Подумай дважды (СИ) - Чайка София - Страница 40

• Предыдущая
• 40/57
• Следующая

— Ничего не боится, гад!

Кеша рубанул рукой воздух и устремился в комнату. Он вернулся с пальто, надевая его на ходу.

— Постой, ты куда?

Сима загородила Грибову выход.

— Иду убивать мерзавца.

До Егора вдруг дошло, куда собрался Кеша.

— Это Крамарь?

Он встал рядом с Симой, намереваясь узнать все. Кеша замялся.

— Это моя проблема. Я сам ее решу.

Грибов попытался их обойти, но Егор не пустил.

— Она уже перестала быть твоей. Наша дочь в опасности. Если это случилось по твоей вине…

— Тогда что? Ну, договаривай!

Сима умудрилась втиснуться между ними.

— Говори сейчас же! Иннокентий, я жду!

— Ладно, но мы теряем время.

Егор не сдвинулся с места. В отличие от Кеши он понимал, что нельзя действовать сгоряча.

— А ты поторопись. Я знаю, что именно Крамарь интересовался акциями. Но что он хотел от тебя?

Еще мгновение Грибов колебался, но затем сказал:

— Насколько я понял, он хочет контролировать компанию. Он… он требовал от меня мою часть. Точнее ту, которую я переписал на Адама.

— Ты отдал акции Элле и ничего не сказал? Даже отцу?

— Это мое решение. Мне надоело, что меня постоянно контролируют.

Егор видел, как Сима кусает губы. Черт бы побрал Грибова. И всю компанию заодно.

— Оставим лирику в стороне. У него что-то есть на тебя?

Возможно, ему показалось, но Грибов выглядел смущенным.

— Он меня шантажировал.

— Чем?

— А если я не скажу?

— Напоминаю, если ты забыл. Вероятнее всего, что Юля именно в его руках. По твоему мнению, он достаточно сдержан, чтобы не причинить ей вреда? — Он видел, как побелела Серафима, но не мог промолчать. У Егора заканчивалось терпение. Девочка неизвестно где и с кем, а Грибов мнется, как школьник. — И еще… Ты уверен, что справишься с ним сам?

— Я пойду в милицию.

— Если не будет другого выхода, я отправлюсь туда вместе с тобой. Но… что, если он опасен?

— Он считает, что Адам — его сын, — вдруг выпалил Кеша.

— И что с того?

— Как что? Он — Грибов! Папа этого не перенесет! Я ему пообещал, что обо всем позабочусь.

— Хватит себя жалеть.

— Тебе этого не понять!

— Возможно. Я даже не стану выяснять, есть ли у него для этого основания. Крамарь угрожал?

— Да.

— Но ты ничего не сделал, чтобы предотвратить возможные последствия.

В этот раз голос Кеши прозвучал тихо и как-то потерянно.

— Я не думал, что он зайдет так далеко.

— Остается выяснить еще кое-что. Почему он так уверен, что мы не обратимся в милицию, особенно в том случае, когда все выяснится? И есть ли у него сообщник? Сима, голос тебе знаком?

Она покачала головой.

— Такое впечатление, что он доносится издалека.

— Или похититель говорит через платок. Тогда есть вероятность, что Крамарь действует в одиночку.

— А если это не Крамарь?

После этого вопроса, заданного Серафимой, в квартире воцарилась тишина. Егор надеялся, что похищение устроил Аркадий. В противном случае, у них больше не оставалось версий.

Все вздрогнули, когда постучали во входную дверь.

Егор понял, что Сима не может сдвинуться с места. Видимо, слишком много эмоций ушло на то, чтобы держать себя в руках. Он отправился открывать сам.

На пороге стояла незнакомая худенькая женщина. Она выглядела ужасно бледной, если не считать двух ярких пятен на щеках. Увидев Егора, она дернулась, будто готовилась тут же убежать. Огромные серые глаза сделались еще больше, а узкое лицо вытянулось. Женщина однозначно ожидала увидеть кого-то другого.

Бритт усилием воли заставил себя не схватить ее за руку. Только пока не понял для чего — чтобы поддержать дрожащее создание или удержать от побега.

Испуганный взгляд метнулся с его лица вглубь квартиры, и в нем промелькнуло облегчение.

— Извините, что беспокою. Я… к Серафиме. — Он отошел в сторону, предлагая войти. Женщина сделала шаг вперед, но потом неожиданно развернулась и устремилась вниз по ступенькам, выдыхая на ходу: — Я сейчас вернусь. Мне нужно к детям.

Бритт проводил ее недоуменным взглядом и оглянулся. Сима стояла с приоткрытым от удивления ртом, а Кеша ерошил светлые волосы.

— Погодите, это же Марьяна! — Грибов повернулся к Серафиме. — Или я ошибаюсь? Сто лет ее не видел.

Егор не понимал, почему эта женщина вызвала такую странную реакцию у присутствующих.

— Кто такая эта Марьяна?

Серафима вышла из оцепенения и прошептала, не спуская глаз с пустого проема двери:

— Марьяна Крамарь, жена Аркадия.

Егор сорвался с места и побежал вслед за женщиной, надеясь, что Марьяна не скроется, пока все они приходят в себя от неожиданности. Слишком уж напуганной она выглядела. Он вздохнул с облегчением, когда застал ее с троицей беззаботно щебечущих девочек возле такси, среди которых увидел Юлю.

Сердце ухнуло в груди и куда-то покатилось. Он не знал, насколько напряжен, как сильно беспокоится за эту девочку, пока не увидел ее живой и здоровой прямо перед собой. В голове, не переставая, стучало: «Господи, благодарю тебя, что ты уберег ее!». Очень страшно потерять дочь, едва обретя ее. Теперь он мог себе представить, что чувствует Сима.

Ему хотелось прижать девочку к себе, расспросить, все ли с ней в порядке, просто держать в руках, лишь бы знать, что она рядом. Эти неожиданно проснувшиеся родительские чувства вызвали неожиданные слезы, поэтому Егор деловито отобрал у Марьяны огромный чемодан и побрел вслед за шумной компанией наверх.

Она, наконец, вышла из ступора. Увидев в дверях Марьяну, Серафима сразу поняла, что они оказались правы — их дочь оказалась в руках у Крамаря. В противном случае Марьяна не пришла бы к ним домой. Слишком скромная и скрытная двоюродная племянница мамы старалась лишний раз не беспокоить их семью.

Когда она бросилась прочь, Сима уже не сомневалась, что дочь рядом. Серафима выскочила ей на встречу. Встретив Юленьку на втором этаже, она подняла ее на руки и обняла так сильно, как только сумела. В этот миг никто и ничто не могло бы отобрать девочку у матери.

Сима несла ее домой, поднимаясь по ступеням, как автомат, и не видя ничего из-за беззвучных слез. Они катились по ее щекам, и она смаргивала их, но продолжала прижимать дочь к себе. Кеша, ожидающий их на лестничной площадке, приоткрыл шире дверь, чтобы они могли войти. Его лицо выглядело хмурым, но чувство облегчения на нем явно доминировало.

Сима прошла со своей ношей прямо в гостиную и лишь тогда опустила Юлю на пол. Она гладила ее по рукам, маленькому тельцу и не могла произнести ни слова.

— Мамочка, не плач.

Юля вытирала ее лицо крохотными ладошками, а Сима еле удерживалась от всхлипов. Она не хотела пугать дочь. Наконец, ей удалось проглотить вязкий комок в горле.

— Котенок, как ты?

— Все хорошо. Я играла вместе с Машей и Сашей в гостях у дяди Аркаши и тети Марьяны. Но дядя не дал мне позвонить.

— Дядя Аркаша, он… С тобой все в порядке?

— Да. Только я потеряла в магазине Таисию Михайловну.

Сима поцеловала дочь в прохладную щечку и начала снимать с нее пальто.

— Она нашлась, не беспокойся. Спит в своей комнате.

— Тогда хорошо. Я переживала, что она заболела. — Сима видела, как Юля подняла глаза к двери и улыбнулась. — Папа!

Ей не хотелось выпускать дочь из рук, но Серафима заставила себя отстраниться. Юля бросилась к Кеше и повисла у него на шее. Взволнованный и растроганный Грибов взял Юленьку на руки и поцеловал. Девочка тоже звонко чмокнула его в щеку.

— Ты… выросла дочь.

Его голос звучал хрипло, глаза подозрительно блестели, а слова казались бессмысленными. Они не виделись два дня. Это все от стресса. Она не сомневалась, что Кеша любит Юлю, искренне беспокоится о ней — несмотря на то, что она ему не родная. Как выяснилось.

За спиной Грибова показался Егор. Сима закусила губу, бросив на него тревожный взгляд. И виноватый тоже. Некоторое время он хмуро смотрел на Юлю, и Симе стало не по себе. Этот мужчина имел полное право точно так же держать девочку на руках, открыто беспокоиться и говорить ей о своей любви. Это она, Сима, лишила его всего этого, хотя и не сознательно. Она не знала, как исправить ситуацию, да и не могла думать об этом здраво, во всяком случае, сейчас.

• Предыдущая
• 40/57
• Следующая