Выбери любимый жанр

Похитители грез (ЛП) - Стивотер Мэгги - Страница 41


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

41

— Мертвый язык? — спросила она с интересом. Похоже, в последнее время она слышит их довольно часто. — Что это значит?

— Встречи проводятся мудрых с мудрыми. Потому что дух их схож. Или разумы. Слово ferр имеет значение: разум, дух или душа. Это один из англосаксонских афоризмов. Мудрость поэзии.

Блу не была уверена, что она и этот Серый Человек думали схоже, но также и не считала, что они мыслили настолько различно. Она могла расслышать прагматические удары его сердца, и она это ценила.

— Слушайте, она не любит свинину, — сказала она. — Отведите её туда, где используется много сливочного масла. И не усмехайтесь в её присутствии. Она это ненавидит.

Серый Человек выпил свою воду. Он бросил взгляд в дверной проем зала, и, мгновение спустя, в нем появилась Мора с телефоном в руке.

— Привет, дочь, — сказала она взволнованно. За миллисекунды выражение её лица изменилось, став проницательным, пока она анализировала, подвергалась ли Блу какой-нибудь опасности от этого незнакомца, что сидел за её кухонным столом. Она взяла стакан с водой, стоявший перед Серым Человеком, а руки Блу небрежно сложились на груди. И только после этого Мора расслабилась. Блу, в свою очередь, насладилась миллисекундным испугом своей матери:

— Что я могу для вас сделать, мистер Грей?

Самым странным было то, что они все знали, мистер Грей совершенно точно не был мистером Греем, и всё же согласились с этим именем. Это притворство должно было бы терзать разумную часть Блу, но, вместо этого, решение показалось ей разумным. Он не хотел говорить, кем был, а им надо было как-то его называть.

Серый Человек произнес:

— Ужин.

— Если имеется в виду, что я готовлю для вас, то нет, — отрезала Мора. — Если мы куда-нибудь идем — возможно. Блу, это тебя. Гэнси.

Блу заметила, что Серый Человек резко сделал вид, что ему неинтересно, кто звонит. Что было интересно, потому что прежде его интересовало абсолютно все.

А для Блу это означало, что, на самом деле, ему было очень интересно, кто мог звонить, только он не хотел, чтобы они знали, что ему интересно.

Что было интересно.

— Что ему надо? — спросила Блу.

Мора протянул ей телефон.

— Очевидно, кто-то вломился к нему.

Глава 27

Несмотря на то, что Кавински и Гэнси безнадежно переплелись с инфраструктурой Генриетты, Ронан всегда очень старался, чтобы они даже мысленно у него не пересекались. Гэнси добился расположения более опрятных, ярких элементов города; его мир был миром солнечных аглионбайских парт, молодых преподавателей, помахивающих его автомобилю с тротуара, водителей эвакуаторов, знающих его имя. Даже жилье на фабрике Монмаут было типичным для Гэнси: порядок, наложенный на разруху эстетизм и заброшенность. Кавински же, с другой стороны, заправлял ночью. Он жил в таких местах, которые Гэнси даже на ум не приходили: на задворках парковок государственных школ, в подвалах Макмэнсайонов[31], сгорбленный в три погибели за дверьми общественных туалетов. Королевство Кавински не очень часто находилось в свете красно-желто-зелетых светофоров, все больше в темных местах, вне огней.

Ронан предпочитал их разделять. Он не любил прикасаться к своей еде.

И все же он оказался здесь, за ночь до отъезда Гэнси из города, взяв его на один их низкопробных ритуалов Кавински.

— Я и без тебя справлюсь, — сказал Ронан, наклоняясь, чтобы подобрать одно из десятка поддельных водительских удостоверений.

Гэнси, вышагивающий рядом со своей разрушенной миниатюрой Гинриетты, остановил взгляд на Ронане. В его глазах было нечто глубокое и безрассудное. Существовало столько разных версий Гэнси, но эта была редкой, начиная с внедрения присутствия одомашненного Адама. Также эта версия была любимой Ронана. Это противоположность наиболее публичного лица Гэнси, которое было чистым контролем, заключенным в тонкую, как бумага, обертку академии.

Но эта версия Гэнси была мальчишеским Гэнси. Это был Гэнси, который купил Камаро, Гэнси, который просил Ронана научить его драться, Гэнси, в котором была заключена каждая дикая искра, да так, как не было заметно ни в одной другой версии.

Освободил ли его щит под озером? Или оранжевое бикини Орлы? Раздавленные останки его разрушенной Генриетты и фальшивые документы, к которым они вернулись?

Ронана это особо не волновало. Все, что имело значение, это что нечто зажгло спичку, и Гэнси горел.

Они взяли БМВ. На ней было бы проще справиться с фейерверком, вставленным в выхлопную трубу, чем на Свинье. Ронан оставил Чейнсо сзади, к ее раздражению. Он не хотел, чтобы она выучила какие-нибудь плохие слова.

Ронан вел машину, так как знал, куда они направлялись. Он не сказал Гэнси, откуда он знает, куда ехать, а Гэнси и не спрашивал.

Солнце село к тому моменту, как они прибыли на старую деревенскую площадку для ярмарки, припрятанную на проселочной дороге к востоку от Генриетты. Место не использовалось для размещения ярмарки с тех пор, как окружная ярмарка лишилась финансирования года два назад. Теперь это было большое поросшее поле, усеянное прожекторами и нанизанными на них изодранными флагами, обесцвеченными от времени.

Как правило, заброшенная территория ярмарки была кромешной тьмой ночью, вне досягаемости огней Генриетты и далекой от любых домов. Но сегодня прожектора расплескали стерильно-белый свет по траве, освещая беспокойные силуэты более десятка автомобилей. Ронан думал, что было что-то невыносимо сексуальное в автомобилях ночью. То, как крылья преломляли свет и отражали дорогу, то, как каждый водитель становился анонимом. Их вид сбил ровный ритм его сердца.

Когда Ронан повернул на старую дорогу, свет фар осветил знакомый ситуэт белой Митсубиши Кавински, ее черную решетку радиатора. Его пульс превратился в ударные.

— Не говори ему ничего глупого, — обратился он к Гэнси. Теперь уже удары его стерео заглушались музыкой Кавински, басы пульсировали по земле.

Гэнси закатал рукава и изучал свою руку, сжимая и разжимая кулак.

— Чего глупого?

Сложно было сказать это с Кавински.

Слева от них появились из темноты два автомобиля, красный и белый, направляясь прямо друг на друга. Ни один из них не уклонялся от надвигающегося столкновения. Авто-сосунки. В последний момент красная машина вильнула, ее занесло в сторону, а белая посигналила. Парень наполовину свесился с пассажирского сидения белого автомобиля, уцепившись за крышу одной рукой и подняв средний палец на другой. Пыль окружила обе машины. Восхищенные крики заполнили пространство сквозь шум двигателей.

По другую сторону этой игры, усталая Вольво была припаркована под изодранным в нитки флагом. Она светилась изнутри, словно вход в ад. Спустя мгновение они поняли, что автомобиль был в огне, или, по крайней мере, собирался вспыхнуть. Вокруг Вольво стояли парни, пили и купили, их силуэты искажались и темнели на фоне тлеющей обивки. Гоблины вокруг костра.

Что-то сердитое и своенравное внутри Ронана беспокоилось и приходило в движение. Огонь съедал его изнутри.

Он подкатил БМВ нос к носу к Митсубиши. Теперь он увидел, что Кавински уже поиграл: правая сторона машины была отвратительно искалечена и помята. Это походило на сон: никаким образом Митсубиши не могла быть так искорежена, она была бессмертна. Сам Кавински стоял рядом с бутылкой в руке, с голым торсом, прожекторы стирали ребра с его вогнутого тела. Когда он заметил БМВ, то бросил бутылку на капот. Она раскололась о металл, посылая всюду осколки и жидкость.

— Боже, — произнес Гэнси, одновременно удивляясь и восхищаясь. По крайней мере, они не притащились на Камаро.

Подняв ручник, Ронан открыл дверь. В воздухе пахло расплавленным пластиком, умершим сцеплением и, подо всем этим, теплым ароматом марихуаны. Было шумно, симфония состояла из такого количества инструментов, что было трудно определить какой-либо отдельный тембр.

41
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело