Витька, или Бабник — это звучит гордо (СИ) - Орешкина Наталия - Страница 13

• Предыдущая
• 13/20
• Следующая

Интерес людей в кафе рос вместе с громкостью. Наташка, наконец обратив внимание, что на них пялятся, пулей вылетела наружу. Витька рванулся было следом, но Мишка пресек эту попытку.

— Ты за ее «маздой» все равно не угонишься, сядь. Что ты знаешь о моей сеструхе?

Витька сел, несмотря на то, что ему до невозможности хотелось броситься вдогонку, даже без надежды на удачу.

— Мало что, она права — мы только переспали пару раз…

— Лен, иди глянь, уехала ли Наташка, если нет, езжай с ней, иначе она будет лететь, как Шумахер, а тебя она повезет, словно ты из хрусталя сделана, потом звякни, ладно?

Ленка кивнула и вышла. Мишка посидел с минуту, будто пытаясь увидеть в собеседнике нечто особенное и словно что-то для себя решив, начал рассказывать. И чем дальше шло повествование, тем мрачнее становилось Витькино лицо.

— Мля, вот мудак. Лично бы ему яйца оторвал за такое, — со злостью проворчал он.

— Не грузись, его отоварили по полной программе. Но разговор не об этом козле, а о Наташке. Она просто шарахается от всего серьезного в отношениях. Но дело даже не в этом. Ты уж пойми меня правильно, но я навел о тебе справки. И прямо скажем, особого счастья не испытал. Я и сам, конечно, не святой, но ты, как повернутый на трахе, почти весь город обслужил.

— Тоже мне город…

— Не смешно! Я сестру люблю, мы практически росли вместе…

— Так че же ты ее тогда не защитил?!

— Это была бы медвежья услуга, так, во всяком случае, я тогда думал, потому что мог найтись еще один, и еще один, и еще. Только не подрассчитал, что это ее так ожесточит. Она другая внутри, но это открывается, только когда она бывает с семьей, да еще с нашими Семеновскими друзьями. Обычная Наташкина общительность поверхностна, стоит попытаться приблизиться, и перед тобой возникнет неприступная стена. Пока никому не удалось ее преодолеть, и мужчины были, поверь, не придурки какие. Для всей семьи это больная тема. Наташка, по сути, домашняя женщина, в смысле ее муж будет вкусно накормлен, у него не будет проблемы, какая из грязных рубашек самая чистая на данный момент, да и дети, если будут, то любимыми сверх всякой меры. А из-за того случая стоит ей сделать шаг навстречу, как она тут же делает два шага назад. Мое к тебе отношение, в принципе, не играет роли, если ты поможешь разрушить эту стену.

— А почему не Ливнёв?

— Ливнёв мужик, конечно, не из последних, но дело в том, что он себе на уме, а с Наташкиным языком и шустрячестью это чревато бесконечными скандалами. Он из тех, у кого либо по его, либо никак. Такие не идут на уступки.

— Ты имеешь в виду, что я буду Наташке подчиняться? Это вряд ли.

— А кто говорит о подчинении? Об хлюпика она только вытрет ноги и пойдет дальше. Нет, ей нужен равный…

— Я уже не подхожу, не так ли? Я, конечно, не бедный, но из-за того что я на нее работаю, она всегда будет думать, что я с ней из-за денег…

— Дурак, причем тут, сколько у тебя шуршит в кармане? — фыркнул Мишка. — Она, между прочим, как и я, начинала с нуля, и для меня никогда не было важно, что Ленка не дочь миллионера. Соловьевы связывали свою жизнь только с теми, кого по-настоящему любили и неважно, богат он или беден, красив или не очень, здоров или нет…

— А как насчет бабников?.. — хмыкнул Витька.

— У меня жена — Ленка, но я оторву язык любому, кто хоть слово плохое о ней скажет. То, что было ДО, не имеет значения, главное то, что сейчас.

Звонок мобильного прервал их беседу, звонила Ленка, сообщившая, что они на пути в Семеновку.

— Подумай о моих словах, если то, что ты сказал про чувства к Наташке, — правда, то борись. Но если ты ее обидишь, я не только не буду помогать тебе выкрутиться, но стану твоим врагом. А в этом городе мое слово кое-что значит, да и семейка наша немаленькая.

— Понял, не дурак, — проворчал Витька, угроз он не любил, но понимал, что и сам защищал бы сестру, если бы она у него была.

Мишка бросил на стол купюру рядом с Витькиной, и мужчины, пожав друг другу руки, разошлись, каждый думая о своем и о том, как быть с Наташкой.

Ох, чуяла Наташка, что не стоило сегодня идти на работу, но отпуск не может продолжаться вечно, а погубить фирму только потому, что не желаешь выслушать мужчину, который — видать, от удара по голове, а иначе с чего еще? — признался ей в любви, не самое лучшее решение. Да тут еще и Ливнёв со своими намеками: мол, новый сисадмин просто свел с ума женскую половину коллектива. И что скоро они его так откормят на домашних пирогах, что он в дверь с мылом не протиснется. Наташка не ревновала!!! Нет!!! Какое ей дело до личной жизни какого-то… ну почему нельзя его кастрировать?! Наташка попыталась представить Витьку на жертвенном столе, а себя с тесачком в руках и маньячным блеском в глазах, только фантазию понесло не туда… вот почему он возникал в ее мыслях, привязанный за руки и за ноги к кровати, возбужденный и глядящий на нее горящими от страсти глазами, — озабоченная фантазия, мать ее.

Наташка была уверена, что время появления Витьки в ее кабинете зависит только от того, как скоро «сарафанное радио» донесет о ее присутствии. А так как «рассадник счастья и брачных уз», которым являлась фирма, горел, нет, жарко полыхал страстным желанием затянуть в свои ряды любого, кто еще не вкусил этого «неземного блаженства», то у нее только пара минут, ну, или чуть больше, прежде чем ее «ученик» ворвется сюда.

Дверь хлопнула, но вместо Витьки в кабинет вошла расстроенная Олечка.

— Наталья Валентиновна, я облажалась, — виновато пробормотала она.

— Что, так сильно? Что-то не так с контрактом на печи?

— Нет, там все в порядке, это из-за нового сисадмина. — Секретарша помялась, а потом выпалила: — Он недавно триппер поймал.

От этой фразы у Наташки наступило невероятное просветление в мозгу, и однажды пытавшееся прорваться воспоминание всплыло во всей красе.

— Он вылечился? — осторожно спросила она, хотя и не думала, что Витька пошел искать приключения с триппером, но кто их, озабоченных бабников, знает, даже резинка не дает полной гарантии.

— Да, давно, с пару месяцев уже, — в голосе Олечки слышалось облегчение.

— Ну, если он здоров, то о чем говорить? Надеюсь, наука пошла ему впрок, — как можно безразличнее произнесла Наташка, хотя внутри как-то сразу полегчало. — Иди работай.

Не успела она вникнуть в документы, кучей громоздившиеся на столе (а чего ожидать, когда вместо работы в «прятки» играешь?), как дверь опять хлопнула.

— Оль, дай разгрести эту кучу, потом поговорим о сисадмине.

— Интересно, что вы обо мне говорили? — Витькин голос резко оторвал ее от работы.

Наташка взглянула на него. Красив, подлец, а глаза… он просто пожирал ее глазами. Девушка была уверена, что от того, чтобы рвануть к ней и схватить в объятия, его удерживает только неуверенность в ее реакции. Только знак с ее стороны, малейший призыв, признак согласия — и ему будет плевать на то, что дверь открыта, что секретарша или еще кто-нибудь в любой момент могут войти. Когда Наташка осознала это, страх опять сковал ее, страх, что то, что она увидела в его глазах — просто озабоченность молодого темпераментного мужчины. Что слова любви ничего не значат, просто красивая упаковка обычной похоти. И Наташка выпалила:

— Мы говорили о сисадминах, настолько неразборчивых в связях, что лечат триппер. Значит, тогда в КВД я оказалась права?

Так унизительно было стоять, не зная, что сказать. Оправдываться? Глупо. Да и поверит ли? А сам бы он поверил? Не факт.

— Я ступил, но я и не говорил, что идеален. У каждого есть свой скелет в шкафу.

После этих слов Наташка поняла, что Витька откуда-то узнал о том, что с ней случилось. Кроме Мишки и Ливнёва, подробностей не знал никто, слухи — да, а тут попахивало не слухами. Ливнёв исключался, тогда…

— Стало быть, Мишаня распустил язык, — зло сказала она. — Ну что, вдоволь посмеялся над моей глупостью? Да только пользы тебе от этого не будет!!! Еще один альфонс мне ни к чему!!!

• Предыдущая
• 13/20
• Следующая