Эпоха Воюющих провинций - Вязовский Алексей - Страница 21

Пометив себе в дневнике еще несколько важных пунктов, я начал просвещать Акитори. Когда дайме Сатоми нарисовал на бумаге принцип работы шприца — узкие глаза врача широко раскрылись. После того как я объяснил причину кипячения воды — кипяток убивает бактерии, — глаза аптекаря распахнулись еще шире. Конечно, идея существования микроскопических существ, которые являются причиной лихорадки, не говоря уж о более тяжелых заболеваниях вроде чумы и оспы, была весьма передовой для средневековых умов.

— Как бороться с этими «бактериями» и «вирусами»? — с трудом выговорил незнакомые слова Акитори.

— Двумя основными способами. Во-первых, прививками. Ослабить вирус и занести его специально в организм здорового человека. Лучше — когда он еще ребенок. Человек переболеет и на всю жизнь приобретет защиту. Второй способ — выделить из плесневых грибков особо мощное лекарство, которое будет убивать бактерии в крови пациента. К сожалению, я не знаю, какие именно грибки дадут это вещество. Нужно будет искать разные виды — на деревьях, стенах… Все, что слышал, — это плесень черного или зеленого цвета. Особо хорошо она растет в гниющих дынях. Дыни в Японии не растут, но я обязательно закажу семена этого растения Исследования лекарств потребуют разработки специальных приборов, с помощью которых можно будет изучать результаты взаимодействия плесени и вирусов. Например, микроскопы — особые увеличительные приборы из нескольких линз.

Конечно, глупо думать, что через пару месяцев Акитори притащит мне ампулы с пенициллином. Да еще со шприцом для внутримышечных инъекций. Тем не менее я рассчитывал, что активное вещество из плесени так или иначе можно использовать. Ведь лекарственные свойства пенициллина открыл вовсе не Флеминг, случайно оставивший чашки Петри непромытыми в раковине. Еще инки племени кальяуайя делали смесь из плесени грибков и кукурузы. Получившиеся лепешки употребляли внутрь, а также намазывали на открытые раны. Почему нечто подобное нельзя внедрить в Японии?!

— Да, линзы уже предлагают к продаже иезуиты, — возбужденно закивал аптекарь. — Один западный дайме даже заказал себе очки из них. Какие еще способы лечения раскрыл вам этот варвар?! — как клещ вцепился в меня Кусуриури-сан.

Почему-то доктор подумал на христиан. Неужели мое вранье с порохом всплыло?!

— В Японии, да и в остальном мире сейчас три основных болезни, от которых умирают люди. Чума, холера и оспа. Все три недуга можно лечить как раз той плесенью, о которой я говорил. Но еще лучше предотвращать эти болезни. Это можно делать как карантином, ограничивая контакты больного, так и дезинфекцией. О ней мы уже говорили — кипячение воды для питья, мытье рук с мылом. От чумы и оспы[52] можно успешно прививать. Причем если ослабить вирус чумы сложно, то начать прививать от оспы можно уже сейчас.

— Надо искать животных с гнойными пузырьками на теле, доставать этот гной и втирать его в разрезы на руке или плече человека.

Кусуриури-сан от этого моего предложения слегка сбледнул в лице, но тем не менее продолжил внимательно слушать и даже записывать самые важные моменты.

— Теперь к хирургии, — тяжело вздохнув, продолжил я. — Это слово означает, что врач разрезает, как рыбу, больное место человека и удаляет или иссекает плохой орган. Я знаю, что буддизм осуждает мясников, но рано или поздно докторам придется научиться обеззараживать спиртом кожу, давать настойку опия, для того чтобы человек не умер во время операции, и резать живую плоть, чтобы освободить ее от плоти мертвой.

Акитори тяжело сглотнул, но записал и эти мои мысли. Я чувствовал, что для бедного аптекаря объем информации превысил норму, и решил отпустить его. В заключение я попросил доктора собрать своих помощников, лекарства и отправиться с нами в поход, дабы было кому лечить моих воинов. Разумеется, все за мой счет.

— Кстати, война, — решил подтолкнуть я Кусуриури в нужном направлении, — это хороший способ проверить в деле все то, что мы сейчас обсуждали. Например, кипячение воды. Обещаю, что вы получите отличную практику!

Вроде бы убедил. Уже начало темнеть, и мне пора было в замок. Но до этого я хотел еще заехать к обиженному мной иезуиту.

Священник жил в небольшом деревянном домике, на верху которого португальцы успели прибить крест из двух перекрещивающихся планок. Вся сборная солянка при нашем приближении высыпала во двор. Н-да-а… Малоаппетитное зрелище. Грязные гольфы, гульфики, рваные камзолы, странные береты и шляпы с перьями, отвратительный маслянистый запах пота и испражнений. Все вооружены до зубов — фитильные ружья, шпаги, ножи. Десять пар глаз агрессивно смотрели на меня, и лишь взгляд иезуита был задумчив и спокоен.

— Господин Родригес, — обратился я к священнику на испанском. — Мы можем переговорить приватно?

Филипп провел меня в одну из комнат, которая оказалась точно такой же грязной, как и ее обитатели. Остатки еды, тяжелый запах, по татами ползают вши и прыгают блохи. Как бы потом не пришлось бриться наголо.

— Я знаю, что вы на меня обижены, — начал я разговор первым. — Я насильно задержал вашу миссию в моем городе, поступил против ваших христианских заповедей во время харакири самураев моего дяди. Но я вам не враг. Во-первых, с завтрашнего дня вы свободны ехать куда собирались. Во-вторых, вы получаете разрешение проповедовать Слово Божье в землях клана Сатоми.

Пораженный священник сложил руки лодочкой, закрыл глаза и пробормотал какую-то короткую молитву.

— Господин дайме, — иезуит так сжал четки, что пальцы побелели. — Это… это ваше решение спасет души тысяч людей на Страшном суде! Если мы можем нести Благую Весть японцам…

— На надо пустых слов. — Я протянул португальцу указ. — Вот документ, разрешающий вам проезд и право собирать крестьян, самураев на ваши проповеди.

— Насколько я понимаю, просто так такие подарки не делаются? Чего вам от меня надо?

Быстро же Родригес пришел в себя. Хорошая школа у иезуитов!

— Пушки со шхуны. Порох, ядра, картечь. И пушкарей — учить моих солдат.

— Это невозможно! Церковь не вмешивается в политику, и уж тем более в войны между кланами.

— Вмешивается. Еще как вмешивается! Вы продаете ружья по всей Японии, поддерживаете деньгами христианских дайме. Если дадите мне требуемое, то… — Я решил походить с козырей: — Я дам согласие на строительство храма в Тибе и выделю под него землю.

Священник напряженно задумался. В воздухе повисла пауза.

— Хорошо, — взвесил все «за» и «против» Родригес. — Но я не хочу, чтобы стало известно о нашей помощи. Давайте заявим, что пушки были вами реквизированы насильно.

Хитрый ход.

— Через месяц вы обязуетесь все вернуть. Потраченный порох и ядра — оплатить.

— Думаю, мы договоримся.

Остаток вечера прошел быстро. Я пригубил красного вина (кислятина страшная), отказался от копченого окорока и сухарей (еще подхвачу глистов), пропихнул идею открытия торговой фактории португальцев в Тибе. Мол, храм строить долго, а зарабатывать на «неокрепших» душах моих подданных можно уже сейчас. Попутно сделал обширный заказ. Священник вполне совмещал в себе еще и функции торговца и с оживлением начал читать мой список необходимых товаров. Чего там только не было. Семена пшеницы, овощей (томатов, картошки — благо Южная Америка уже открыта), компасы, линзы, зеркала, порох, ружья и еще около ста наименований! Я собирался плотно заняться животноводством. Попросил привезти из Китая и Кореи свиней, коров разных пород. Для химической лаборатории нужна была ртуть, свинец, графит и еще множество различных веществ. Я постарался как можно четче выписать их названия, дав подробное описание.

Закончили мы с иезуитом уже почти ночью. Завтра с утра надо определяться с советом старейшин, и я, откланявшись, заспешил в замок. Мои охранники зажгли факелы, и наш отряд бодрой рысью поскакал по опустевшим улицам Тибы. Впрочем, ехать нам пришлось недолго. На одном из перекрестков навстречу нашей группе выплеснулась толпа каких-то оборванцев. Человек тридцать разношерстно одетых самураев с мечами и косичками плотно перекрыли все выходы. Я оглянулся — сзади тоже появились фигуры людей. Засада!