Летос - Пехов Алексей Юрьевич - Страница 23

• Предыдущая
• 23/85
• Следующая

— Звучит весьма неопределенно. Могу ли я услышать подробности?

— Ну, если подробнее, ты грохнулся на той дороге. У тебя случился припадок. Представь себе, мне пришлось с тобой повозиться. Хотя я уже жалею, что не оставила тебя там.

Акробат нахмурился еще сильнее и только теперь почувствовал, что в его животе образовалась огромная дыра, в которую кто-то попеременно тыкал острыми кинжалами.

— Страшно хочется есть.

— В трюме, рядом с твоей лежанкой наши припасы. Ешь аккуратно.

Он нашел флягу с водой и несколько копченых сардин, затем вернулся к Лавиани.

— Обязательно жрать здесь? — возмутилась та.

— Сэкономим нам обоим время. Я ем, ты рассказываешь.

Жевал Пружина медленно и тщательно, часто запивая водой, но все равно ощущал, что пища, словно острые булыжники, скатывается по его пищеводу в желудок. Его спутница проигнорировала предложение говорить и следила за акробатом с пристальным любопытством. Тэо, привыкший находиться на глазах у публики, на этот раз чувствовал себя не в своей тарелке.

— Я никогда не болел… подобным образом. Ты говоришь, припадок?

Лавиани пожала плечами:

— Неудивительно. Хотя я не назвала бы это болезнью. У тебя знак той стороны на левой лопатке.

Она произнесла это столь просто и буднично, что он не сразу понял смысл слов. Перестал жевать и на всякий случай переспросил:

— Что?

— Знак той стороны, — по слогам произнесла женщина, видя, как недоверчиво хмурятся его брови.

— Водоворот?

— Угу. — Лавиани отвернулась и вновь начала смотреть на далекий, медленно плывущий мимо них берег.

Тэо, обдумав эту информацию, не удовлетворился услышанным:

— Ты шутишь?

Сойка ткнула пальцем на свое суровое лицо:

— По мне заметно, что я зарабатываю на жизнь тем, что разыгрываю других людей?

Вопрос был риторический. С таким же выражением она могла бы сказать «доброе утро, кстати говоря, сегодня вы умрете». Так что акробат, все еще испытывающий недоверие, веско произнес:

— Я люблю сказки…

— Тогда чем ты быстрее поймешь, что это не сказки, а реальность, тем будет лучше! — жестко отрезала Лавиани. — Я бы дала тебе зеркальце, будь оно на этой посудине. Но его нет. И хорошо. Если моряки увидят метку, тебе привяжут к ногам якорь и сбросят к уинам. И что-то я не чувствую в себе особого желания спасать тебя в третий раз.

— Но… как? Откуда?

— Это ты мне скажи, мальчик. Я прямо извелась от любопытства.

Он на мгновение прикрыл глаза, вспоминая события после гибели Хенрина и боль в спине, которую сперва принимал за комариные укусы:

— Ладно. Знак той стороны. Чем мне это грозит?

— О как! — Он смог ее удивить. — Резко прыгнул, парень. От недоверия сразу к оценке последствий. А где же страх? Страдания? Вопли о том, за что Шестеро тебе послали эту участь?

— Я не из пугливых. Предпочитаю сразу перейти к решению проблемы.

Она хмыкнула:

— А ты забавный, циркач. Конечно, не настолько, чтобы я долго терпела твое присутствие, но все же… Чем тебе это грозит, я понятия не имею. Я всего лишь вытащила тебя с того света с помощью разных травок. Но они не избавят тебя от печати. Та, кстати, пустила отростки.

— Отростки? — не понял он.

— Разрастание капиллярной ткани. — Ее не смутило, что он не понял слова. — Я так думаю. Хотя это не слишком похоже на сосуды. Больше на татуировку. Иногда такую штуку называют знаком асторэ. И вот от него начал ползти отросток в сторону твоего левого плеча. Во всяком случае, так было вчера. Насколько он продвинулся за сегодня, не знаю. Слышал о пустых? На юге их еще называют леворукими.

— Слышал, — мрачно отозвался Тэо. — Та сторона захватывает людей, превращает их в чудовищ, съедает изнутри, уничтожая память и личность. Делая пустыми. В Соланке говорят, что они притягивают тьму через левую длань.

— Ага. Поэтому таувины сразу рубили руку таким, как ты. А лучше тут же и голову. Дохлый урод — меньше забот.

— Вот спасибо.

Сойка посмотрела на него с осуждением:

— Ты желал бы, чтобы я тебе сочувствовала и говорила, что все отлично? Ну хочешь, могу попробовать всплакнуть у тебя на плече и посетовать на несправедливость жизни. Я в этом специалист. Только, боюсь, это вряд ли кому-нибудь из нас поможет.

— Не надо мочить слезами мою рубашку. Она и без того грязная. Мне повезло, что ты не таувин.

Пружина не понял, отчего она рассмеялась. На этот раз искренне и весело.

— На самом деле сперва я подумывала отрезать тебе руку. Что ты на меня так смотришь? Думаешь, я испытывала удовольствие от соседства с пустым?

— Я не пустой.

— Пока не пустой. Это очень важное уточнение, мальчик. Ну так вот. Была у меня мыслишка оттяпать твою клешню по плечевому суставу. Но потом я представила, как ты приходишь в себя и начинаешь орать… В общем, отложила нож. Не терплю, когда рядом кто-нибудь орет. Голова после болит целый день.

— Да восславится твоя больная голова на веки вечные, — пробормотал Тэо, представляя ужасную жизнь, в которой у него отсутствует часть тела. — Хорошо. Вернемся чуть назад. До твоих терзаний, стоит ли меня резать или лучше все оставить на милость Шестерых. Тебе удалось меня спасти.

— Ну да. Я это иногда практикую, лечение страждущих и убогих, — скромно призналась та. — Ты вроде собирался отправиться на ту сторону. Но я пока задержала тебя в нашем мире. На какое-то время.

— Спасибо, — теперь искренне произнес он.

— Не за что меня благодарить! — Она не выглядела довольной. — Это всего лишь дурное любопытство. Пустых не появлялось лет четыреста. Мне просто интересно, к чему это приведет. Как будет проходить процесс. И как это скажется на твоем организме.

Тэо вздохнул:

— Ты точно не ученая из Каренского университета?

— Я-то? Очень даже может быть.

— Если ты поставила меня на ноги, то можешь и вылечить.

Лавиани в раздражении закатила глаза:

— Мальчик, послушай меня внимательно. Я вроде говорю с тобой на одном языке. И вроде несколько минут уже как сказала, что ты на половине пути к тому, чтобы стать пустым. Пустых не лечат. Их убивают. Убить такого, как ты, я худо-бедно смогу. Но вылечить… Не знаю способа избавить человека от знака той стороны. Старуха, которую ты видишь, всего лишь поколдовала над обычными травами, которые заставили твой мозг проснуться. И на этом все.

— И что будет дальше?

— Рыба полосатая! — вспылила сойка. — Станешь пустым, если не сдохнешь раньше! А вообще, это ты у нас любишь сказки. Вот и расскажи.

Он почесал щеку, с удивлением отмечая, что та уже заросла щетиной.

— Ничего хорошего. Иначе бы таувины не убивали людей с метками.

— Встреча с рыцарем света тебе не грозит. Их давно нет.

— Мне что-то не легче.

— Сочувствую. — В ее холодном Голосе сочувствия не было и на медную монетку.

— Пока во мне нет никакой тьмы.

— Интересно, как ты это понял? Знак асторэ…

— Последние асторэ погибли после Катаклизма.

Лавиани посмотрела на него с насмешкой:

— Это мы так считаем. Быть может, они всегда с нами, ходят рядом, а мы просто об этом не знаем. Как их от людей-то отличить? — Она вздохнула. — Ладно. Давай серьезно. С тобой все относительно хорошо. Ты пока на ногах. Но я не знаю, как долго это продлится. Не будем полагаться на легенды, где из человека лезут потусторонние чудовища, а сам он больше похож на призрака. Вряд ли ты перевоплотишься в жабоголового великана и сожрешь деревню, или что там еще говорят о пустых? Все гораздо прозаичнее. Думаю, в один из дней ты всего лишь упадешь и умрешь. Просто и обыденно. Как тысячи других людей на земле.

— Не собирался я в могилу так скоро.

— У меня есть предположение, кто смог бы тебе помочь. Раньше с такими вещами легко справлялись эйвы.

Тэо негромко рассмеялся:

— Еще одна сказка. Эйвов никто не видел со времен начала Войны Гнева. Они ушли в свои леса и с тех пор не показывались людям на глаза. Многие считают, что эйвы умерли, когда Тион, последний великий волшебник, отказался от своего дара, чтобы не дать темной стороне захватить его. С последним волшебником исчезла и последняя часть светлой магии асторэ. А эйвы жили ею. Ты предлагаешь мне поехать к границам Лоскутного королевства и начать бродить по Туманному лесу в надежде найти миф?

• Предыдущая
• 23/85
• Следующая