Стая (СИ) - Сергеева Оксана - Страница 45
- Предыдущая
- 45/172
- Следующая
— Как оказалось, да.
Жена Монахова понимающе усмехнулась:
— Тогда и не отвечай.
— Негодяй я, что скрывать. Но ваша дочь в безопасности.
Наталья рассмеялась:
— Спасибо, успокоил.
На самом деле, успокоения от его слов Наталья не ощущала. Денис опустил взгляд, что позволило вглядеться в его лицо. Смотреть ему в глаза открыто было тяжело. Понятно, почему дочь увлеклась им. Шаурина трудно не заметить. Высокий, с отличным спортивным телосложением и глубоким умным взглядом. Его непоколебимая уверенность в себе поражала, а невозмутимость, которую он так часто демонстрировал, совсем не означала внутреннее спокойствие, хотя он всегда тщательно контролировал свои реакции. Если прибавить ко всему независимость мышления и поступков, можно смело назвать его жестким и целеустремленным. Только все эти положительные качества в том кругу, где он вращался, приобретали другой оттенок, и просто из свободного сильного духом он превращался в жестокого и даже опасного человека.
А в том, что Юлька увлеклась всерьез, сомнений не было. С каждым днем девчонка увязала в нем, не хотелось говорить «как в болоте», но очень похоже на то. Сначала Наталья отстраненно наблюдала за интересом дочери. Влюбленность в ее годы вполне нормальное явление, главное, чтобы она не превратилась в одержимость. Но после сегодняшней ситуации решено было глубже вникнуть в отношения Юли и Дениса. Не хотелось, чтобы в один прекрасный момент Денис использовал слабость дочери в своих интересах. Даже думать в таком ключе не хотелось, но как тут не думать…
…Позже, за ужином, Денис понял, почему Юля так смело утверждала, что с танцами покончено. Семья, включая Дениса, уселась за стол. Монахов мрачно поглядывал на дочь, а она не испытывая желания есть, водила ложкой по тарелке, изредка поднося ее ко рту. Перед ужином Юля попила чай со сладким пирогом и перебила аппетит, к тому же натиск Сергея Владимировича, выпытавшего у нее все подробности происшествия, немного вывел ее из себя. Удрученно она поглядывала то на мать, то отца и еще реже — на Дениса.
— Юленька, перестань хмуриться. Через несколько дней нога заживет, и ты про все забудешь, — попыталась Наталья приободрить дочь.
— Я не могу чувствовать себя так скованно и ограниченно. Мне мешает не боль, мне мешает то, что я не могу свободно двигаться.
— Придется потерпеть. Когда опухоль спадет, все встанет на свои места. Снова будешь бегать, прыгать и танцевать.
— Забудь теперь про танцы, — тут же сказал отец. — Никаких больше танцев.
— Сергей, ничего страшного не произошло. Такое случается… — начала Наталья.
— Я сказал, — отрезал Монахов.
Юля и рот не раскрыла, чтобы оспорить решение отца. Делала бесстрастный вид, отрешенно смотрела в окно. Денису, который общался с ней часто и успел узнать некоторые проявления ее характера, показалось такое поведение странным и неестественным. Слишком уж она была спокойна. Упрямство, которое так часто проявлялось, сейчас почему-то спряталось за оболочкой хладнокровия, хотя Юля всегда остро реагировала на любые попытки навязать ей готовое решение проблемы. Она предпочитала иметь некоторую свободу для действий, чтобы самой выкручивать ситуацию под нужным углом. И в такую покорность Денис откровенно не верил. Неужели она отступит от того, чему посвятила столько лет?
— Папа, это жестоко по отношению ко мне, — чуть позже сказала Юля. — Ты хочешь лишить меня того, что мне дорого, чем я увлекалась много лет. Я не готова вот так взять все и бросить. Это, конечно, не смыл моей жизни, но каждый нормальный человек должен иметь увлечение для души, — сказала после нескольким минут молчания благоразумно спокойным тоном, посмотрев отцу в глаза.
Зря Денис посчитал, что девчонка не будет сопротивляться. Будет, только решила выбрать для этого нужный момент и подходящую интонацию.
— Найди себе другое увлечение, — жестко ответил он.
— Какое?
— Не знаю. Подумай, чем бы ты хотела заниматься.
Наталья пока не вмешивалась в разговор, но следила за его течением с явным интересом. То, что Юля неспроста начала беседу в таком тоне, она заподозрила сразу.
— Мне нужно активное увлечение, а не просто запереться в четырех стенах. Я же не говорю о чем-то экстремальном. Не прошу тебя позволить мне прыгать с парашютом, — продолжила девочка свое обращение. Она не спешила и слова подбирала очень тщательно. И проговаривала их четко, будто боялась, что отец не поймет их смысл.
— Хорошо, твои варианты, — уступил Монахов.
На лице Юли ничего не отразилось, но глаза блеснули.
— Какие у меня могут быть варианты? — словно отмахнувшись, спросила она. — Для меня занятия танцами — это спорт. Я не могу без этого. Я всю жизнь жила в нагрузку. Не сильную, но все же. В какой спорт мне удариться в пятнадцать лет, скажи на милость? Что бы я ни предложила, ты обязательно скажешь, что это травмоопасно, — добавила чуть-чуть капризности тону. Ровно настолько, чтобы разбудить в отце жалость. И ей это удалось. Отец смягчил взгляд и задумался. Некоторое время оценивающе смотрел на дочь.
— Займись плаванием. Плескайся сколько хочешь и когда хочешь. Для тебя хоть отдельный бассейн…
— Отец прав, Юля. Плавание очень полезно тут и спорить нечего. И никаких травм, — поддержала мужа Наталья.
— Ни за что!
Никто не ожидал, что Юлька вскинет глаза и начнет яростно протестовать, но именно это она сделала. Отец даже вилку отложил, а Наталья непонимающе уставилась на дочь.
— В отцовский клуб я ходить не буду, — твердо заявила Юля. — Если и займусь плаванием, то буду ходить в другой бассейн. Поговорю с подружками, посоветуюсь. Не нужен мне одной целый бассейн, я хочу общаться с девочками и мальчиками, — резко заявила она.
На что получила столь же резкий ответ отца:
— В другой клуб ты ходить не будешь. Можешь приводить с собой подружек, но о другом клубе и не мечтай.
— Я подумаю, — недовольно поджав губы, сообщила она.
В голосе девушки чувствовалась едва заметная напряженность, но лицо ничего не выражало. Денис молча прослушал состоявшийся разговор. Внутри царило стойкое ощущение, что его нагрели, но в чем именно понять никак не мог…
ГЛАВА 18
Не только для дочери утро началось с обезболивающих таблеток.
Наталья проснулась с жуткой головной болью, какая обычно одолевала ее после приема пары бокалов шампанского.
Однако, сегодняшнее недомогание не имело со спиртным ничего общего. Сказывалась бессонница. Почти всю ночь женщина не сомкнула глаз, заснув под утро. Какие только мысли ни мучили, какие предположения ни посещали, был даже порыв рассказать обо всем мужу. Но только, как рассказать…
Для Юли это первая влюбленность. По крайней мере, до этого момента не было заметно, чтобы дочь кем-то увлекалась. Но беда в том, что это не просто «кто-то» и далеко не мальчик…
От этих мыслей голова разрывалась, а самой стало невыносимо дышать, похоже, давление поднялось. Наталья спустилась на кухню, наверху в спальне стало тесно и душно. О событиях и вещах, которые сегодня лишили ее сна, лучше думать наедине с собой и, хотя муж крепко спал, его дыхание мешало и почему-то не позволяло сосредоточиться.
Поставила чайник. Не очень хотела горячего чаю, но руки созвучно кипучим мыслям сами сделали дело. Выдохнув, Наталья приказала себе успокоиться, сжала кухонное полотенце, замерла у стола, смахнула крошки…
Денис Шаурин — мужчина и взгляды на жизнь у него недетские и потребности взрослые, а Юля еще девчонка, ребенок. С дочерью нужно обязательно поговорить, но необходимо найти правильные слова, и пока с большим трудом она представляла, что скажет. Но сказать — должна. Обязана. Самая большая ошибка — пустить все на самотек.
Собачий лай за окном заставил вздрогнуть. Электрический чайник, вскипев, уже отключился. Наталья отвлеклась от тяжких мыслей, опустила в большую кружку одноразовый пакетик с заваркой. Когда пили чай всей семьей, на стол выставлялась красивая посуда, но в одиночестве женщина всегда пила из этой красной в белый горох кружки, — единственной сохранившейся из сервиза, принадлежащего ее матери. Был еще небольшой заварной чайник, но использовать его нельзя, потому что носик у него откололся, а выбросить рука не поднималась. Так и стоял он в буфете, в самом дальнем углу.
- Предыдущая
- 45/172
- Следующая
