Поднимаясь ко мне - Лейтон Мишель - Страница 18

• Предыдущая
• 18/45
• Следующая

— Нет. Не мы.

Смотрю на стоящих передо мной троих парней. Лица у всех очень серьезные.

— Вы, конечно, шутите.

Ни один из них и бровью не повел.

— Вы не можете намекать на такое.

Опять ничего.

У меня кружится голова. Это прямо как в кино. Но насколько же хуже в реальной жизни! Несколько секунд это кажется абсолютно невероятным. Я не могу свыкнуться с мыслью, что меня вовлекают в нечто подобное. То есть это… это…

Кэш подходит ко мне, наклоняется, пока его лицо не оказывается в каком-то дюйме от моего.

— Оливия, это плохие люди. Я не о том, что они обокрали винный магазин. Это убийцы. Жестокие убийцы. И они не остановятся, если заподозрят хоть на секунду, что один из нас представляет для них угрозу. Или может дать им то, чего они хотят. Это реальность. И это очень серьезно.

Ищу его глаза. Судя по содержанию разговора, ожидаю, что встречусь взглядом с монстром. Но никакого монстра нет. Я вижу только парня, в которого влюблялась день ото дня сильнее, и думаю: «Неужели отступать уже поздно?»

— Чего ты хочешь от меня?

Не отрывая от меня взгляда, Кэш выпрямляется.

— Оставьте нас на минутку, ребята, — говорит он Гевину и Нэшу.

Те тихо выходят из комнаты. Кэш берет меня за руку и ведет через дверь в глубине кабинета в квартиру на кухню. Когда он выпускает мою ладонь, я приваливаюсь к буфету, чтобы не упасть. Сердце стучит так громко, что я удивляюсь: неужели Кэш не слышит стука?

Кэш стоит ко мне спиной. Вижу, как он проводит пальцами по волосам, слышу его вздох.

— Я прошу тебя, Оливия, — он поворачивается ко мне лицом, — поверь мне — тому, что знаешь обо мне. Если ты перестанешь прислушиваться к своим страхам, то поймешь, кто я. До самой глубины. Ты знаешь меня, Оливия. Знаешь.

Он говорит искренне, настойчиво. Я закрываю глаза и приближаю лицо к его лицу. Оно преследует меня наяву и во сне. Чувствую на щеках теплые ладони и распахиваю веки. Кэш на расстоянии вздоха, его глаза — океаны полночного света, затягивают меня в свои глубины.

— Это я, — тихо говорит он. — Не слушай никого. Вспомни, что ты чувствуешь, когда я тебя целую и прикасаюсь к тебе. Не думай головой. Ты меня знаешь. Когда я накрываю твои губы своими, ты веришь мне. — И как будто для того, чтобы подчеркнуть свою мысль, Кэш склоняет голову и водит губами по моим губам. Между нами проскакивают искры. Как обычно. — Ты доверяешь мне, когда мои руки прикасаются к твоей коже. — Он оглаживает ладонями мои руки, потом переходит на талию и забирается под рубашку. По спине бегут мурашки. — Ты не сомневаешься во мне, когда отключаешь разум и отдаешься чувствам.

Руки Кэша скользят вверх по телу, пальцы пробегают по ребрам и захватывают груди. Он гладит большими пальцами мои соски, сжимает их сквозь тонкую ткань бюстгальтера. Я задерживаю дыхание.

— Видишь? Ты не думаешь, а только чувствуешь. Чувствуешь меня. И сейчас ты мне доверяешь. Ты знаешь, что я готов ради тебя на все, что я никогда тебя не обижу. Знаешь, что ты не такая, как другие. Я знаю, что ты это знаешь. И что ты хочешь меня так же, как я хочу тебя.

Он прав. Прав во всем. И я хочу его. Всегда. С одной стороны, это безумие — я хочу его даже сейчас, в преддверии того, что может произойти всего через несколько часов. Но с другой — в этом заключен совершенный смысл. Если дела пойдут плохо, может оказаться, что я вижу Кэша, нахожусь с ним наедине в последний раз.

Эта мысль приводит меня в панику, вызывает желание выйти из игры. Я проглатываю слова, готовые сорваться с языка, но которым сейчас не место, — о любви и преданности. Об этом стоит говорить, когда на тебя не давят со всех сторон обстоятельства. Сейчас совсем не тот момент.

Но у нас все-таки остается сегодняшний вечер. Так что я ему покажу. Я дам ему все, что у меня есть.

— Скажи, что хочешь меня, — мягко приказывает Кэш низким, рычащим голосом.

Без колебаний протягиваю руку и провожу кончиком пальца по его нижней губе.

— Я хочу тебя.

— Скажи, что веришь мне.

— Я тебе верю.

Он выдыхает, обдавая мое лицо теплом.

— Теперь скажи, что хочешь, чтобы я к тебе прикоснулся.

Его руки застыли над моей грудью. Но я не хочу, чтобы они оставались без движения. Совсем не хочу. Пусть они начнут действовать.

— Прикоснись ко мне.

Его глаза горят огнем, прожигая меня. Снимая чашечки бюстгальтера с моих грудей, он наблюдает за мной. Ладони кажутся жесткими, когда он проводит ими по соскам, отчего те набухают. Кэш зажимает их между пальцами, и лава заливает меня изнутри. Я закусываю губу и сдерживаю стон.

— Скажи, что хочешь, чтобы я лизал и сосал твои соски.

Его голос как темный бархат. Он, почти осязаемый, скользит по моей коже.

— Хочу, чтобы ты лизал мои соски.

Я едва дышу, когда он стаскивает с меня топ. Заведя руки мне за спину, чтобы расстегнуть бюстгальтер, он снова находит взглядом мои глаза.

— Заканчивай, — требует Кэш, отказываясь дать мне то, что я хочу, пока я не произнесу это вслух.

— Хочу, чтобы ты сосал их.

Наклонив голову, Кэш обводит один сосок языком, а потом втягивает в свой горячий рот. Я ерошу пальцами его волосы и прижимаю к себе его голову.

Кэш посасывает сосок, легонько прикусывает его, а потом переходит к другому и делает то же самое. Вот он поднимает голову; в глазах — огонь.

— Скажи, чтобы я расстегнул тебе брюки.

Хотя я едва могу говорить, но отвечаю без промедления:

— Расстегни мне брюки.

Одним быстрым движением он расстегивает пуговицу и молнию.

— Скажи, что хочешь, чтобы мои пальцы оказались в тебе.

Голос у Кэша хриплый, а его рука остановилась совсем рядом с тем местом, где мне хочется ощутить касание больше всего. Предвкушение этого почти невыносимо.

— Хочу, чтобы ты забрался в меня пальцами.

Повернув ладонь к моему телу, он запускает руку ко мне в трусы и засовывает в меня два длинных пальца. У меня подгибаются колени, и я протягиваю руку назад, чтобы ухватиться за столешницу.

Кэш закрывает глаза и тихо стонет.

— О боже мой, ты такая влажная. Ты знаешь, что это со мной делает?

Я киваю:

— Да.

Знаю, потому что чувствую то же самое.

— Скажи, что хочешь, чтобы я попробовал тебя на вкус.

— Попробуй меня.

Вынув из меня руку, он поднимает вверх блестящий палец и засовывает его в рот. Я как под гипнозом.

— Это самый лучший вкус в мире, — говорит он. — Скажи, что тоже хочешь попробовать. Мне хочется посмотреть, как ты облизываешь мой палец.

Между ног у меня становится еще горячее.

— Я тоже хочу попробовать, — послушно выдыхаю я.

Кэш нагибается и рывком спускает мои брюки к лодыжкам. Поднимаясь, он останавливается и прижимается губами к низу моего живота, целует меня. Я хочу просить его, чтобы он остался там, но не успеваю — дух захватывает, когда он начинает действовать своими мокрыми пальцами.

Отодвинув трусы в сторону, Кэш проникает так глубоко, что я привстаю на цыпочки. Он сгибает пальцы, массируя большим клитор, и снова ловит мой взгляд.

Медленно выпрямляется и подносит к моим губам один палец. Я открываю рот, и его глаза останавливаются на нем. Он проводит кончиком мокрого пальца по моей нижней губе, а потом снова смотрит мне в глаза.

— Лижи.

Я облизываю нижнюю губу, ощущая солоноватую сладость.

— Так вкусно, — шепчет он и засовывает палец мне в рот, вытирая его о мой язык.

Я смыкаю вокруг него губы и сосу, пока не раздается шипящий звук — это Кэш выпускает воздух сквозь сжатые зубы.

— Скажи, что хочешь ощутить меня в себе.

— Хочу тебя. В себе. Прямо сейчас, — тяжело дышу я.

Не могу оторвать от него глаз. Даже когда слышу звук расстегивающейся молнии, мой взгляд прикован к нему. Опускаю руки и стаскиваю трусы, а Кэш подхватывает меня под мышки и сажает на стойку. Ягодицами ощущаю холод гранита и от этого жажду тепла тела Кэша.

Глядя на меня, всегда глядя на меня, Кэш снимает ботинок с одной моей ноги и потом освобождает ее от штанины и трусов.

• Предыдущая
• 18/45
• Следующая