Ожерелье планет Эйкумены.Том 1 - Ле Гуин Урсула Кребер - Страница 4

• Предыдущая
• 4/139
• Следующая

Повозка остановилась. Следуя за своим спутником, Семли поднялась по базальтовым ступеням в большой зал, а из него в другой, еще больше, вырубленный в толще камня то ли древними водами, то ли зарывающимися все глубже гдема; его мрак, никогда не знавший света солнца, разгоняло лишь холодное, наводящее почему-то жуть сиянье шаров. В зарешеченных нишах, разгоняя спертый воздух, вращались и вращались громадные лопасти. Огромное замкнутое пространство наполняли гудение и скрежет, раздавались громкие голоса «людей глины», визжали и вибрировали какие-то колеса, и все эти звуки многократным эхом отдавались от каменных стен. Короткие и широкие тела гдема, находившихся здесь, прикрывала одежда, подражавшая одежде Повелителей Звезд (штаны, мягкая обувь, куртка с капюшоном); однако немногие женщины, которые здесь были, раболепные карлицы с торопливыми движениями, ходили нагие. Среди мужчин было много воинов, на поясе у них висело оружие, с виду похожее на страшные светометы Повелителей Звезд; даже Семли поняла, что оно не настоящее, а всего лишь металлические болванки, имитирующие его форму. Все это она видела, хотя и не снисходила до того, чтобы повернуть голову вправо и влево. Когда она увидела перед собой несколько «людей глины» с железными обручами на головах, ее спутник остановился, согнулся в низком поклоне и торжественно объявил:

— Высокие Властители Гдема!

Их было семь, и на их серых шишковатых лицах, глядевших на Семли снизу вверх, было написано такое высокомерие, что она едва удержалась от смеха.

— Я пришла к вам, Властители Царства Тьмы, потому что ищу пропавшую семейную драгоценность, — сказала она без тени улыбки. — Я ищу сокровище Лейнена, «Глаз моря».

— Оно не здесь.

— Значит, оно в другом месте?

— Оно там, куда тебе не добраться. Никогда, если только мы не захотим помочь тебе.

— Так помогите мне. Я прошу об этом как ваша гостья.

— Говорится: «Ангья берут, фииа отдают; гдема отдают и берут». Если мы выполним твою просьбу, что ты нам дашь взамен?

— Свою благодарность, Властитель Ночи.

— Женщина ангья, ты просишь от нас великой милости. Тебе не понять даже, как она велика. Ты принадлежишь к народу, который не хочет понимать, который умеет только носиться в ветре на летающих зверях, выращивать урожаи, драться на мечах и шуметь. Но кто делает для вас мечи из блестящей стали?

Мы, гдема! Ваши властители приходят к нам и к нашим сородичам, покупают мечи и уходят, ни на что не глядя, ничего не поняв. Но сейчас к нам пришла ты, так посмотри же вокруг себя, и ты своими глазами увидишь некоторые из огромного множества наших диковин: огни, что никогда не гаснут, повозку, которая едет сама собой, машины, которые шьют одежду, готовят пищу, очищают воздух и верно служат нам во всех делах. Знай, чудеса эти превыше твоего понимания. И знай также: те, кого вы, ангья, зовете Повелителями Звезд, наши друзья! Вместе с ними мы приходили в Халлан, в Реохан, в Хул-Оррен, во все ваши замки, и помогали им разговаривать с вами. Вы, гордые ангья, платите дань Повелителям Звезд, а мы с ними на равных — друзья. Мы оказываем услуги им, а они — нам. Так много ли значит для нас твоя благодарность?

— Тебе отвечать на этот вопрос, не мне. Я свой вопрос задала. И теперь жду на него ответа, Властитель.

Семеро начали совещаться, то вслух, то безмолвно. Поглядят на нее — и отведут взгляд, побормочут — и замолкнут. Вокруг них стала расти толпа, медленно, молча, и наконец Семли окружило море голов со свалявшимися черными волосами, и, если не считать небольшого пространства возле нее, пола в огромном гудящем зале уже не было видно. Ее крылатый конь сдерживал раздражение и страх слишком долго и теперь то и дело вздрагивал: широко раскрытые глаза его побледнели, как бывает у крылатых коней, когда им приходится летать ночью. Она стала гладить его теплую мохнатую голову, приговаривая шепотом:

— Успокойся, мой храбрый, мой умный, властитель ветров…

— Ангья, мы доставим тебя туда, где находится сокровище. — На нее смотрел, снова повернувшись к ней, белолицый гдема с железным обручем на голове. — Большего от нас не требуй. Тебе придется отправиться с нами и самой заявить свои права на ожерелье там, где оно теперь, тем, кто хранит его. Летающему зверю отправиться вместе с тобой нельзя. Его придется оставить.

— Как далек путь, Властитель?

Губы гдема начали растягиваться все шире и шире.

— Очень далек, высокородная. Но продлится одну лишь долгую ночь.

— Я благодарю вас за вашу любезность. Хорошо ли будут заботиться в эту ночь о моем крылатом коне? С ним не должно случиться ничего плохого.

— Он будет спать до твоего возвращения. На большем, чем этот, звере доведется лететь тебе, прежде чем ты увидишь его снова!

Что произошло в последующие несколько часов, Семли бы рассказать не смогла — так было все торопливо, суматошно, непонятно. Она сама держала голову крылатого, пока один из «людей глины» вонзал длинную иглу в его золотистое полосатое бедро. Семли чуть не вскрикнула, но животное только дернулось, добродушно заурчало и уснуло. Несколько гдема подняли и унесли его — похоже, лишь с трудом пересиливая свой страх. Потом она увидела, как игла вонзается в ее руку — быть может, для того, подумала она, чтобы испытать ее храбрость, потому что спать ей вроде бы не захотелось, хотя она не была в этом уверена до конца. Время от времени приходилось садиться в повозку, что двигалась по двум металлическим полосам, и ехать сквозь железные двери и через сводчатые подземные залы, целые сотни их; и вдруг ее вывели на открытый воздух. Была ночь; Семли радостно, с чувством облегчения подняла глаза к звездам и единственной светившей луне: на западе всходила маленькая Хелики. Но по-прежнему вокруг были гдема, теперь они предложили Семли подняться то ли в пещеру, то ли в повозку, какой она не видела, — что это было, она так и не поняла. Там оказалось очень тесно, повернуться можно было только с трудом, мигали бесчисленные огоньки, и после огромных мрачных подземных залов и звездного, но темного ночного неба было очень светло. В нее вонзили еще иглу и сказали, что надо лечь в кресло, у которого откинута спинка, и сказали, что ее привяжут к нему — и голову, и руки, и ноги.

— Не хочу, — твердо ответила она.

Но четверо гдема, которым предстояло сопровождать ее, дали себя привязать, и тогда она позволила сделать с собою то же. Потом те, кто их привязывал, ушли. Что-то заревело, и наступила тишина; невидимая плита чудовищной тяжести легла Семли на грудь. Потом тяжесть исчезла, исчезли звуки, исчезло все.

— Я умерла? — спросила Семли.

— О нет, Властительница, — услышала она в ответ, и голос, который произнес эти слова, ей не понравился.

Открыв глаза, она увидела над собой белое лицо, растянутые толстые губы, глаза как два камешка. Оказалось, что она уже свободна от уз, и, обнаружив это, Семли вскочила со своего ложа. Она была невесома, бестелесна — комочек страха, носимый ветром.

— Мы не сделаем тебе ничего плохого, — произнес сумрачный голос (или голоса?). — Дай нам только дотронуться до тебя, Властительница. Позволь нам потрогать твои волосы…

Круглая повозка, в которой они находились, слегка дрожала. За единственным ее окном была ночь без звезд — или туман, или ничто? Одну долгую ночь, сказали ей. Очень долгую. Она сидела не шевелясь, а их тяжелые серые руки дотрагивались до ее волос. Потом они стали дотрагиваться до ее ладоней, ступней, локтей, и вдруг кто-то из них дотронулся до ее шеи; тогда она поднялась, сжав зубы, и они попятились.

— Ведь тебе не было больно, Властительница, — сказали они.

Она кивнула.

Потом они почтительно попросили ее снова лечь в кресло, и оно само сковало ее руки и ноги; и не потеряй она сознания, она разрыдалась бы, увидев, как в окно ударил золотой свет.

— Ну, — сказал Роканнон, — теперь мы хоть знаем, откуда она взялась.

— Хотелось бы мне узнать о ней побольше, — пробормотал хранитель. — Так, значит, если верить этим троглодитам, ей нужно что-то, что находится здесь, у нас в музее?

• Предыдущая
• 4/139
• Следующая