Прекрасное далеко - Брэй Либба - Страница 64

• Предыдущая
• 64/158
• Следующая

Мы переворачиваем очередную страницу, на ней — иллюстрация с изображением какой-то башни. Я читаю вслух:

— Холмы Гластонбери. Стоунхендж. Великие пирамиды и великий сфинкс в Гизе. Все эти места считаются пропитанными магией, которая рождается в те моменты, когда Земля и планеты выстраиваются в одну линию, — читаю я, с трудом сдерживая зевоту. — Священные точки Земли отмечены разными способами — это могут быть церкви, кладбища, каменные круги, замки и прочее. И великие жрицы, почтенные друиды, мудрые язычники верили, что именно туда приходят духи…

— Джемма, да ничего там больше нет, — стонет Фелисити.

Она опустила руки и голову на спинку кровати, как скучающее дитя.

— Нельзя ли нам отправиться в сферы? Пиппа ждет.

— В книге пятьсот страниц, — поддерживает ее Энн. — И у нас еще вся ночь впереди, а мне тоже хочется поиграть в магию.

— Вы правы, — говорю я, закрывая том. — В сферы!

Теперь, когда мисс Мак-Клити вернулась, она не тратит зря время на заигрывания с нами. И при каждой возможности взмахивает кнутом. Есть правильный и ошибочный способы сделать то или иное, но, судя по всему, правильным способом всегда является способ мисс Мак-Клити. Но, несмотря на ее железную волю, мы радуемся, что она большой любитель пеших прогулок, и как только дни становятся теплее, мы с благодарностью присоединяемся к ней, чтобы сбежать от школьной духоты.

— Уверена, сегодня мы можем заняться эскизами на свежем воздухе, — заявляет она.

Поскольку день чудесный, новость приветствуется с искренним энтузиазмом. Мы надеваем чепчики, чтобы защитить нежную кожу от угрозы веснушек, хотя, конечно, для меня это вопрос спорный. Я вспоминаю прекрасные, жаркие дни в Индии, когда я бегала босиком по потрескавшейся земле и солнце оставляло на коже воспоминания в виде множества маленьких коричневых пятнышек, как будто сами боги бросили на мои щеки и нос горсточку песка.

— Солнце тебя благословило, — обычно приговаривала Сарита. — Посмотри, оно оставило на твоем лице следы своих поцелуев, чтобы все это видели и завидовали.

— Тебя солнце любит больше, — говорила я, поглаживая ее высохшие руки цвета старой тыквенной бутыли, и она смеялась.

Но здесь не Индия, и за веснушки нас не похвалят. Здесь солнцу не позволено показывать свою любовь.

Мисс Мак-Клити ведет нас по грязной траве, от которой готовы развалиться ботинки.

— Куда мы идем? — ворчит Элизабет, она тащится позади всех.

— Мисс Мак-Клити, а далеко нам еще идти? — спрашивает Сесили.

— Прогулка пойдет вам на пользу, мисс Темпл, — отвечает мисс Мак-Клити. — И я не желаю больше слышать жалоб.

— Я и не жаловалась, — фыркает Сесили, но никто ее не поддерживает.

Если бы объявили чемпионат по нытью, Сесили без труда выиграла бы все призы.

Мисс Мак-Клити ведет нас через лес, мимо озера, где отражается серое небо, и дальше по узкой неровной тропе, которую мы прежде и не видели. Тропа извивается между деревьями и выводит нас к какому-то холму. На вершине холма виднеется маленькое кладбище, и именно туда направляется мисс Мак-Клити. Она расстилает покрывало между надгробными камнями и ставит на него корзину для пикника.

Элизабет кутается в плащ.

— Зачем мы пришли в такое ужасное место, мисс Мак-Клити?

— Чтобы лишний раз вспомнить о том, что жизнь коротка, мисс Пул, — говорит учительница, встречаясь со мной взглядом. — И еще здесь отличное место для пикника. Кто хочет пирога и лимонада?

Она широким жестом открывает корзину, и аромат сочного пирога с яблоками, испеченного Бригид, плывет в воздухе. Толстые ломти лакомства тут же оказываются у всех в руках. Льется лимонад. Мы неторопливо, с ленцой, рисуем и едим. Мисс Мак-Клити пьет лимонад маленькими глотками. Она смотрит на раскинувшиеся перед нами зеленые холмы, редкие группы деревьев, похожие на клочки волос на лысой мужской голове.

— В этих краях есть нечто особенное.

— Здесь чудесно, — соглашается Энн.

— Но очень грязно, — бурчит Сесили с набитым ртом. — Не то что в Брайтоне.

Я представляю, как она начищает приз, полученный за нытье.

Энн решается заговорить.

— Бригид рассказывала, что по этим холмам, возможно, проходил сам Иисус со своим двоюродным братом Иосифом, и еще эти места притягивали гностиков.

— Кто такие гностики? — хихикает Элизабет.

— Это мистическая секта ранних христиан, но вообще-то они были скорее язычниками, чем настоящими христианами, — поясняет мисс Мак-Клити. — Я тоже слышала эту историю, мисс Брэдшоу. Многие британцы верят, что именно в этих краях стоял Камелот и что Мерлин выбрал это место потому, что здешние земли содержат в себе особую магию.

— Как это земля может содержать в себе магию? — интересуется Фелисити.

Ее рот при этом чересчур набит, и Мак-Клити бросает на нее укоризненный взгляд.

— Мисс Уортингтон, мы не дикари, помните об этом, — выговаривает она моей подруге и протягивает ей салфетку. — Многие в древности верили, что существуют такие места, которые содержат в себе необычайную силу. И именно поэтому они поклонялись этим краям.

— Значит ли это, что если я встану в центре Стоунхенджа, я могу стать такой же могущественной, как король Артур? — со смехом говорит Сесили.

— Нет, я не думаю, что такие места делятся силой со всеми без разбора; скорее они незаметно направляют тех, кто обладает пониманием, — подчеркнуто произносит мисс Мак-Клити. — Ведь когда мы читаем о магии в разных волшебных историях, сказках или мифах, мы снова и снова натыкаемся на мысль, что во всем этом существуют строгие законы, которые необходимо соблюдать, иначе воцарится хаос. Посмотрите вон туда. Что вы видите?

Мисс Мак-Клити машет рукой в сторону зеленого горизонта.

— Холмы, — отвечает Энн. — Дороги.

— Цветы и кусты, — добавляет Сесили.

И смотрит на мисс Мак-Клити так, будто ждет награды за правильный ответ.

— Все, что вы видите, и есть доказательство. Доказательство того, что человек может завоевать природу, что хаос возможно отогнать. Вы видите свидетельство важности порядка, закона. Они необходимы ради обуздания хаоса. И если мы замечаем его в себе, мы должны вырвать его с корнем и заменить твердой дисциплиной.

Но можно ли действительно вот так легко справиться с хаосом? Если бы это было так, я сумела бы заменить безумную путаницу в душе на нечто аккуратное и приглаженное, и меня не мучила бы эта мешанина желаний, и потребностей, и дурных предчувствий, которые вечно заставляют меня думать, что я никогда не впишусь в общий порядок вещей.

— Но разве многие сады не прекрасны именно потому, что они несовершенны? — спрашиваю я у мисс Мак-Клити. — Разве странные, новые цветы, выросшие по ошибке или по чистой случайности, не доставляют такое же удовольствие, как те, что посажены по плану и отлично ухожены?

Элизабет поджимает губы.

— Мы говорим об искусстве?

Мисс Мак-Клити широко улыбается.

— Ах, это прекрасный переход к нашей теме. Взгляните на произведения великих мастеров, и вы увидите, что их работы созданы в соответствии со строгими правилами: мы видим в них четкую схему линий, света и цвета. — Она смотрит мне в глаза так, словно готовится объявить шах и мат. — Искусство невозможно создать вне порядка.

— А что вы тогда скажете о парижских импрессионистах? Судя по всему, в движениях их кисти порядка не слишком много, — говорит Фелисити, облизывая с пальцев крошки пирога.

— Всегда существуют бунтовщики и радикалы, — пожимает плечами мисс Мак-Клити. — Те, кто живет на окраине общества. Но что они дают этому самому обществу? Они получают от общества что хотят, но совершенно не думают о цене полученного. Нет. Я готова доказать, что преданные, трудолюбивые люди, которые подавляют собственные эгоистические желания ради пользы всех, и есть костяк, опора мира. Что, если нам всем вдруг вздумается отказаться от правил и жить свободно, бездумно, ни о чем не заботясь? Наша цивилизация просто рухнет. Есть своя радость в долге, есть чувство безопасности, которое рождается от того, что человек осознает свое место. Это и есть английский образ жизни. И другого быть не может.

• Предыдущая
• 64/158
• Следующая