «нецензурных» слов, которые заставят большую часть Юнион Хай зайти на словарный сайт Dictionary.com. Окончательная версия письма:

«Объявляю о создании Списка Шика, сайта, призванного хвалить тех, чье чувство моды восхитительно, и напоминать прочим умникам, что в жизни есть нечто большее, чем список шлюх — например, мода! Искусство! Красота! Самовыражение! Каждый день Список Шика будет выявлять стильных, невероятных, мятежных. Кто знает? Может быть, однажды это будешь даже ТЫ...

Вопросы? Пишите мне. Но не просите меня разместить вас на моем сайте. Просто найдите общий язык с вашим дизайнерским «я», и я сама вас найду.

Ненавистники, вы ответа не получите.

Нажмите здесь, чтобы перейти в знаменующий начало Список Шика СЕЙЧАС.

Добро пожаловать в шик, Юнион Хай».

Первый пост в «Списке Шика» демонстрировал Стефани и ее потрясные туфли, и Холли с Робертом, с ног до головы одетых в черное. Народ сошел с ума.

За несколько часов почта Списка Шика переполнилась письмами от людей, сообщающих Трейси, что она должна взглянуть на них завтра, потому что они собираются надеть нечто абсолютно офигенное. Было даже письмо от YouTube-шпиона: «Дай знать, когда будешь готова для собственного шоу. Я знаю нужных людей».

Не было ни единого плохого или подлого письма — или упоминания списка шлюх. Ни единого. Как будто он никогда и не существовал.

Трейси совершила пиар—подвиг эпических масштабов. Из Шлюхи №1 она за один вечер превратилась в крутейшую знаменитость Юнион Хай. Теперь старшеклассники здороваются с ней в коридорах, только чтобы она заметила, в чем они одеты. А я горжусь, что сыграла маленькую роль в ее успехе.

Так что — да, сегодня я довольно хорошо себя чувствую. Можно даже сказать, что я готова зажечь.

— Хорошо, народ! — говорит мистер Доннелли, хлопнув в ладоши. — Мы будем петь, потом перейдем к игре, потом — к танцам. — Он опускает взгляд на свой планшет и закладывает ручку за ухо. — Митчелл Кляйн? Ты готов?

Митчелл поднимается по ступенькам на сцену, где поет фрагмент песни из «Что бы ни случилось» под названием «Это несравненно». Сразу же выхожу из себя — это моя запасная песня. Я кручусь на своем месте, чтобы увидеть Холли, которая так возбуждена из—за прослушивания, что практически выпрыгивает из кресла. Она машет мне и показывает поднятые большие пальцы, а ее белые зубы блестят, как в рекламе жевательной резинки.

Роберт, сидящий рядом с ней, сгорбился в своем кресле, на шее у него намотан красный шарф, а взгляд как лазерный луч направлены на Митчелла Кляйна. На долю секунды он смотрит в мою сторону и слегка мне кивает, а потом возвращается к созерцанию Митчелла, у которого, как выяснилось, более приятный голос, чем я могла ожидать.

К концу песни Митчелл выглядит чрезвычайно довольным, а когда он садится на свое место, бросает самодовольный взгляд на Роберта. Я почти слышу, как Роберт скрипит зубами, словно ему пришлось глотнуть серной кислоты. Роберт крепко завязал свой шарф, и до меня вдруг доходит, что в этом году я не видела, чтобы он курил. Должно быть, бросил.

Забавно — никогда не думала, что Роберт бросит курить ради чего-то. Или ради кого-то.

После нескольких человек, которые не могут пробраться через свои шестнадцать тактов — потому что они или хихикают, или сбиваются с ритма, или просто находятся в прострации и замолкают перед всеми — мистер Доннелли вызывает: «Стефани Трейнер».

Кажется, что тишина обрушивается на зал, когда Стефани поднимается с места, высокая как супермодель в своих туфлях на платформе, ее рыжие волосы блестят, а щеки от волнения покрылись румянцем. Она идет, немного спотыкаясь, потому что у нее трясутся ноги, затем останавливается, делает глубокий вдох и тут же отбрасывает свою нервозность. Я просто вижу, как это происходит. Как будто она решила, что хватит уже волноваться, и нервозность исчезла, оставив после себя в высшей степени уверенное создание в супермилом наряде, которое чувствует себя как дома на океанском лайнере, где и происходит действие «Что бы ни случилось».

Я смотрю на свою обрезанную джинсовую юбку и футболку с певицей Файст и понимаю, что мой наряд — не то, что нужно для успеха. Если только мистер Доннелли вдруг не окажется фанатом Файст.

Стефани поднимается по ступенькам на сцену, прочищает горло и, не представляясь и не позволяя даже мистеру Доннелли спросить: «Что ты нам сегодня споешь?», начинает петь а капелла песню Тейлор Свифт «Мой».

И это звучит потрясающе.

Абсолютно, шокирующе потрясающе. Не то, чтобы она пела как Тейлор Свифт — скорее, даже наоборот. У нее собственное звучание, как будто это ее песня. Уверена, что ее слышно даже на улице и уж точно за пределами актового зала. Она выглядит такой счастливой, такой естественной, что мистер Доннелли забывает остановить ее после шестнадцати тактов, и она снова поет припев. Когда она заканчивает, весь зал визжит так, словно на сцене стоит настоящая Тейлор Свифт.

Когда она возвращается на свое место, «дав пять» практически каждому в зале, я наклоняюсь к ней и говорю:

— Не знала, что ты можешь так петь!

Она хихикает, перекидывает волосы через плечо и отвечает:

— Я тоже!

Мне приходится очень сильно бороться с раздражением из-за того, что моя подруга этим летом магическим образом трансформировалась в богиню, в то время как я помогала жителям Юнион выбрать между оригинальным, обтягивающим и свободным кроем.

Когда аплодисменты смолкают, мистер Доннелли жизнерадостно вызывает: «Холли Тейлор — на сцену, пожалуйста». Холли вскакивает — она выглядит идеально в платье с цветочным узором и черных сапогах до колен. Она поднимается на сцену и говорит, как будто делала это уже миллион раз: «Всем привет! Я Холли Тейлор, и я новенькая в Юнион. Я недавно переехала из Лос—Анджелеса. Сегодня я спою «Всю ночь» Коула Портера, которую поет персонаж Хоуп в этом мюзикле. Надеюсь, вам понравится. Это одна из моих любимых песен».

А потом, само собой разумеется, Холли открывает рот и поет эту известную балладу красиво и завораживающе. Мистер Доннелли выпрямляется, его глаза горят — ясное дело, что он невероятно взбудоражен из-за того, что нашел не одну, а целых две, блестящих певицы за первые полчаса прослушивания.

Когда Холли возвращается на место, Роберт обнимает ее, целует в щеку и улыбается всем, излучая такую гордость, что становится неловко.

Каково это — иметь парня, который считает тебя величайшим, что есть в мире?

Мистер Доннелли встает, смотрит в свой список, и я уже знаю, что сейчас произойдет — он называет мое имя.

Я должна петь после Стефани и Холли. Фан-блин-тастика.

Я иду к сцене, и все вокруг становится немного неустойчивым. У меня все плывет в глазах и такое ощущение, что меня сейчас вырвет. Холли говорила, что если я начну нервничать, мне нужно просто представить, как будто я в своей спальне и пою сама себе. Но внезапно у меня возникает один из этих бредовых моментов — кажется, что на всех этих людей, сидящих в зале, падает балкон, раздавливает их, и вокруг сплошная кровь и конечности. Я трясу головой, чтобы избавиться от этой картины, и слышу, как мистер Доннелли спрашивает: «Что ты поешь сегодня, Роуз?» Я умудряюсь ответить, и он говорит: «А, «Девять». Отличный выбор! Начинай, когда будешь готова».

«Когда будешь готова» — никто и никогда не говорит это в прямом смысле. Если я буду ждать, когда буду готова, я простою здесь всю оставшуюся жизнь.

Я смотрю вниз, на пол, на случай, если мои одноклассники до сих пор раздавлены балконом, и начинаю петь. Получается слишком высоко и приходится начать заново. Мистер Доннелли говорит:

— Звучит неплохо, Роуз. Просто не торопись. — На этот раз начинаю ниже, а через несколько секунд забываю все слова.

• Предыдущая
• 21/58
• Следующая