Лакки Старр и кольца Сатурна - Азимов Айзек - Страница 10

• Предыдущая
• 10/29
• Следующая

Сначала показалось одно кольцо. Затем пространство, черное пространство. Затем другое кольцо, чуть-чуть более тусклое. Внешнее кольцо было покрыто нетолстым слоем ледяного гравия. И опять пространство между кольцами. Деление Кассини. Здесь нет гравия. Только широкая черная брешь.

– Она большая, – заметил Бигмен.

Весс вытер пот со лба и посмотрел на Лакки.

– Мы пролетим насквозь, Лакки?

Лакки не отрывал глаз от пульта управления.

– Через несколько минут, Весс, мы пройдем насквозь. Дыши спокойно и надейся.

Весс повернулся к Бигмену и быстро проговорил:

– Несомненно, брешь большая. Я тебе говорил, что она две с половиной тысячи миль шириной. Полно ангаров от кораблей, как раз то, что тебя так напугало.

– Твой голос звучит чуть-чуть нервозно для такого парня высотой в шесть футов, – произнес Бигмен. – Тебе кажется, что Лакки летит чересчур быстро?

– Смотри, Бигмен, если мне придет в голову сесть на тебя, то…

– Да в той твоей части, на какой ты сидишь, мозгов больше, чем в твоей голове, – захохотал довольный своей шуткой Бигмен.

– Через пять минут мы будем в делении Кассини, – предупредил Лакки.

Бигмен удивился и повернулся к смотровому экрану:

– Время от времени в расщелине какое-то мерцание.

– Это гравий, Бигмен, – пояснил Лакки. – Деление Кассини свободно от него в отличие от самих колец, а они на сто процентов не свободны. И если мы заденем один из этих кусочков на пути через…

– Один шанс из тысячи, – прервал его Весс, пожимая плечами.

– Один шанс из миллиона, но именно этот один шанс из миллиона пришелся на агента Х в его «Космической ловушке»… Мы почти у самой границы бреши. – Его руки уверенно лежали на рычагах управления.

Бигмен глубоко вздохнул, он весь напрягся в ожидании удара, который расколет корпус корабля, а может быть, и превратит протонный микрореактор в бушующее пламя красной энергии. По крайней мере, все закончилось бы до того…

– Порядок, – спокойно сказал Лакки.

Весс шумно выдохнул.

– Мы уже прошли насквозь? – удивился Бигмен.

– Конечно, мы уже прошли насквозь, глупенький марсианин, – ухмыльнулся довольный Весс. – Кольца всего лишь десять миль толщиной, и, как ты думаешь, сколько секунд требуется на преодоление всего десяти миль?

– И мы уже на другой стороне? – не верил Бигмен.

– Можешь быть в этом уверен. Постарайся найти кольца на видеоэкране.

Бигмен изменил угол обзора, посмотрел назад, затем вверх и снова вверх, захватывая большое пространство.

– Виден какой-то туманный контур.

– И это все, что ты увидишь, дружок. Теперь ты находишься на теневой стороне колец. Солнце освещает другую сторону, и свет не проникает через десятимильный плотный слой гравия. Скажи, Бигмен, что преподают по астрономии в марсианских школах, что-нибудь вроде – «мерцай, мерцай, маленькая звездочка»?

Бигмен медленно выпятил нижнюю губу.

– Ты знаешь, свиная башка, мне хотелось бы заполучить тебя на один сезон на марсианскую ферму. Я спустил бы с тебя шкуру и посмотрел бы, что за мясо у тебя – думаю, всего фунтов десять, и все в твоей большой ноге.

– Я по достоинству оценил бы вашу аргументацию, Весс, если бы вы с Бигменом отложили ее до лучших времен. Не проверил бы ты, что там, на масс-детекторе? Будь добр!

– Будь спокоен, Лакки. Эй, с ним не все в порядке. Насколько резко ты намерен изменить курс?

– Насколько способен корабль. Мы останемся под кольцами на таком расстоянии, на каком возможно.

Весс кивнул.

– О'кей, Лакки. Это выведет из строя их систему обнаружения.

Бигмен ухмыльнулся. Сработано превосходно. Ни один из масс-детекторов не может опознать «Метеор» из-за влияния массы колец Сатурна, а оптическое обнаружение сквозь кольца было просто невероятно.

Лакки вытянул свои длинные ноги, и мускулы на его спине плавно задвигались, когда он потянулся и нагнулся, слегка напрягая руки и плечи.

– Сомневаюсь, – сказал Лакки, – чтобы у какого-либо из сирианских кораблей хватило смелости последовать за нами через ущелье. У них нет аграва.

– О'кей, пока все хорошо. Но куда мы теперь летим? Кто-нибудь мне скажет? – спросил Бигмен.

– Нет секрета, – ответил Лакки. – Мы направляемся к Мимасу. Мы полетим, придерживаясь колец, пока не приблизимся вплотную к Мимасу насколько удастся, а тогда сделаем стремительный бросок через разделяющее нас пространство. Мимас находится всего в тридцати тысячах миль от колец.

– Мимас? Это одна из лун Сатурна, не так ли?

– Верно, – включился в разговор Весс. – Ближайшая к планете.

Их полет теперь выравнялся, и «Метеор» помчался вокруг Сатурна теперь уже с запада на восток по линии, параллельной его кольцам.

Весс поудобнее уселся на пледе и, ехидно улыбаясь, обратился к Бигмену.

– Не желаешь ли ты чуть-чуть заняться астрономией? Если в грецком орехе, находящемся в твоем черепе, есть хотя бы малюсенькое пространство, я могу рассказать тебе, что такое брешь в кольцах.

Любопытство и презрение боролись в душе маленького марсианина.

– Ну, давай, давай быстрей, ты, невежественный обалдуй. Давай, я послушаю твой бред.

– Не бред, – высокомерно отреагировал Весс. – Слушай и учись. Внутренние части двух колец обращаются вокруг Сатурна за пять часов. Самые удаленные их части совершают оборот за пятнадцать часов. Справа, где находится деление Кассини, материал, из которого состоит кольцо, если там что-то есть, должен двигаться по окружности со средней скоростью, совершая круг за двенадцать часов.

– Ну и что?

– Так, сателлит Мимас, к которому мы направляемся, делает оборот вокруг Сатурна за двадцать четыре часа.

– И опять же – ну и что?

– Все частицы в кольце притягиваются так или иначе спутниками, поскольку они и спутники вращаются вокруг Сатурна. Притяжение на Мимасе наибольшее, так как он ближе всего расположен к Сатурну. Обычно притяжение идет сейчас в одном направлении, а через час в другом, так что все аннулируется. Если бы в делении Кассини находился гравий и каждый второй раз он совершал свое вращение, то Мимас оказался бы на том же самом месте в небе, двигаясь в старом направлении. Часть гравия постоянно движется вперед, так что он закручивается в спираль и перемещается во внешнее кольцо; другие части гравия оттягиваются назад, так что они движутся по внутреннему кольцу. Они не остаются там, где находятся; части кольца освобождаются от частиц, и вот – ты получаешь деление Кассини и два кольца.

– Это так? – тихо спросил Бигмен. Разумом он понимал, что Весс рассказал ему все правильно. – Тогда как туда попадает какая-то часть гравия, в эту брешь? Почему он весь не переместился во внешнее кольцо к настоящему времени?

– Потому что, – ответил Весс с высокомерным видом превосходства, – некоторые частицы постоянно либо втягиваются, либо вытягиваются из-за случайного воздействия сателлитов, но ни одна из них никогда надолго не останавливается… И надеюсь, ты запишешь все это, Бигмен, потому что я могу тебе позже задать несколько вопросов.

– Пошел бы ты куда подальше! – проворчал Бигмен.

Улыбаясь, Весс вновь повернулся к своему масс-детектору. Но то, что он там увидел, моментально стерло улыбку с его лица.

– Лакки!

– Да, Весс?

– Кольца нас не прикрывают.

– Что?

– Ну, посмотри сам. Сирианцы приближаются. Кольца им больше не мешают.

– Ну и ну, как же это могло случиться?

– Это нельзя считать слепым везением, ведь все восемь кораблей оказались на нашей орбите. Мы проделали поворот под прямым углом, и они изменили соответственно свою орбиту. Они, должно быть, обнаружили нас.

Лакки костяшками пальцев задумчиво потер подбородок:

– Если они это сделали, значит, они это сделали. Нет смысла обсуждать факт, что они не смогут этого сделать. Это может означать только то, что у них есть нечто, чего нет у нас.

– Никто и никогда не утверждал, что сирианцы тупицы, – заметил Весс.

– Нет, но иногда некоторые из нас действуют так, как будто наши враги – глупцы, будто весь научный прогресс сосредоточен только в умах Совета Науки и пока сирианцам не удастся узнать наши секреты, у них ничего не будет. А порой и я попадаю в такой переплет… Ну что ж, двинулись.

• Предыдущая
• 10/29
• Следующая