И так бывает (СИ) - GVELA - Страница 8

• Предыдущая
• 8/122
• Следующая

— Ты один, а нас много, — вспомнив, начал бахвалиться, дурак.

— Как же мне надоело, в последнее время, натыкаться на таких вот уродов, как ты, — я, злясь, устало прикрыла глаза.

— Ах, ты! — было уже начал недалекий умом мужик, но тут же захлопнулся, увидев мерцающий красный огонек в моих резко открывшихся глазах.

Удлинились клыки и, испуская яркий синий свет, загорелись мои татушки. Они с воплями пустились прочь от меня. Только молодой паренек, поклонился мне и извинился.

— Иди. — Ответила я ему. Уважаю паренька, молодец.

Успокоившись, я побрела обратно.

— Где тебя носило?! — заорал на меня староста, как только увидел.

— Здесь. Шишки собирал. — Совершенно спокойно ответила я. От чего он так и остался стоять в ступоре.

— Какие шишки? А… — махнув на меня рукой, и пошел обратно.

— Кого-нибудь поймали? — поинтересовалась я у Аруча. А в ответ — тишина. Обиделся. Ясно. Повторила свой вопрос Архи.

— Рогатого, — обиженно буркнул он.

Скорее всего, потому, что рога большие, и даже переспрашивать не стану.

— Долго меня искали? — тихонечко спросила я Архи.

— Да ты, не особо далеко и был то. Но вот помучались пока последам шли.

— Почему? — искренне изумилась я.

— Петлял как ушастый.

— Понятненько, — улыбнулась, — а рогатого покажешь?

Смотреть там было не на что. Рогатый как рогатый, вернее лось как лось, только рыже-белый, полосатый. Мужики угрюмо и молчаливо тащили рогатого в село. Со мной ни кто не разговаривал, обижены же. Они молчат и я, молчу. Вообще идем. Молчим.

До моего слуха начали доноситься, какие то не ясные звуки, я насторожилась. Чем ближе подходили к селу, все беспокойнее мне становилось. Уже различимы многоголосные крики людей, паника.

— На село напали — встревожено сообщила охотникам. И не дожидаясь ни кого, помчалась туда. От происходящего в ужасе содрогнулась. Теперь я воочию увидела голака во всей своей звериной красе. Огромный сильный зверь с окровавленной пастью, с множеством длинных тонких игл вместо зубов, без проблем хватал пробегающих мимо людей, кусал и откидывал в сторону и снова хватал очередного. При этом длинный хвост, в виде шиповатого хлыста, вилял из стороны в сторону, калеча и убивая не успевших увернуться, сзади твари, людей. Уже много селян, окровавленными пустыми куклами валялись вокруг, словно создавая просеку, по которой голак продвигался, сея смерть.

Крики ужаса и боли людей, паническая беготня в попытке убежать или спрятаться. Убегающий в ужасе кричащий ребенок, взмах хвоста и бездыханным он отлетает в сторону.

— НЕТ!!! — заорала я. Так не должно быть. Красная пелена бешенства застлала мне глаза. Я полностью обернулась. И не обращая внимания ни на что больше, прямиком понеслась на монстра, с одной лишь целью — убить.

Охотники.

Запыхавшиеся в погоне за быстрым эльфом, вывалились на опушку. Увиденная нами кровавая бойня, будет сниться нам в кошмарах, до конца дней. Покалеченные люди, не так давно дышавшие вместе с нами, бывшие нашими друзьями и родственниками, теперь были мертвы. Оставшиеся в живых, испуганно выглядывали из своих укрытий, и даже дети не издавали ни звука. Мертвую тишину прерывал только шум боя, между двумя монстрами. Голак и темный обернувшийся эльф, бились насмерть. Подобного зрелища мы не увидим больше никогда, но будем помнить о нем всю свою жизнь. В обезумевшей ярости, темный полосовал голака, своими длинными острыми как бритва, когтями. На, увеличившихся в разы, мускулистых руках, нестерпимо ярко светились браслеты. Гибкость в вкупе с быстротой, помогали ему избегать ударов, от лап, зубов и хвоста. Один раз все же удар хвоста достал эльфа, разрезав ему бедро. Утробно зарычав, с еще большим ожесточением, он ухватился за хвост голака и, вырвав, отбросил его в сторону. От боли голак закрутился. Не растерявшийся темный впился своими клыками ему в шею, раздирая её. И отскочив в сторону, стал спокойно наблюдать за агонизирующим животным. Дернувшись, последний раз, голак затих.

Бой был не долгим, по крайней мере, мне так показалось. В начале мне застилала все пелена ярости. Я совершенно не могла мыслить здраво, лишь увертывалась от ударов зверя и действовала на инстинктах. А когда, его хвост, хорошо черканул по моему бедру, ясность ума вернулась. Воспользовавшись его дезориентацией, я и вцепилась ему в шею, разорвав её. Я была уверена, что мне просто очень — очень повезло, победить голака. Новичкам и дуракам, говорят, везет. Хорошо, что он вроде как последний. У меня нет ни малейшего желания встретиться ещё раз с подобным чудовищем, к тому же я не уверена, что в следующий раз мне бы посчастливилось выйти из схватки живым.

Успокоившись и пошатываясь от слабости и раны, не смотря по сторонам, я прямиком направилась в сторону избы лекарки. Придя обессилено, рухнула на пол, не дойдя до кровати.

Утром я проснулась в совершенно удрученном состоянии. Раны уже не было, только свежий шрам, как напоминание о вчерашнем. Было пасмурно и птицы не пели. Ожидавший меня завтрак, остался неизменным утренним ритуалом, лекарки.

— Ешь, и собирайся. Поедешь сегодня. — Мрачно проговорила она.

— Угу — продолжая жевать, согласилась я.

— Вот тут я тебе две сменные одежки положила. В этом мешочке еда, ешь и не экономь. Тебе до города хватит. А в этом немного денег.

— Нет! Не надо! У меня серьга есть. Её продам… — начала отказываться я.

— Даже не смей думать об этом. Серьга может связать тебя с родственниками. А родня лишней не бывает. И деньги бери, мне они не пригодятся, — похлопала меня по плечу лекарка.

— Спасибо вам, за все. Я никогда вас не забуду.

— Будешь в наших краях, заходи. Чувствую, что мы еще встретимся. — Ласково улыбнулась она, — а теперь давай иди, переоденься. Митяка тебя уже на дворе заждался.

— Многих убил? — с трудом проговорила я, в миг пересохшими губами, вспомнив о вчерашнем.

— Треть села. — Сказала горестно бабушка, — А ты иди и не думай об этом. Ты сделал все, что смог. Эти люди тебе жизнью обязаны. Не думай о мертвых, им уже не поможешь, думай о живых. Ступай, парень, с миром.

На пороге избы, старушка наклонила мою голову и подарила материнский поцелуй.

Во дворе на телеге меня ждал, этакий деревенский увалень, метра два ростом, широкоплечий с квадратным подбородком и бесстрастным выражение лица, молодой мужчина. Видимо он и есть, Митяка. Хорошо, что через деревню ехать не надо. Нет, у меня желания смотреть на отголоски вчерашнего ужаса. Не успели выехать, за ворота, как нас остановили Аруч с Архи.

— Все жители нашего села благодарны тебе, за то, что ты сделал для нас. И пока в этом селе остается в живых хотя бы один житель, помнивший о тебе, ты всегда будешь желанным другом для нашего селения, — и, поклонившись, ушли.

Мы уже наверно час ехали молча, мимо полей, в сторону города. Вот и дорога в город, пора выполнять свое обещание. Повозка подпрыгивала на каждой кочке, и я вместе с ней. Мое 'мягкое место' совсем скоро обещало превратиться в один сплошной синяк. Я уже серьезно подумывал о спокойной пешей прогулке. Все же деревянные колеса, это для экстремалов.

— Видишь, вон лесок небольшой виднеется. До него доедем и на ночлег расположимся, — неожиданно выдал Митяка.

— В лес? Чтобы нас там съели? — съязвил я.

— Лучше зверей отгонять, чем в поле на здешних, разбойников нарваться, — спокойным тоном пояснил он.

— Здесь еще и разбойники водятся?!

— А где их нет? — в тон спросил Митяка.

— Грабят богатых, отдают бедным? — попытался пошутить я.

— Нет, — ответил он, и совершенно спокойным голосом продолжил, — продают в рабство.

— Твою мать!

— А причем, здесь она?

— Не причем, — огрызнулся я. Мама дорогая, что за мир такой! Куда не плюнь, везде какая-нибудь пакость нарисуется.

• Предыдущая
• 8/122
• Следующая