Наш друг граммпластинка. Записки коллекционера - Железный Анатолий Иванович - Страница 41
- Предыдущая
- 41/81
- Следующая
Хорошо зная, что призыва в армию все равно не избежать, Парфенов решает поступить в военное училище. Почти без копейки в кармане добирается он до Иркутска, успешно сдает экзамены и с 1 декабря становится юнкером (курсантом) военного училища.
Потянулись однообразные дни военной муштры.
Как-то раз, маршируя на строевом плацу под барабанный бой, Парфенов стал мысленно в ритм повторять слова своего стихотворения "На Сучане". Постепенно, в результате каждодневного многократного повторения под маршевый ритм, текст стихотворения стал облекаться в некую мелодическую форму, вначале абстрактную, но затем во все более и более определенную. Так постепенно стихотворение превратилось в песню, под которую было очень удобно маршировать.
Поделившись своим "открытием" с товарищами, Парфенов уговорил их спеть новую песню хором. Те, найдя ее очень ритмичной и напевной, охотно согласились и даже начали репетировать, однако командир роты запретил исполнять песню, найдя ее слишком пессимистичной.
Офицером царской армии Парфенов так и не стал: всего через три недели после поступления его исключили из училища как политически неблагонадежного и направили в действующую армию рядовым. С большим трудом удалось ему добиться отправки на фронт не в составе штрафной роты, а отдельно, через комендатуру Владивостока.
Оказавшись таким образом во Владивостоке, Парфенов и там сумел подтвердить свою "неблагонадежность", опубликовав в газете "Текущий день" от 1 января 1915 года свое новое стихотворение "Старый год", написанное специально под ритм и размер песни "На Сучане". Обращаясь к прошедшему 1914 году, поэт, в частности писал:
Публикация стихотворения, в котором упоминалась "гниль устоев", дорого обошлась газете: она была вынуждена прекратить свое существование, а на автора, укрывшегося под псевдонимом "П. Паромов", было заведено "дело" и объявлен розыск.
Во избежание серьезных неприятностей, Парфенов отправился на фронт и скоре был уже на передовой линии огня под Ковно. Будучи убежденным противником войны, сражался он, тем не менее, достойно и за проявленную храбрость был награжден Георгиевским крестом. Затем, после ранения, был откомандирован в Москву во Вторую школу прапорщиков. Но и в школе Парфенов остался верен своим убеждениям: едва закончился трехмесячный курс обучения, как выяснилось, что именно он является автором крамольной песни "Старый год", которую уже начали распевать в училище под все ту же мелодию парфеновской песни "На Сучане". За это автора в суточный срок выслали из Москвы в захолустный городок Наровчат Пензенской губернии для прохождения дальнейшей службы в 136-м запасном полку. Эта мера, однако, оказалась неэффективной, так как и в Наровчате, а затем и в Боброве, куда был переведен полк, Парфенов часто выступал со своими стихотворениями и песнями на вечеринках и в самодеятельных концертах. За стихотворение "Не все то золото, что блестит" ему даже пришлось провести целую неделю на гарнизонной гауптвахте.
Февральская революция застала П. С. Парфенова в Боброве. Вскоре он был отправлен на Румынский фронт. Здесь, в городке Оргееве, он вступил в ряды РСДРП, активно включился в работу солдатских комитетов, участвовал в качестве делегата во Фронтовом съезде в Одессе. В июне 1917 года в одном из боев Парфенов был серьезно контужен разрывом снаряда и направлен на излечение к своим родным на Алтай.
Подлечившись, он вновь участвует в революционной работе. Его избирают председателем Пеньковского волостного исполкома, а затем делегируют от Славгородского уезда на Второй съезд Советов. Как и все участники съезда, Парфенов принимает участие в боях против войск Краснова и Керенского под Гатчиной. А после возвращения на родину его избирают членом Алтайского губисполкома и назначают заведующим отделом Наробраза. Во время вооруженного выступления чехословаков и белогвардейцев Парфенов командует полком имени Карла Маркса, затем служит инспектором строевой части штаба Алтайского фронта.
Вскоре белым удалось захватить на время власть в Барнауле. Парфенов был схвачен и 22 октября 1918 года приговорен к смертной казни. Чудом избежав смерти, тяжело раненый, попадает он в больницу. Во время лечения его нелегально посещает земляк и товарищ Ефим Мамонтов, который, скрываясь от мобилизации в белую армию, как раз в это время был занят организацией своего первого партизанского отряда. Зная литературный дар своего друга, Мамонтов предложил Парфенову составить текст прокламации, которую предполагалось распространить среди населения и колчаковских солдат.
— Мы хотим объявить партизанскую войну колчаковщине, — разъяснял задачу Ефим Мамонтов.
С энтузиазмом принялся Парфенов за работу. Однако ясный и доходчивый текст прокламации все никак не получался: все время сами собой возникали непрошенные рифмы. И тогда, доверившись своей поэтической натуре, он написал песню под все ту же сучанскую мелодию и ритм. Было это в феврале 1919 года. В песне, названной автором "Наше знамя", были, в частности, такие строки:
Несмотря на некоторое литературное несовершенство, песня была чрезвычайно актуальной по содержанию и ее горячо одобрил писатель А. А. Новиков-Прибой, который как раз в это время был в Барнауле. Ефим Мамонтов тоже согласился, что песня будет агитировать, пожалуй, лучше любой прокламации.
Песню "Наше знамя", подписанную псевдонимом Петр Алтайский, тайно размножил на полковом шапирографе[18] прапорщик Савинов (бывший учитель), а стрелочник железнодорожной станции Барнаул С. П. Кузьмин стал распространять листовки с песней по колчаковским воинским эшелонам. Среди белых солдат было очень много насильно мобилизованных и поэтому текст песни часто встречал горячее сочувствие и понимание.
Вскоре песня "Наше знамя" так широко распространилась по всей Сибири, что ее знали не только солдаты колчаковской армии, но и многочисленные партизанские отряды, организованные Ефимом Мамонтовым. Пели ее даже в отдаленной от Алтая енисейской партизанской армии Василия Яковенко.
Когда в марте 1920 года колчаковские войска были окончательно разгромлены и был освобожден Владивосток, Петр Парфенов, выступая от имени Алтайских партизан на торжественном заседании в Народном доме, завершил свою речь несколько необычно: он запел свою песню "Наше знамя". И тут оказалось, что и мелодия, и текст песни очень хорошо знакомы всем, кто был в зале. "Поэтому при поддержке всей аудитории моя песня была дважды пропета с исключительно сильным, созвучным и неповторимым исполнением тысячью красноармейских, партизанских и рабочих голосов", — вспоминал впоследствии П. С. Парфенов.
- Предыдущая
- 41/81
- Следующая