Выбери любимый жанр

Истории, рассказанные у камина (сборник) - Дойл Артур Игнатиус Конан - Страница 5

Перейти на страницу:

Изменить размер шрифта:

К этому мистер «Фрикелл» добавляет: «Вспоминая то, что случилось со мной, я сам начинаю склоняться к мысли, что в этих паранормальных явлениях все-таки что-то есть». Его признание тем более заслуживает внимания, что я прекрасно помню те дни, когда он был непримиримым и умным противником спиритуализма.

Теперь я рассмотрю природу дара Гудини. Чтобы разобраться в этом вопросе, нужно для начала вспомнить некоторые из трюков, которые он исполнял. Их полный список занял бы слишком много места, но из них можно вычленить несколько типичных. Не лишним будет вспомнить и основные факты его биографии.

Настоящее имя Гудини – Эрих Вайс. Родился он в 1874 году в штате Висконсин в одном из тех провинциальных городков, из которых, похоже, происходит все оригинальное, что есть в Америке.{14} Он был седьмым сыном иудейского раввина, и, по его воспоминаниям, мать его даже не знала английского языка. По его же воспоминаниям, уже в ранней молодости ему пришлось столкнуться с медиумизмом, хотя и весьма сомнительного характера. Он не побоялся признаться, что его дар, возможно, появился у него, когда он, бродя по местным кладбищам, читал имена на могилах. Но только много позже он впервые встретился с настоящим медиумом в лице Айры Давенпорта, последнего оставшегося в живых из знаменитых братьев Давенпорт, талант которых поразил всю Англию в шестидесятых годах, и тайны которых, вопреки заявлениям Маскелина{15} и других фокусников, так и не были раскрыты. Более того, никто даже не смог повторить их трюков. Сейчас, когда я пишу эти строки, передо мной лежит письмо от самого Гудини, в котором он сообщает мне:

«Я был близко знаком с Айрой Эрастом Давенпортом и могу с уверенностью утверждать, что секреты братьев Давенпорт никогда и никем не были раскрыты. Я знаю о Давенпортах больше, чем кто-либо из ныне живущих».

Потом он добавляет весьма интересное и примечательное предложение:

«Мне доподлинно известно, что им для того, чтобы освободиться, не приходилось даже снимать пут».

Принимая во внимание, что «путами» чаще всего были наручники или скрученная медная проволока, и освобождение во многих случаях происходило за считанные секунды после закрытия ящика, подобное утверждение того, кто говорит, что знает точно, представляется чрезвычайно важным. Мы еще вернемся к этому, после того как перечислим некоторые из его собственных достижений.

Он мог – и постоянно это проделывал – освобождаться из любых тюремных камер. В Вашингтоне его поместили в камеру, в которой сидел Гито, убийца президента Гарфилда{16}, и он вышел из нее безо всякого труда. В письме, которое я уже цитировал, он пишет мне:

«Я даю слово чести, что мне никогда никто не помогал и что я никогда и ни с кем не вступал в сговор».

И этому можно верить, потому что он проделывал этот трюк много раз в самых разных местах и его всегда предварительно тщательно обыскивали, чтобы убедиться в отсутствии при нем каких бы то ни было инструментов. Иногда ухмыляющиеся надзиратели только выходили из тюремного коридора, как их заключенный появлялся вслед за ними. Несколько легкомысленно, как мне кажется, утверждать, что это просто фокус, в обычном значении этого слова.

Любые наручники он снимал с себя так, словно они были сделаны из желе. В Скотленд-Ярде на него надели сразу несколько наручников и поместили за специальный экран. Тут же из-за экрана один за другим начали вылетать наручники, после чего вышел сам Гудини, совершенно свободный. Все это он проделывал за секунды. Как-то я читал лекцию в нью-йоркском Карнеги-холле{17}. После лекции моя супруга вместе с Гудини, направляясь на встречу со мной, зашла в какой-то боковой коридор, который заканчивался дверью, запертой на висячий замок. Моя жена хотела повернуть обратно, но каково было ее изумление, когда спутник ее протянул руку и просто снял закрытый замок, как срывают сливу с ветки. Что это было? Фокус? Или же все эти разговоры о ловкости рук являются тем, что можно, используя слова самого Гудини, назвать «ахинеей» и «болтовней»?

В Голландии он попросил местных корзинщиков сплести вокруг себя большую корзину и вышел из нее. Позже его заключили в запечатанный бумажный мешок, из которого он выбрался, оставив при этом мешок неповрежденным. Вокруг его тела был заморожен ледяной блок, и он сумел пробиться наружу. Кто-то из желающих втиснуть его трюки в рамки обычных объяснений, сказал, что ему это удалось сделать, «подавив свои внешние границы перед энергичным раскрытием», не уточнив, правда, что это означает. В Калифорнии его похоронили в яме глубиной шесть футов, из которой он сумел выбраться, не пострадав. Интересно было бы узнать, какое «раскрытие» помогло ему сделать это.

В Лидсе{18} его запечатали в пивную бочку, но он скоро из нее выбрался. На заводе Круппа он заявил, что может освободиться из любых оков, какие бы они ни изготовили, и успешно проделал это, когда тамошние инженеры соорудили специально для него набор оков. В Москве его закрыли в фургоне, в котором каторжников возят в Сибирь, – он вышел и из него. 2 декабря 1906 года в Детройте он, закованный в наручники, спрыгнул с моста Олд-бел-айл и освободил себя под ледяной водой, которая парализовала бы конечности любого другого человека. 26 августа 1907 года его бросили в залив Сан-Франциско со связанными за спиной руками, утяжелив железной цепью и ядром общим весом в семьдесят пять фунтов. Он и с этим справился. Он освободился из закрытого на замок почтового мешка для посылок. Наконец, его заковали в наручники, связали, заперли в ящик и бросили в Ист-Ривер в Нью-Йорке, и то он сумел выжить.

Каким бы ни был истинный источник сил Гудини (не берусь утверждать, что мне самому известен точный ответ на этот вопрос), я уверен, что те объяснения, которые дают этим трюкам его коллеги-фокусники, не всегда достаточны. Так мистер Гарри Келлок, из книги которого я почерпнул немало дополнительной информации, объясняет умение Гудини освобождаться из заточения тем, что он к подошве своего ботинка медицинским пластырем прикреплял небольшую отмычку. Разумеется, это ему очень помогло, когда его в гробу опустили на дно моря!

Конечно же, я знаю, что Гудини действительно был искусным фокусником. Все, что касается искусства показывать фокусы, было ему известно. Это помогало еще больше изумлять публику, когда он соединял то, что было ей хоть как-то понятно, с тем, что находилось за пределами чьего-либо понимания. Разумеется, мне известно, что не он один показывал фокус с ящиком и фокус с освобождением из наручников и из мешка. Но уровень их исполнения не идет ни в какое сравнение с классом работы Гудини. Я поверю в обратное только в том случае, если увижу своими глазами, как кого-нибудь из этих джентльменов сбросят в закрытом ящике с Лондонского моста. Один бедняга в американском Среднем Западе поверил подобному объяснению и, решив повторить трюк, спрыгнул в мешке с грузом в реку. Другой господин сделал то же самое в Германии. На дне тех рек они находятся до сих пор!

Чтобы показать разницу между приемами Гудини и теми приемами, которые используют для освобождения из ящика другие фокусники, я приведу описание последних, которое дает человек, досконально владеющий навыками демонстрации обычных фокусов. Он говорит:

«Вентиляционные отверстия в ящике нужны не только для поступления внутрь воздуха, но и для других целей, а именно, для того, чтобы человек, находящийся внутри, мог доску с этими отверстиями взять или подхватить. Первое, что делает человек внутри, он садится спиной к стенке ящика, которая обращена к зрителям, упирается ступнями в доску с отверстиями и выдавливает ее, после чего при помощи тонкой струны поднимает ее и кладет на пол. Если возникают помехи в виде гвоздя, который не получается извлечь заранее подготовленным гвоздодером или молотком, он срезает его тонкой пилкой. Таким образом происходит освобождение из ящика. Веревки, которыми ящик обвязан, нужны для отвода глаз, поскольку между ними достаточно места, чтобы протиснуться. Вернуть доску на место достаточно просто. Гвозди вставляются в отверстия, из которых они были извлечены и прибиваются покрытым кожей молоточком».

вернуться