Переводчик - Евстигней И. - Страница 64
- Предыдущая
- 64/81
- Следующая
Я жил в международном терминале аэропорта Нью-Нью-Йорка уже неделю. Даже в хорошую погоду самолёты здесь летали нечасто, два-три раза в день, а уж в ожидании надвигающего с юга Атлантики урагана, который по прогнозам синоптиков мог обрушиться на восточное побережье в любую минуту, все рейсы и вовсе были отменены. Людей в аэропорту было немного, за неделю постепенно набралось пять-шесть десятков человек. Международное сообщение в Имперских Штатах было организовано по так называемым "направлениям", три из которых – азиатское, восточноевропейское и австралийское – обслуживал аэропорт Кеннеди. Самолёты отправлялись из Нью-Нью-Йорка на запад, облетали основные города Имперских Штатов, забирая по пути немногочисленных пассажиров, и после пересечения Тихого океана развозили их по десяткам стран соответствующих регионов. Рейсы, направлявшиеся в Западную Европу и Африку, формировались на западном побережье Штатов и облетали страну в обратном направлении, последними забирая пассажиров из международного аэропорта Нью-Нью-Йорка.
С каждым днём ветер снаружи заметно усиливался – по стеклянной выгнутой крыше терминала беспрерывным потоком неслись корявые ветки, ошмётки листьев, клочья сухой травы с редкими вкраплениями скомканных бумажек и пакетов. Несмотря на это, каждый день в терминал прибывало с десяток новых пассажиров. И немудрено. Сроки действия виз обычно строго подгонялись под соответствующие рейсы, и, когда они истекали, людям было запрещено находиться на территории Имперских Штатов – независимо от любых форс-мажорных обстоятельств даже таких, как надвигающийся ураган.
Я старался держаться в стороне от многоязычной компании, но вовсе не из-за каких-то там ксенофобических соображений. Дело в том, что поначалу я не придал значения столь необычному окружению и едва не поплатился за это жизнью. Но откуда б мне было знать? Такого скопления представителей разных наций в одном месте мне до сих пор никогда встречать не доводилось – все переговоры и встречи, в которых я участвовал как переводчик, носили исключительно двусторонний характер. А тут… просто невероятная ситуация для наших дней.
Первые дни после того, как полицейские дебаркировали меня в этом терминале, я проводил в последнем ряду громадного зала ожиданий перед огромным окном, выходящим на лётное поле, удобно расположившись в мягком кресле и лениво наблюдая за своими собратьями по несчастью. Поначалу пассажиров было немного – прислушавшись, я различил среди них нескольких китайцев, группу правительственных чиновников из Скандинавии, состоящих между собой в сложно-переплетённых родственных отношениях, а также ожидавших рейс в противоположном направлении французов и представителей Ближневосточного вилайета ИДАРа с медово-смуглыми лицами и сладковатым выговором. Но с каждым днём резидентов поневоле в международном терминале становилось всё больше – немцы, японцы, африканцы, индусы, австралийцы – и разноголосая публика всё ближе подбиралась к моему удалённому ряду.
Самым смешным было то, я начал зарабатывать деньги. Дело в том, что денег у меня не было вовсе. По выходу из отделения полиции мне вручили мой многострадальный планшет, паспорт с парой банковских карт и даже ключи от моей воронежской квартиры, которым я, кажется, удивился больше всего – какой-то отголосок из прошлой жизни… Но когда я попытался снять деньги в аэропортовском банкомате, тот вежливо извинился, сообщил, что обе мои карты временно заблокированы, и для получения более подробной информации предложил связаться с моим банком. Чудненько, усмехнулся я. Российские спецслужбы наконец-то зашевелились…
Так вот, денег у меня не было вовсе, поэтому первые три дня вместо еды мне пришлось довольствоваться водой из-под крана в мужском туалете – благо там царила идеальная чистота, несмотря на минимальное количество обслуживающего персонала на территории терминала. А свой первый наличный заработок я получил благодаря поискам душа.
Утром четвёртого дня я сражался с воображаемыми ниндзя в дальнем углу терминала. Привыкшие к регулярным тренировкам мышцы требовали движений, а когда они начали совсем уж невыносимо ныть и подёргиваться от постоянного сидения на месте, я отыскал в зале ожиданий укромный закуток неподалёку от прохода в служебную зону и превратил его в мини-спортзал, наплевав на удивлённые взгляды других пассажиров. Уже через полчаса разгорячённые, растянутые мышцы удовлетворённо урчали, совсем как мой рыжий гулящий красавец Елисей, потягиваясь после суток беспробудного сна. Я скользил по матово-серому полу терминала, и отточенные веками и миллионами человеческих тел движения вытекали из моего тела одно за другим, сплетаясь в сложный узор из шёлковых нитей, петель, круговых уходов, резких выбросов силы, блоков, ударов. Движения вились, завораживали, влекли за собой дальше и дальше, так что невозможно было остановиться… Когда пол вокруг меня был завален грудами изувеченных призрачных ниндзюков, со стонами расползавшихся в разные стороны, я с чувством заслуженной гордости сел у прохладной стены и в изнеможении вытянул ноги. Вдоль позвоночника медленно стекали капли пота – замечательное ощущение, придающее телу восхитительное чувство лёгкости… когда у тебя чистое тело… но поскольку последний раз душ я принимал в тюрьме, сейчас моя кожа была покрыта непроницаемой коркой из засохшего пота и грязи, а от моей футболки, да и от меня самого изрядно несло… Ещё пару дней, и люди начнут от меня шарахаться сами.
– Вода, сверху… понимаете? Мыться? – приземистый полноватый немец отчаянно жестикулировал, барабанил себя коротенькими пальцами по лысеющей голове, потирал плечи и даже пытался сымитировать америкольский акцент, что выглядело довольно забавно, но, похоже, не производило никакого впечатления на стоявшего перед ним невысокого парня в комбинезоне уборщика, державшегося за ручку большой поломоечной машины. Лицо и лысина немца лоснились от жира – судя по всему, ему и впрямь настоятельно требовался душ. Впрочем, как и мне. Я засунул руку под футболку и почесал спину. Отвратительно потеть на грязное тело, такое ощущение, будто находишься в воздухонепроницаемом скафандре, просто парниковый эффект какой-то…
Щуплый уборщик со странноватым, немного перекошенным лицом – полная противоположность местным "альфа-самцам" что это, ошибка генных инженеров? – смотрел непонимающим взглядом на стоящего перед ним толстячка и в который раз повторял стандартную фразу:
– Извините, господин, но я не понимаю, что вы говорите. Со всеми вопросами вам следует обращаться в ваше посольство.
Не выдержав подобного "взаимопонимания", я поднялся и подошёл к собеседникам.
– Я могу вам помочь, если хотите.
Немец вздрогнул и испуганно посмотрел на меня. Что ж, вполне обычная реакция, когда человек слышит родную речь из уст иностранца. Мутанты-переводчики – изгои в любом обществе, несмотря на национальность.
– Вы… вы переводчик?
Я кивнул.
– Один, без сопровождения?
Ха, дожили! Может быть, нас и в клетках ещё держать?!
– … и чем вы можете мне помочь? – немцу явно никак не удавалось взять себя в руки.
– Я могу помочь вам найти душ. И перевести этому служащему любые другие вопросы, которые могут у вас возникнуть.
И, чуть помедлив, добавил:
– Разумеется, за определённую плату…
– Сколько?
Кажется, привычный язык цифр немного успокоил немца. Я постарался вспомнить цены в местном баре, сглотнув набежавшую слюну; оглядел немца с ног до головы, чтобы оценить его платёжеспособность, и умножил сумму в два раза:
– Сто баксов за минуту перевода.
– Не слишком ли высокая цена за ваши услуги?
– Если вы считаете, что у вас есть выбор…
Конечно же, выбора у немца не было, и я это прекрасно знал. Ни в одной из собравшихся в этом терминале групп иностранцев не было моих коллег. Переводчики повсюду ценились на вес золота и потому приставлялись только к особо важным делегациям, а остальные группы пользовались услугами посольских толмачей, что было стандартной практикой. Кто же мог предположить, что им придётся провести пару недель в аэропорту в ожидании рейса? В чужой стране без знания языка? Я развернулся и сделал вид, что собираюсь уйти, но немец поймал меня на рукав.
- Предыдущая
- 64/81
- Следующая
