Искупление Габриеля - Рейнард Сильвейн - Страница 63
- Предыдущая
- 63/110
- Следующая
– Нет, – прошептала она.
– Нет? – удивился Габриель.
– Ты хочешь меня защитить, и это замечательно. Но давай начистоту: тут ведь примешано что-то еще.
– Я не хочу становиться причиной твоих страданий.
– И это тоже только часть правды. Твои страхи уходят в прошлое. Они как-то связаны с твоим ранним детством. С тем, что произошло между твоими родителями.
Габриель встал, сбросил потные шорты и отвернулся.
– Габриель, дорогой, я знаю: прошлое оставило на тебе шрамы. Ты ведь даже не прикасаешься к вещам из прошлого. Ты спрятал их от себя в ящик письменного стола.
– Ты не так это поняла. Я не хочу рисковать. Твой отец мог бы потерять Дайану и ребенка. Я не готов к таким рискам.
– Жизнь вообще полна рисков. Я могла бы заболеть раком. Или попасть под машину. Даже если бы ты запер меня в четырех стенах, для болезни они не преграда. Я ведь тоже знаю, что могу тебя потерять. Как ни противно это говорить, но однажды ты умрешь. – Последнее слово Джулия произнесла дрожащим голосом. – Но я выбрала другой взгляд на жизнь. Я хочу любить тебя и строить нашу совместную жизнь, не загораживаясь от случайностей… включая и твою смерть. И сейчас я прошу тебя сделать такой же выбор. Пойти на риск вместе со мной. – Она взяла Габриеля за руку.
– Мы не знаем характера рисков. Я не представляю, что? записано во всех моих медицинских карточках.
– Мы можем сделать все необходимые анализы.
– Этого недостаточно, – тихо сказал Габриель, высвобождаясь из ее рук.
– У тебя остались родственники. Ты мог бы с ними встретиться, расспросить о здоровье твоих родителей, бабушек и дедушек.
Габриель нахмурился:
– Думаешь, я бы согласился унижаться перед ними? Ползать на коленях, умоляя рассказать мне об этом? Да я лучше соглашусь гореть в аду.
– Вслушайся в то, что говоришь. Круг замкнулся. Ты вернулся к отправной точке. К убеждению, что тебе нельзя иметь потомство. Ты упорно не желаешь касаться ветвей своего генеалогического древа. А как же тот сон, где к тебе приходила Майя? Как же мысли, посещавшие тебя в Ассизи? Как же я? Габриель, мы молились о ребенке. Мы просили Бога послать нам нашего ребенка. Ты отказываешься от той молитвы? – (Габриель молча стиснул кулаки.) – И все потому, что считаешь себя недостойным, – прошептала Джулия. – Мой прекрасный сокрушенный ангел.
Она обняла мужа за шею. Габриель сдавленно застонал и тоже обнял ее.
– Я тебя пачкаю, – прошептал он, прижимаясь потной грудью к ее блузке.
– Ты сейчас чище, чем когда-либо, – сказала Джулия, нежно целуя его щетинистый подбородок.
Они молча стояли, потом так же молча Джулия повела его в ванную, открыла душ и сбросила с себя одежду. Габриель последовал за ней.
Вода была теплой и напоминала ливень, падая на их обнаженные тела и на пол душевой кабины. Джулия намыливала ему грудь. Ее руки легко скользили по его рельефным грудным мышцам.
– Что ты делаешь? – спросил Габриель, обнимая ее за талию.
– Пытаюсь показать, как сильно я люблю тебя. – Она поцеловала татуировку и стала намыливать его живот. – Мне кажется, я помню, как однажды прекрасный мужчина вот так же намыливал меня. Ощущение было такое, словно я вторично крестилась.
Дальнейшее намыливание происходило молча. Джулия не торопилась, ласково касаясь его тела и смывая пену. Заметив, что Габриель буравит ее своими глазами, она вопросительно посмотрела на него.
– Я без конца делаю тебе больно. А ты неиссякаема в своей щедрости. Почему?
– Потому что я люблю тебя. Потому что сочувствую тебе. И еще потому, что прощаю тебя.
Габриель закрыл глаза и покачал головой.
Джулия принялась мыть ему голову, попросив нагнуться, чтобы ей было легче.
– Бог меня еще не наказал, – тихо произнес Габриель.
– О чем ты говоришь?
– Я до сих пор боюсь, что Он отнимет тебя.
Джулия смыла пену с его глаз.
– Бог так себя не ведет.
– Я жил эгоистом, презирая других. С чего бы Богу не наказать меня за такую жизнь?
– Бог не зависает над нами, выжидая удобного момента, чтобы нас наказать.
– Ты так думаешь? – спросил Габриель, глядя на нее измученными глазами.
– Да. А разве ты сам это не почувствовал, когда мы были в Ассизи? Когда сидели возле гробницы святого Франциска? – (Габриель покачал головой.) – Бог хочет нас спасти, а не уничтожить. Ты не позволяешь себе быть счастливым, боясь, как бы Бог не отобрал у тебя счастье. Бог – это тебе не злобный карлик из сказки.
– Откуда в тебе столько уверенности?
– Все очень просто. Достаточно вкусить доброты, и ты всегда сумеешь отличить добро от зла. Я верю, что такие люди, как святой Франциск, Грейс и многие другие… добрые, любящие… они показывают, каков Бог на самом деле. Он не жаждет тебя наказать и не изливает на тебя благодеяния, чтобы потом их отнять. – Джулия обхватила его лицо. – Я не позволю тебе дальше оттягивать поход к врачу. Ты должен вернуть себе способность зачатия. И что бы ни произошло, ты был и останешься моим мужем. Я хочу, чтобы у нас с тобой была настоящая семья, и мне все равно, какими будут результаты твоих анализов ДНК.
– Я думал, ты… не готова рожать.
– Сейчас не готова. Но я согласна с тем, что ты говорил в саду. Если мы хотим иметь ребенка, это нужно обсуждать с врачами уже сейчас.
– А как насчет приемных детей?
– Одно другому не мешает. Но ты обязательно должен вернуть себе детородную функцию. Ты же веришь, что способен быть хорошим отцом? Сделай это хотя бы для подтверждении своей уверенности. И чтобы доказать, что ты не пленник собственного прошлого. Дорогой, я верю в тебя и очень хочу, чтобы ты поверил в себя.
Габриель стоял, закрыв глаза, под теплыми струями душа. Вода мягко ударяла его по голове и неслась дальше. Он не знал, куда деть свои руки. Снова провел по уже чистым волосам, потом по плечам.
Джулия осторожно взяла его руки в свои:
– Я любуюсь твоими руками, Габриель. Они способны творить добро или зло. Выбор делаешь только ты. Природа, биология и особенности ДНК здесь ни при чем.
– Моя мать была алкоголичкой. Я унаследовал ее склонность к выпивке. Я не выбирал алкоголизм.
– Зато ты выбрал лечение от алкоголизма. И сейчас ежедневно делаешь выбор: не пить и не принимать наркотики. Это не выбор твоей матери или «Анонимных алкоголиков». Это твой выбор.
– Но что я передам нашим детям? – В голосе Габриеля появилось отчаяние. – Я действительно не знаю, чем страдали мои предки.
– Не забывай, что моя мать тоже была алкоголичкой. Если говорить о предках, ты вправе спросить: а что унаследуют наши дети от меня?
– От тебя они могут унаследовать лишь красоту, доброту и любовь.
Джулия невесело улыбнулась:
– То же я могла бы сказать и о тебе. Я видела, как приютские дети висли на тебе. Я видела, как азартно ты с ними играл и как искренне смеялся. А потом понес Марию кататься на пони. Ты передашь нашим детям любовь, заботу и способность оберегать тех, кто им дорог. Благодаря тебе они поймут, что такое дом и семья. Ты не выгонишь их из дома, если они вдруг оступятся, и не перестанешь любить, если они согрешат. Ты будешь любить их самозабвенно, готовый, если понадобится, отдать за них жизнь. Так поступает настоящий отец. И так поступишь ты.
– Ты бываешь решительной до неистовства, – сказал Габриель, восхищенно глядя на нее.
– Только когда защищаю любимого человека. Или когда сражаюсь с несправедливостью. Нельзя поддаваться старой лжи. Это несправедливо. Ты так много сделал, помогая мне. Теперь моя очередь помочь тебе. Если хочешь навсегда забыть о своих биологических родственниках, я тебя поддержу. Если захочешь пройтись по всем веточкам своего генеалогического древа, я тебе помогу. Но не позволяй страху и чувству вины лишать тебя выбора. Ты решил вернуть себе возможность зачатия. Иди до конца, не отступая. Даже если у нас будут только приемные дети, пройди этот путь.
– Мне было бы легче забыть о своей родне. Но я не решусь заводить с тобой ребенка, не узнав предварительно о них. И прежде всего – об их здоровье и наследственных болезнях, если таковые были.
- Предыдущая
- 63/110
- Следующая
