Подумай дважды (СИ) - Чайка София - Страница 35

• Предыдущая
• 35/57
• Следующая

Тая не стала комментировать ее ответ, но Серафима все равно смутилась. Несмотря на собственные слова, она представляла себя сидящей за трюмо вовсе не в своей спальне.

— Остается еще одна комната. Что там будет? Детская?

Бритт не сразу понял, что в его кармане вибрирует телефон. Хорошо еще, что он не оставил его на столе в комнате. Вчера, чтобы дождаться выстраданных гудков, Егору пришлось выходить в поле за деревней. Сима не взяла трубку. Он расстроился, но продолжал надеяться, что она не услышала их, а не проигнорировала.

Егор решил не звонить ей на домашний телефон, как в прошлый раз, чтобы не беспокоить няню и девочку. Утром он снова попытался дозвониться Симе на сотовый и чуть не запустил телефоном в дерево, когда услышал очередное «На данный момент связь с абонентом отсутствует».

Обычный в любой другой ситуации вызов, прозвучавший в тот момент, когда он смазывал петли калитки, показался Бритту почти чудом. Он быстро вытер руки о брючины и выхватил телефон из кармана, едва не уронив его при этом. Он поймал себя на мысли, что улыбается, когда увидел на дисплее фотографию Серафимы. Он сделал ее тайком в саду дачи Симаковых.

— Привет. Я надеялся, что ты позвонишь.

Егор решил, что нет никакого смысла делать вид, что он не рад. Бритт не просто радовался, он безумно хотел оказаться рядом с ней. И не только. Он мог бы назвать тысячи важных вещей и мелочей, которые хотел бы проделать вместе с ней. Сейчас же приходилось довольствоваться лишь разговором.

— Я поздно заметила, что пропустила твой звонок. Здравствуй, Егор.

Ее голос слегка дрогнул, когда она произнесла его имя, и это почему-то обрадовало его. Она волновалась не меньше, чем он сам, значит, все же неравнодушна к нему. Возможно, в его возрасте смешно так переживать, но иногда Егору казалось, что все, что произошло между ними во время последней встречи, лишь сон — чудесный и далекий.

— Ты не представляешь, как я хочу тебя увидеть.

— Правда?

— Ты до сих пор сомневаешься?

— Такая уж я уродилась.

— Меня трудно отпугнуть подобными пустяками. Теперь я от тебя не отстану.

Он надеялся, что она хоть что-то скажет о своих чувствах к нему, но Сима, помолчав несколько мгновений, перевела разговор на другую тему.

— Как мама? Надеюсь, ей уже лучше.

— Твердит, что здорова, как лошадь, но местный фельдшер настаивает на обследовании.

— Отказывается?

— Делает вид, что не слышит. Я не теряю надежду ее уговорить.

— Мне хотелось бы с ней познакомиться.

После этих слов его сердце встрепенулось, наполнившись неожиданной радостью. Он и сам хотел того же. Нежность к этой женщине могла оказаться слабостью, если бы ее заметил кто-то, настроенный не слишком доброжелательно. Даже самому себе трудно сознаваться в подобном чувстве, но Егор успел смириться с ним, вспомнить его. Именно оно пронизывало его каждый раз, когда Бритт встречался с Серафимой много лет назад, и не желало исчезать, как Егор не старался, пробилось сквозь горечь и цинизм, которые он взлелеял в себе, добиваясь достатка и признания. Оставалось надеяться, что ему не придется об этом пожалеть. Хотя… У него вряд ли остался выбор. Главный арбитр в этом вопросе, его сердце, уже все решил.

— Ты ей обязательно понравишься.

Он мог ошибаться, но ему казалось, что в этот момент Сима смущенно улыбается. Он не раз представлял ее себе именно такой.

— Я разгромила твою квартиру.

Еще одна обнадеживающая новость. Она пришла в его дом, и Егора не волновало, во что он превратиться. Если только Серафима останется там.

— Значит, придется отстраивать заново. Ты умеешь укладывать кирпичи?

— Я серьезно. Рабочие начали отделку кабинета. Мне бы хотелось… Было бы неплохо, чтобы ты сам взглянул.

Он почувствовал в ее голосе неуверенность и еще что-то, чего он желал и во что боялся верить. Егор думал о том, какие подобрать слова, чтобы убедить Симу, что он никуда не сбежит, не оставит ее, как когда-то. Как сделать, чтобы она поверила ему, когда он далеко и не смотрит ей в глаза?

— Я скоро приеду. Хочу еще несколько дней побыть с мамой, понаблюдать за ней.

— Конечно. Я понимаю. Это сейчас самое главное. — Она замолчала, а когда он уже подумал, что сейчас она попрощается, Сима неожиданно произнесла: — Я жду тебя. Приезжай, как только сможешь.

Возможно, он — лишь влюбленный глупец, но ему хотелось верить, что эти слова означали для него исполнение самых заветных желаний. Сдержав рвущееся признание, он произнес:

— Приеду.

Это прозвучало слишком сухо даже на его мужской взгляд. Он обязательно поговорит с ней, когда вернется, и все встанет на свои места.

— Грибов, ты меня вообще слушаешь?

Он обошел вокруг Иннокентия и встал перед ним, заставляя обратить на себя внимание.

Аркадий не желал смириться с неудачей и решил предпринять еще одну попытку уговорить Грибова продать ему акции. С каждым днем его настроение становилось все более неуравновешенным. Он потерял всякое терпение и уже почти смирился с тем, что ему придется вынести историю рождения ребенка Эллы на всеобщее обозрение и обсуждение. Он не сомневался, что после того, как будет доказано его отцовство, наследство мальчика окажется в его руках, пусть и временно. Аркадию так сильно хотелось насолить Симакову, посмотреть в его самовольное лицо после того, как он, Крамарь, получит контроль над компанией, что месть постепенно превратилась в главную цель его жизни. Аркадий не помнил, когда все началось, но его это не волновало. Как перестала беспокоить и мысль о вероятном скандале, а также дальнейшая судьба ребенка. Мальчуган мог стать его наследником, но с такой же долей вероятности оказаться в приюте — после того, как Крамарь разберется с акциями.

Он увидел Грибова, входящего в кафе вместе с дочерью, и решил дать ему последний шанс поступить благоразумно, то есть избежать огласки. Последние дни ему никак не удавалось застать Иннокентия в офисе. Да и телефон тот не поднимал. Случайная встреча показалась Крамарю судьбоносной, и он вскочил в кафе следом за парочкой. Аркадий сразу приступил к делу, надеясь, что в присутствии дочери Кеша не станет уклоняться от беседы. К тому же в детском кафе Грибов вряд ли затеет ссору.

Иннокентий выбрал необычную тактику. Он отмалчивался, не признаваясь в знакомстве. Это выглядело бы смешно, если бы так сильно не злило. Тогда Аркадий и предпринял маневр, позволивший ему оказаться перед собеседником у кассы. Кеша невозмутимо перечислил продавщице пирожные, которые собирался приобрести и поинтересовался их стоимостью. Аркаша чуть не взвыл от ярости и почти прокричал:

— Прекрати валять дурака, Грибов!

— Дядя, в общественных местах кричать некрасиво. Тем более в присутствии детей. Мы с папой отдыхаем.

Он посмотрел вниз, на маленькую серьезную девочку, и подумал, что она очень сильно напоминает свою мать. А еще о том, что эта малявка когда-то может стать наследницей любимого промышленного детища Симакова. Уже одним этим она раздражала его до невозможности, но Крамарь сделал над собой усилие и даже улыбнулся. Никогда не знаешь, что может пригодиться в жизни.

— Извини. Тебя хорошо воспитали, детка. Как только твой папа ответит на мои вопросы, я оставлю вас в покое.

Кеша расплатился, взял большой бумажный пакет, уступил место очередному покупателю и лишь тогда повернулся к Аркадию.

— Я все сказал тебе еще в прошлый раз. Не трать время зря. Акции и ребенок останутся у меня.

— Вот, значит, как? Уверен?

— С каждым днем все больше.

— Ладно. — Крамарь прищурился, бросил взгляд на девочку, стоявшую рядом с Грибовым и не спускавшую с него больших серых глаз, и подумал о том, что Кеша не оставил ему выбора. — Мы еще посмотрим, у кого, в конце концов, окажутся акции и ребенок.

Ближе к вечеру Егору удалось застать дома Маркитана. Он дозвонился на его стационарный телефон. Виктор сдержанно отчитался в делах компьютерной компании, несколько лет назад организованной Бриттовым. Затем ввел в курс интересующих Егора акций и их движения на биржевом рынке. Только после этого он вспомнил об Измайловой. Ника уже выписалась из больницы и жила в квартире матери.

• Предыдущая
• 35/57
• Следующая