Выбери любимый жанр

Истории, рассказанные у камина (сборник) - Дойл Артур Игнатиус Конан - Страница 36

Перейти на страницу:

Изменить размер шрифта:

На девять месяцев меня ты в женском лоне приютила,

В цветке смеющемся от глаз чужих укрыла.

Мне поклонялась женщина, я плотью ее был,

Нектар ее чудесного цветка меня поил[18].

Что же касается второго, то достаточно прочитать любую строчку из его последующих произведений, чтобы понять, что я имею в виду. Похоже, лиризм был вообще свойствен его обычной речи, что до некоторой степени объясняет характерные для его произведений ритмику и торжественность. Одна женщина, которая знала его в тот период, писала о нем:

«В Ютике он вечерами заходил в мою гостиную, усаживался на стул (высокий стул, на котором он мог сидеть, ритмично раскачивая ногами) и начинал сочинять стихотворения … Изысканные мысли, высказанные изысканными словами. У меня сохранились самые прекрасные воспоминания о тех часах. Внешне он тогда не производил впечатления, был слишком худым, даже, можно сказать, тощим, но у него были очень умные глаза и редкий по красоте, приятый голос. Слушать, как он читает свои поэмы, было так же восхитительно, как смотреть на закат или восход солнца. Внутренне мы ощущаем, что они прекрасны, но запомнить их не можем».

Последнее предложение мне кажется очень удачной оценкой. Точно подмечено и четко сформулировано. Причина этого заключается в том, что это слишком трансцендентные и отвлеченные материи. Когда Теннисон{175} рассуждает о глубинных смыслах жизни, ты ощущаешь себя человеком, живущим среди людей. Харрис же постоянно словно парит в воздухе. Не существует такого якоря, которым можно было бы удержать его среди повседневных житейских забот. Поэтому, когда начинаешь читать его произведения, как отмечает леди, ощущаешь восторг от легкости стиля и благородства мысли, но потом понимаешь, что на полках памяти от этого не откладывается почти ничего.

Потом настал тот день, когда Харрису пришла пора проложить свой собственный путь в неизведанное, и путь этот был слишком туманен и сложен, чтобы описать его… тем более повторить. В этом есть как практическая сторона, так и теоретическая или догматическая. Практическая сторона этой системы заключена в утверждении, что при помощи некой дыхательной системы можно достичь определенных психических результатов и раскрыть мозг для восприятия божественного. Нужно иметь в виду, что подобные упражнения диафрагмы{176} или солнечного сплетения – поскольку указывается, что именно они подвергаются физическому воздействию – сопровождаются ментальными{177} или спиритическими усилиями, иначе можно добиться не бoльших результатов, чем при стоянии на голове. С другой стороны, можно предположить, что, если было произведено ментальное и спиритическое усилие, прогресс будет автоматическим и независимым от физического напряжения. Как бы то ни было, теория именно такова, как я ее обрисовал, и есть другие свидетели, такие как мистер Катберт, утверждающие, что сами прошли через начальную степень просветления, которая достигается таким путем. Говорят, что в этом дыхательном упражнении есть семь ступеней, каждая из которых достигается путем долгих и несомненно болезненных усилий. Никто, кроме самого Харриса, еще никогда не достигал седьмого уровня, хотя его последователи, включая всех его жен (их у него было три), находились на разных ступенях лестницы. Тот факт, что Харрис сам прошел все семь уровней, был основой для притязаний, которые должны были поразить, если не убедить общественность, поскольку с полной серьезностью утверждалось, что до него подобное удавалось только Христу. Впрочем, сам процесс, должно быть, остался не замеченным апостолами, поскольку ни в одном Евангелии он не упоминается, и даже Павел, который приводит такой полный список его спиритических способностей, об этом умалчивает.

И в то же время нельзя отрицать, что существует достаточно большое количество доказательств того, что с помощью определенного контроля дыхания можно достичь некоторого возбужденного умственного состояния. В случае Сведенборга, чем поверхностнее у него дыхание, тем духовнее образ его мыслей. Каталептики{178} как будто вообще не дышат, из-за чего иногда даже становятся жервами преждевременных похорон, но, похоже, в таком состоянии дух их находится в состоянии высшей степени свободы. Индусы свели это все в определенную систему, которая дает им неоспоримые результаты{179}. Я помню, как в Новой Зеландии в Кентербери встречался с людьми, которые практиковали эту систему и уверяли меня, что это не так уж безопасно, поскольку во время такого сеанса освобожденная душа оставляет свой дом пустым и в него в это время может вселиться посторонний жилец. Как бы то ни было, общая идея Харриса находит своих сторонников, хотя я не знаю никаких доказательств того, что подобные физиологические эксперименты обязательно должны сопровождаться высокой духовностью. Насколько мне известно, лишь эта дыхательная гимнастика является объективной частью философии Харриса.

Таким образом мы добрались до ее догматической стороны, которая заключается в утверждении, что каждый без исключения человек двупол, включая самого Создателя. «Двуединство» – вот слово, которое выражает всю философию Харриса. Это считается настолько важным, что второй внутренней сущности противоположного пола даже дается свое имя, так что у господа Иисуса появилась тесная связь с некоей леди Иисой, а сам Харрис имел очень много общего с леди Лили, к немалому, хотя и не такому уж необъяснимому смущению своих земных жен. Эта леди Лили почитается так высоко, что после смерти целый район небесного пространства получил название Лилистан. Предполагается, что эта внутренняя разнополая двойственность должна положить конец грубым природным процессам и освободить человечество от того болота похоти и морального разложения, в котором оно погрязает. Однако, поскольку у Харриса были не только жены, но и дети, надо полагать, что высшая ступень совершенства полной реализации ему все же не принесла.

В малопонятной книге «Sympneumata»{180} (которую стоило бы перевести на доступный английский язык) подвергаются исследованию двуединые боги прошлого. Среди множества прочих соединяются в одно целое такие пары, как Исида и Осирис{181}, Хатор и Ра, Бел и Белет{182}. Если задуматься над практическими результатами подобных систем прошлого, создается впечатление, что их скорее нужно избегать, чем им следовать. Что мы выиграем, или как улучшится жизнь человека, если мы начнем поклоняться божествам-гермафродитам{183}? Насколько это применимо к человеку? Конечно же, известно, что в мужчине воплощаются многие черты матери, и дочь может быть очень похожа на отца, поэтому неудивительно, что каждый пол может иметь двойственное проявление. Существуют и анатомические факты, которые соотносятся с подобным психологическим единством. Но что стоит за всем этим? Обсуждение полового вопроса в применении к Богу кажется неуместным и даже неприятным. Кроме того, Харрис не дает никакого четкого объяснения, зачем подобные странные догмы нужны миру, который и так сыт по горло бездоказательными утверждениями и изо всех сил пытается вырваться из клетки диких верований в область конкретных доказательств. Если бы Харрис до конца понял спиритуализм, он бы знал, что те конкретные доказательства, к которым так тянется человеческий разум, проще всего найти именно в этом направлении.

вернуться