Золото Серебряной горы - Озорнина Алла Георгиевна - Страница 5

• Предыдущая
• 5/46
• Следующая

— Что это еще за резервный самолет? — удивилась кассирша.

— Ну мне сказали, что он уже готов к вылету, — голос у представителя чуть заметно дрожал. — Нижний Новгород — Чита.

— Что? — круглая, будто выведенная циркулем, физиономия кассирши превратилась в эллипс. — Первый раз слышу!

— Но мне только что по телефону сказали! — с отчаянием воскликнул представитель. — Вы только взгляните, сколько людей? Куда их теперь?

— А это уж ваше дело! Кто распоряжался, тот пусть и устраивает! — ответила кассирша и, достав зеркальце, начала поправлять кудряшки на голове.

Толпа, стоящая до этой самой минуты безмолвно и терпеливо ожидающая решения своей участи, взорвалась.

— Да что ж енто такое? — пытаясь протиснуться вперед, закричала бабка с узлами.

— Не Аэрофлот, а кочерга с крыльями!

— Ну и где наш резервный самолет? — послышался рев и будто из-под земли появился Гималайский Медведь. Огромными ручищами он расталкивал толпу и направлялся к трепещущему представителю. Теперь гнев пассажиров перекинулся на него.

— И правда, это он ведь наобещал!

— Знали бы — не выходили бы из самолета!

— Не послушались умного человека!

Как назло, именно в этот момент Петька почувствовал, что его мочевой пузырь, который давно уже просил о помощи, теперь отчаянно подает сигналы. С сожалением покидая место у кассы, он бросился на поиски заведения с большой буквы «М».

Мурлыча под нос популярную мелодию, Бумажкин взялся за шпингалет, чтобы выйти из кабинки. Теперь можно возвращаться к месту боевых действий. Интересно, как далеко зашли разборки с представителем авиакомпании? Петьке было немного жаль его. Но что это? Шпингалет не двигался ни в одну, ни в другую сторону.

Петька невольно засмеялся. Вот влип так влип! Это ж надо застрять в туалете из-за какой-то маленькой железячки!

Бумажкин представил себя со стороны — щуплую мальчишескую фигурку, колдующую над шпингалетом, и засмеялся еще громче. Однако спустя десять минут он был серьезно озабочен, а через двадцать — не на шутку взволнован. Все было без изменений.

Прошло еще десять минут. Петька по-прежнему находился в кабинке туалета аэропорта Нижний Новгород и по-прежнему пытался сдвинуть злополучный шпингалет.

Бумажкин опустился на край унитаза и задумался. Думы его были тяжелыми, словно стопудовые гири. Что делать? Ведь если даже кто-то и зайдет в соседнюю кабинку, чем он сможет Петьке помочь? Разве что позвать кого-нибудь из работников аэропорта, чтобы те выломали дверь. Петька представил толпу, только что стоявшую у кассы и теперь переметнувшуюся сюда, и его прошиб холодный пот. Нет, только не это. Но спустя еще какое-то время он готов был и через это пройти, лишь бы выбраться из осточертевшего места.

Как ни странно, в заведении с большой буквой «М» так никто и появлялся. Хотя с тех пор, как Петька попал в западню, прошло больше получаса. Петька всерьез забеспокоился. Ведь не может же быть так, чтобы ни у одного из пассажиров (пусть даже половина из них — женщины), не возникло за это время элементарной физиологической потребности. Не признак ли это того, что пока он тут сидит, самолет благополучно вылетел к месту своего назначения? Ну, это уж слишком! А может… Может в этом аэропорту два мужских туалета и Петька по незнанию забежал в недействующий, в то время, как все остальные посещают второй, действующий? В таком случае не исключено, что он проторчит здесь несколько суток… Нет, нужно что-то делать. Предположим, громко и долго кричать, может кто-то услышит. Петька уже набрал в легкие побольше воздуха, но вспомнил, что перед помещением, в котором расположены кабинки, находится еще одно с умывальниками и зеркалом. Стало быть, сколько ни кричи — бесполезно. Ничего себе, хорошенькое приключение.

Бумажкин в отчаянии обхватил голову руками. Что все-таки делать, что предпринять?

Вдруг хлопнула входная дверь. Петька вскочил. Вот оно, освобождение! Быстрые, торопливые шаги приближались к Бумажкину. Совсем рядом послышался голос, показавшийся ему очень знакомым:

— Ну наконец-то! Еле добежал!

Петька с трудом подавил желание немедленно обнаружить себя: в такой щекотливый момент сообщать что-нибудь из-за перегородки, казалось ему крайне не этичным.

— Эй! — громко сказал голос. Петька открыл рот, чтобы все-таки поведать о своей беде, но сосед по кабинке продолжал: — А ты что, Федор, совсем, что ли, не хочешь? Лови момент, ведь неизвестно, когда полетим. Через час или через два…

Стало ясно, кто находится в двух шагах от него: бортпроводник. Да еще не один, а с каким-то Федором.

Поневоле вспомнилось короткое замешательство стюарда, когда еще там, в самолете, кто-то высказал предположение о неисправности двигателя. Нет, пожалуй, стоит повременить и не давать пока о себе знать. Возможно, из разговора удастся выяснить истинную причину посадки авиалайнера именно здесь, в Нижнем Новгороде.

— И все-таки, Федор, как ни суди, а мне этих олухов жалко, — снова послышалось из-за перегородки.

— Каких олухов? — наконец-то отозвался невидимый Федор. Голос у него оказался неприятный, прокуренный с хрипотцой.

— Ну, пассажиров.

Петька замер. Стало быть, его решение затаиться было верным.

— С чего это вдруг? — спросил Федор.

— Ну как они теперь доберутся до места назначения?

Петька понял, что сейчас он узнает что-то важное. Пожалуй, будет неплохо, если он запишет этот разговор на диктофон. Потом это пригодится.

Бумажкин начал осторожно расстегивать сумку. Но не успел бегунок молнии осилить и десяти сантиметров, как остановился и не двигался ни в одну, ни в другую сторону. Заело!

— Кстати, Федор, что я хочу сказать. Не вышли бы эти придурки из салона, никто бы их выпроводить не смог. У меня такое было. Когда я в авиакомпании «Пассаж» работал. А тут еще и мужика подставили.

— Господи, ты скоро? Какого еще мужика?

— Ну, представителя. Того и глядишь, его толпа растерзает.

— Ну и кретин же ты, — заскрипел Федор, — точно кретин. На фига тебе чужие проблемы на себя навешивать! Ты лучше думай о том, что уже через несколько часов по Ираку бродить будем…

Бегунок по-прежнему не сдвигался с места. Петька в отчаянье сжал губы. Какой разговор проходит мимо!

— Бродить, бродить, — пробурчал бортпроводник.

— Ладно, ты, давай там скорее шевели мозгами. — В голосе Федора теперь уже слышалось раздражение. — И это… Не вздумай такие глупости еще кому-нибудь ляпнуть. Хорошо, если просто лишишься работы. Был тут у нас придурок наподобие тебя…

— И что? — испуганно спросил проводник.

— Ничего. Успел вовремя смотаться, а то неизвестно чем бы все закончилось.

При этих словах Петька решил оставить замок сумки в покое и не связываться с диктофоном. А Федор продолжал:

— Генеральный-то наш, Сыроедов, мужик больно серьезный, и жалостливых, наподобие тебя, терпеть не может. Ну, ты скоро там?

— Все, бегу!

Было слышно, как Петькин сосед по кабинке пересекает помещение. Еще немного, и эти двое совсем уйдут. Бумажкин не знал, радоваться этому или огорчаться. С одной стороны, он опять неизвестно на какое время останется один, но с другой — будет наконец-то в полнейшей безопасности. Бортпроводник-то — мужик нормальный, но вот от Федора всего что угодно ожидать можно. Это точно.

— Стой! — вдруг резко произнес хриплый голос. — Вот мы с тобой здесь болтаем, а ты уверен, никого больше не было?

— Так все кабинки-то закрыты… — растерянно пробормотал его собеседник.

— Вот то-то и оно! Иди-ка, проверь на всякий случай. Вдруг кто заблудился. Так это самое… Надо помочь выйти…

У Петьки перехватило дыхание. Весь он покрылся холодным липким потом. Опять послышались быстрые шаги и звук открываемых кабинок. Петька находился в последней. Наконец, дошла очередь и до нее. Бортпроводник изо всех сил дернул за ручку двери.

— Эй, есть тут кто? — громко спросил он.

• Предыдущая
• 5/46
• Следующая