Запретный камень - Эбботт Тони - Страница 42

• Предыдущая
• 42/54
• Следующая

– Если все решили молчать, скажу я. Господа, позвольте сообщить, что Магеллан был первым членом сообщества GAС – двенадцати Хранителей Астролябии Коперника!

Лили отвалилась на спинку стула.

– Вот оно! – тихо сказала она. – Вот все и сошлось…

Солнце поднималось к зениту. До встречи с доктором Капланом у замка Святого Ангела оставалось совсем мало времени. Вейду страшно хотелось скорее поделиться с отцом всем тем, что они узнали, но вместе с тем он чувствовал, что ему не хочется уходить из музея. По крайне мере, пока.

Вот и остальные, похоже, испытывали нечто похожее. Сколько же им удалось раскопать всего вчетвером! Разумеется, им везло. Но все-таки главную роль здесь сыграли их ум и воображение.

Лили, не в силах остановиться, продолжала собирать информацию о Магеллане.

– Магеллан умер на Филиппинах – его убили туземцы, поэтому плавания он не закончил. Здесь подробно описана его смерть. Что интересно – тело после нападения туземцев так и не нашли.

– Вейд, дай-ка мне конспекты твоего отца, – попросила Бекка. – Мне нужен шифр.

Он отдал Бекке тетрадку, отошел от компьютера и задумался: никак не отпускала мысль о Хранителях Астролябии Коперника.

– Тело Магеллана не нашли? Значит, Реликвия сгинула?

Лили пробежала глазами текст очередной веб-страницу.

– Ха! А вот и нет! По одной из легенд, некий Энрике, слуга мореплавателя, похитил тело хозяина…

– Энрике, говоришь? – переспросил Даррел. – И куда же он его дел?

Вместо ответа Лили запрыгала на стуле.

– Фигассе! Слушайте! Вы не поверите! Знаете, где останавливалась экспедиция Магеллана перед Филиппинами?

– И где же? – спросила Бекка.

– На Гуаме.

– И? – Вейд не понимал, к чему она клонит.

Лили все прыгала на стуле.

– Угадайте, как Магеллан называл Гуам и группу соседних мелких островов? Ни за что не угадаете! Ислас де лас Велас Латинас! Острова латинских парусов![9]

И вновь нахлынула тишина. Неожиданно в голове у Вейда прояснилось, и он высказал вслух пришедшую мысль:

– Ребята! Реликвия – это «Вела», то есть Парус, и находится она на острове Гуам.

– И мы должны туда поехать, да? – сказал Даррел.

– Вейд, – нахмурилась Бекка. – Тут как раз про одну из вещей, которые ты считаешь невозможными. В этом абзаце как будто объясняется, что именно делала машина Коперника. Только он зашифрован – так же, как электронное письмо от дяди Генри. Вот, смотрите: Hytcdsy lahjiua. Если применить к нему ключ звездной карты, на английском получается полная ерунда. Но я переключилась на латынь, и…

Она подняла голову и посмотрела на Вейда.

– И что?

– Расшифрованная фраза звучит как machina tempore.

Лили наморщила нос.

– Машина для темпуры?

Ноги Вейда вдруг стали ватными.

– Нет, – ответил он хрипло. – Машина времени.

Резкий звук шагов на металлической лестнице был невыносим и заставлял Эбнера фон Брауна умирать от страха. Неважно, свои ли это шаги или чьи-то чужие, всякий раз от их звука накатывал ужас. Эбнеру казалось, будто он на волоске от смерти – ибо верить никому было нельзя.

Причина его ужаса ясна. Он – ученый, признанный авторитет среди самых лучших теоретиков-астрофизиков – последние четыре года работал на Галину Краузе.

Эта таинственная девочка, замерзающая оборванка, обреченная сирота, отщепенка с незабываемым гипнотическим взглядом, однажды появилась на пороге старого замка в Верхней Силезии[10].

Что же делал в этом замке Эбнер четыре года назад? То же самое, что делал когда-то его отец, и отец его отца, и дед его отца, и прапрадед его деда. Здесь собирались рыцари Тевтонского Ордена Древней Пруссии, обширной организации, обладающей несметной властью и такими же несметными богатствами.

Ни Эбнер, ни другие, присутствовавшие тогда в большом зале, даже не подозревали, как поразительно умна эта юная оборванка. Невероятно, но все самые сокровенные тайны Ордена были известны ей. Так же, как были подвластны самые запутанные математические вычисления, темпоральная физика и теоретическая астрономия. В довершение всего она точно знала, где сокрыты легендарные сокровища Ордена, и могла показать на карте давно утерянный маршрут к королевским сокровищницам.

И все это в самом нежном возрасте! Сколько лет ей было той ненастной ночью? Пятнадцать? Почти дитя с острым, отточенным, подобно лезвию кинжала, умом. На тайном голосовании Эбнера назначили ее сопровождающим, и они отправились в дебри России для восстановления. Все эти годы он преклонялся перед тем, как быстро Галина Краузе набирается новых знаний, как неустанно работает над собой, чтобы приблизиться к совершенству. Все это казалось невозможным для столь юного создания.

Но невозможным ли?

Орден потерял след почти всех Хранителей еще в XVIII веке. Но за какие-то четыре года Галине удалось возродить Рыцарей из небытия. Еще немного – и они станут обладателями Первой Реликвии. Каждый день Галина доказывала, что слова «невозможно» не существует.

На верхней ступеньке Эбнер остановился и перевел дыхание. Снова взглянул на бронзовый ларец у себя в руках. Что она скажет, когда откроет его?

– Вы скажете, что я принес его лично? – раздался голос у подножия лестницы.

Эбнер лишь слегка обернулся:

– Когда будет подходящий момент. Ждите за дверью. Если что – я вызову вас. Может быть.

Он поправил бабочку, поймав свое отражение в алюминиевой двери, и ввел семизначный код.

Дверь едва слышно отъехала, и он вошел в роскошный пентхауз с безделушками от Версаче, который больше напоминал пещеру. Далеко внизу, расстилался Милан. Галина, точно черная пантера, застыла на фоне сверкающего окна.

– Ну? – спросила она, не оборачиваясь.

У Эбнера задрожали колени. Он снова глубоко вздохнул, еще раз подтянул галстук-бабочку. И сделал шаг вперед.

– Расследование в «Монд» закончено, – начал он. – Похоже, тот журналист исчез. – Помолчал. Никакой реакции. Но и никакой стрелы, пущенной из арбалета ему в лоб. – Что касается других дел. Мы наблюдаем за всеми аэропортами и вокзалами Европы. У этих ребят новый мобильник. С защитой от службы слежения. Скорее всего, им его кто-то дал. Но мы уже решаем эту проблему.

– Пока вы решаете, им уже помогают Хранители Болоньи, – почти прошептала Галина. – Интересно, знают ли дети, что означает эта помощь?

Эбнер чуть кивнул – скорее самому себе, чем ей.

– Первое нападение на фехтовальную школу была неудачным. Когда нам на помощь пришло подкрепление и мы наконец проникли внутрь, там уже никого не было, а оружейная палата и библиотека опустели.

– Хранители снова появятся. Протокол…

– Детям от нас не уйти…

– Они уже ушли от нас в Берлине, причем дважды, – резко оборвала его Галина. – Затем на австрийской границе. И в Риме. – В ее голосе звенел холодный металл.

– Я даю слово. Во?роны приведены в боевую готовность, – заверил Эбнер, делая все возможное, чтобы скрыть дрожь в голосе.

– А что с испанским экспериментом? – спросила Галина и наконец повернула голову к нему, однако по-прежнему не замечала, что находится у него в руках.

Эбнеру показалось, или действительно шрам на ее шее сегодня заметен больше обычного. Неужели только из-за того, что она в бешенстве? Он откашлялся.

– Некоторые части уравнения оказались… нестабильны. Но за все время это наш самый успешный эксперимент. И все же… недостаточно успешный. Он пока еще не закончен.

– Лаборатория не в состоянии отследить его?

– Нет. Испанские власти в замешательстве. Впрочем, они всегда в замешательстве, – попробовал разрядить обстановку Эбнер, но на лице Галины не дрогнул ни один мускул. – Что прикажете делать с этой итальянкой? Мерканти?

• Предыдущая
• 42/54
• Следующая