Малыш и Странник (СИ) - Буевич Владимир Вацлавович - Страница 14

Дорога назад почти ничем не отличалась от пути в Асадабад, машины, освобождённые от своего груза, легко и быстро бежали по асфальту. Ничто не предвещало беды. Уже прошли самый опасный участок, где скалы вплотную подходят к дороге, а ущелье ограничивает манёвр машинам.

Голова колонны скрылась за поворотом и шлемофон вдруг, словно взорвался скороговорками команд: „Справа в зелёнке духи, огонь из всех стволов“, „Справа вверх“ ДШКа», обработать его позицию «ЗГУ». «В бой не ввязываться, проходим зелёнку на скорости». «102я, столкнуть горящий „КАМАЗ“ с дороги».

102я — это была «БМП» Малыша, выскочив за поворот и снизив скорость, машина упёрлась носовой частью в бок горящего «КАМАЗа» и, скрежеща гусеницами по асфальту, сталкивала его к краю обрыва. Духи, сметённые огнём пушек «БМП» и стрелкового оружия взвода, ещё изредка постреливали из-за камней. «ДШКа» под градом пуль «ЗГУ» уже давно заткнулся, но колонна всё равно спешила покинуть место засады. Потеряв один «КАМАЗ» после прямого попадания из гранатомёта, водитель и сопровождающий груз прапорщик, были легко ранены осколками, колонна сравнительно благополучно отделалась от духов.

Теснина гор осталась позади, по обе стороны от дороги раскинулась равнина с одинокими точками зелёнки и террасами полей на предгорьях. На одном из таких полей, возле небольшого кишлака Малыш заметил интересную картину: Словно в одной из «Арабских сказок» дехканин обрабатывал своё поле деревянной сохой, которую тянул за собой запряженный вол. Так по порядку и шли: вол, тянущий соху, старик, держащий соху в борозде, и старый ворон, выковыривающий личинки из перевёрнутых сохой земляных комьев.

В век современной техники эта картина была как будто из другого мира, времен глубокой старины.

Километрах в пяти от кишлака, в небольшом оазисе возле ручья, виднелись какие-то грязно-серые шатры. В шлемофоне раздалась команда: «Лагерь кочующих пуштунов. Быть на чеку, огонь не открывать». Из рассказов Худого, Малыш знал о существовании таких групп кочевников, но видел их лагерь впервые.

Этот гордый и своенравный народ живёт от продажи верблюдов и ослов, постоянного места жительства не имеет. Они кочуют со своим скотом по Афгану, Пакистану, Индии и каждый мужчина, независимо от возраста, готов всегда воевать с любым врагом, посягнувшим на свободу своего племени. Несколько мужчин с карабинами и автоматами наперевес стояли возле шатров и взглядом провожали проезжающие мимо машины. На их мужественных, почерневших от солнца и ветров, лицах чётко обозначилась тревога и готовность в любой момент дать отпор даже такой грозной силе, как советская колонна. Неравность в численности и превосходство в вооружении нисколько не пугала их, наоборот, было ясно — они скорее умрут, чем дадут возможность вторжению в свой суверенный мир.

В этот момент Малыш понял, что этот народ можно только полностью уничтожить, а покорить и навязать свою волю невозможно. До последнего мужчины в роду они будут сражаться за свою свободу. Потом в процессе дальнейшей службы он не раз убеждался в правоте своих выводов. Любая армия захватчиков рано или поздно всё же уходит из страны, наёмники, получив оплату за свои услуги, ищут заработок в других войнах, а народ всегда остаётся на своей земле независимо от того, какая власть в стране. Англичане много лет пытались установить свой порядок в этой стране, теперь мы поддерживаем новую власть, но только стоит последнему советскому подразделению покинуть Афган, как эта власть «народа» распадётся в один момент. Только мы уйдем, как американцы под любым предлогом введут свои войска или при поддержке талибов постараются перекроить власть в стране на свой манер. Однако их постигнет та же участь, как и всех предыдущих завоевателей. Эту страну ещё долго будут разрывать на куски междоусобные войны и неизвестно, кто и каким образом сможет объединить различные племена в единое государство. За подобные рассуждения в то время можно было крепко погореть, и поэтому Малыш ни с кем не стал делиться своими умозаключениями. Всё, о чём он рассуждал, произойдёт в будущем, а пока военная колонна советской армии тащится по раздолбанной дороге. На башне одной из «БМП», свесив ноги в командирский люк, сидит наш герой и размышляет о превратностях судьбы и истории.

Дальнейший путь проходил без осложнений, к вечеру колонна добралась в родную долину, машины разместились по своим стояночным местам в парке, а ребята, сбросив амуницию и оружие, дурачились в душе, смывая с себя пыль дорог. Уже никто и не вспоминал о засаде на дороге, словно это все происходило не с ними. Малыш, глядя на них с сожалением, подумал, что скоро души этих молодых ребят окончательно очерствеют, и любые, даже самые страшные и кровавые, бои будут для них самым обычным делом, нестоящим переживаний.

После душа каждый занялся своими делами: кто писал письма, другие чистили оружие и амуницию, несколько человек играли в карты на сигареты. Малыш достал из шкафчика ручку и тетрадь для писем. «Буду на корабельном кладбище», — бросил он на ходу дневальному и вышел из палатки. Пройдя по задворкам части, он вышел к своему любимому месту под деревом, на краю «Корабельного кладбища». По самой своей сути «Корабельное кладбище» являлось ничем иным, как свалкой поломанной боевой техники. Искорёженные, обгоревшие остовы «БТРов», «БМП» и танков, кабины «КАМАЗов» и «УРАЛов», прошитые, очередями «ДШК», цистерны для перевозки топлива с рваными ранами от прямых попаданий из гранатомётов, по бокам, напоминают о засадах на дорогах и тяжёлых боях. В ветреные дни, над этим местом разносится жалобная, заунывная мелодия, это ветер свистит и воет в отверстиях от пуль и осколков, а стебли высохшей травы отбивают по металлу чёткий ритм. Так и рождается эта жалобная песня о погибших водителях и их верных «железных конях», о колоннах машин, везущих по горным дорогам продовольствие, горючее и боеприпасы для наших бойцов, о тех, кто уже никогда не встретит своих улыбающихся родителей или любимых девушек, и нашедших свою смерть в этой стране. Кажется, что сама природа этого горного и чужого для нас мира, оплакивает загубленные молодые жизни. Ведь любую, даже самую сложную и дорогостоящую машину, можно заменить новой, собранной на заводе, а человеческая жизнь неповторима.

Малыш любил приходить сюда в свободные минуты, здесь можно спокойно собраться с мыслями и поразмышлять о смысле жизни. Под пение ветра всегда легче сочинять стихи и письма домой. Именно сочинять письма, а не писать. Его пожилая мать не отличалась крепким здоровьем, поэтому Малыш придумал сказку о том, что он служит в Германии, благо по номеру полевой почты не возможно узнать о действительном месте положении части. Таких сказочников, как Малыш было очень много, правда, служили, кто где. Основными местами службы являлись: ГДР, Монголия. Вот вы только представьте, как можно описать службу в том месте, где никогда не был. Хорошо хоть прапорщик Нечепорук до Афгана проходил службу в Дрездене (ГДР), вот по его рассказам Малыш и сочинял свои письма. Сначала всё шло хорошо, но однажды произошёл случай, чуть было не положивший конец Володькиной сказке. Мать написала, что соседский парень Мишка Галаган, а он призвался на полгода позже Малыша, тоже попал служить в Дрезден, а номер полевой почты у него совсем другой. Вот это был удар. Пришлось срочно через одноклассников Мишки, оставшихся на гражданке, узнавать его адрес и писать письмо с просьбой не раскрывать Володькино враньё. И лишь тогда, когда Мишка в ответном письме согласился участвовать в этой афере, от сердца Малыша отступила сила, сжимавшая его в течении нескольких недель. Мишка написал своей матери о их с Володькой встрече на полигоне во время совместных учений. Малыш тоже самое написал своим родителям, а разницу в номерах п/почты объяснил просто. Мол, Мишка служит в танковом полку, а я в десантной бригаде на другом конце города, разные части и должны иметь разные адреса. Пришлось теперь ещё регулярно переписываться с Мишкой для создания более правдивых историй о своей службе. Проще было тем, кто не скрывал действительного положения вещей, правда, военная цензура строго контролировала содержание писем. Иногда находились идиоты, решившие приукрасить свои письма всякими небылицами, дабы произвести впечатление на своих подруг или друзей. Однажды такого рода письмо было зачитано перед личным составом бригады. Каким же нужно быть кретином, чтобы написать такое: Здравствуй, моя любимая Людочка! Извини за корявый почерк, пишу тебе письмо на сапоге погибшего товарища в перерыве между атаками душманов. Они нас окружили и постоянно атакуют. Я уже подбил два танка гранатами и из своего автомата уложил более 30 духов, один подкрался совсем близко — пришлось перерезать ему глотку штык-ножом. Вот сейчас он лежит передо мной и его глаза ещё моргают, а из перерезанного горла мне на сапоги течёт кровь. Буду оканчивать своё письмо, духи опять идут в атаку, патроны у меня на исходе и если помощь не «прейдёт», то, я, вряд ли, выживу в этой жестокой схватке с врагом. Но, ты там сильно не расслабляйся и передай тем, кто будет за тобой ухлёстывать. «Если выживу, вернусь и порежу, как духов на лапшу». Фамилии писавшего называть не стали, но, по слухам, быстро распространившимся посредством солдатского радио (сказал один солдат) это письмо написал один из поваров. Наверное, он накурился гашиша, ведь, находясь в здравом уме, вряд ли кто-то сможет написать такую чушь. Ребята, участвовавшие в реальных боевых действиях, стараются вообще не писать о них. Каждый понимает, зачем травмировать родных, само слово Афган уже не даёт им спокойно жить. Проведя в занятии по написанию писем и записью новых стихов время до ужина, Малыш вернулся в расположение взвода.