Чудесные каникулы - Ставская Ирина Федоровна - Страница 25

• Предыдущая
• 25/33
• Следующая

— Это вещь! — сказал он и вернул ножик хозяину.

Андрей сдерживал чувства, распирающие грудь, — радость и гордость, — выражение его лица было самым скромным.

— Влад, — спросил он, — многих уже покормили? — и опять принялся нарезать листья своим замечательным ножиком.

Влад забыл ответить: он не сводил глаз с ножа и чувствовал на своих пальцах еще холод стали — ему тоже выпало счастье подержать его в руках несколько мгновений.

Среди ребят Андрей — самый рослый. Лоб у него выпуклый, нос — немного вздернутый, а брови — широкие, черные.

Прежде брови у него были бесцветные, почти незаметные. Андрей был недоволен такими бровями и однажды, когда остался дома один, достал отцовскую бритву и сбрил их. Мать была в отчаянии, жаловалась соседкам, что сын изуродовал себя, остался безбровым.

Спустя некоторое время у Андрея выросли вот эти черные и широкие брови, и он был ими очень доволен. Постоянно хмурил, стараясь придать лицу строгое и непреклонное выражение, как у настоящего капитана.

Только вот с зубами у Андрея не было согласия. В глубине души он с ними смирился: знал, что зубы нельзя сбрить, как брови. И, в конце концов, разве не бывают вожаки с большими широкими зубами?

И правда, мальчики привязались к нему, признали в нем своего капитана.

Весной в их классе был такой случай: учительница поставила одному двойку за подсказку. Тот так расстроился, что даже слезы выступили у него на глазах.

Учительница сказала:

— Если не ты, то кто? Слышно было с твоей стороны.

Мальчик промолчал, потупившись.

— Значит, ты, — сказала учительница и вышла из класса, потому что прозвучал звонок.

Как только учительница ушла, Андрей вскочил со своего места, ринулся в угол класса, посмотрел на соседей пострадавшего паренька и спросил:

— Все же, кто подсказал?

Мальчишки переглянулись; ответил, улыбаясь, Витя:

— Я.

— Почему же ты не сказал учительнице?

— Чтоб она влепила мне двойку? — удивился Витя.

— И правильно сделала бы… А так она влепила двойку ему. На самом же деле она твоя. Иди попроси, чтоб тебе поставили эту двойку. Раз она твоя, пусть будет у тебя!

В классе поднялся страшный галдеж. Одни, особенно девочки, говорили, что Андрей прав: Витя должен пойти попросить учительницу… Другие, большинство мальчишек, утверждали, что незачем: и ему влепят, и у Нику оставят двойку, потому что ушла она сердитая; этим и кончится вся история.

Сквозь общий гул прорвался голос Андрея:

— Если бы кто-нибудь из вас получил двойку, по-другому сейчас говорили бы!

Сторонники Андрея поддержали его:

— Правильно! Пусть идет и признается!

Андрей повернулся к Вите и коротко сказал:

— Иди!

Что и говорить, Андрей был справедливым мальчишкой…

Витя подчинился.

Никто не вышел из класса: все ждали Витиного возвращения.

Наконец он появился на пороге. К общему удивлению, он выглядел счастливым.

Кто-то громко заметил:

— Вот что значит получить свою, заслуженную, двойку! Сияет, как начищенная пряжка!

— И не думаю, — быстро ответил Витя. — Я попросил ее поставить мне двойку, а она говорит: «Раз ты честно признался — прощаю и сотру двойку и у Нику». Вот.

…Теперь друзья Андрея украдкой взглядывали на прекрасную вещь в руках товарища, — у всех были обыкновенные ножи, большие и грубые…

Вот мальчики пошли к клеткам, понесли корм. У стола остался один Влад. Он бросил в коробку остатки корма, а вместе с ним и ножик Андрея и прикрыл его капустными листьями. К клеткам он подошел последним. Начал совать еду сквозь прутья, но не торопился раздать все сразу. Другие ребята уже собрались домой, а Влад все еще копошился у клеток. Он быстро вытащил ножик из коробки и одним движением ткнул его под какую-то клетку.

Не глядя на товарищей, Влад отошел от клеток.

— На сегодня кончено, — сказал Витя. — Пошли домой.

И тут завопил Андрей:

— Кто украл ножик?

Ребята посмотрели на него с недоумением.

Ионел заметил:

— Сначала поищи, а потом кричи.

— Искал. Нету.

На мгновение он представил себе измятый клочок бумаги под бельем в шкафу и почувствовал, что голова его запылала. Не положить ему ножик на место, как было задумано, это уж точно!

— Давай поищем! — сказал Витя и заглянул под стол. Ионел и Андрей тоже наклонились и заглянули.

Втроем они перебрали всю траву и бурьян вокруг стола и возле клеток.

Первые секунды Влад стоял, одеревенев от ужаса. Он не думал, что так получится. Потом и он опустился на четвереньки и начал шарить под столом, проверяя чуть ли не каждый стебелек и боясь столкнуться с товарищами. Он ломал голову, как исправить то, что натворил.

В горячке никто не заметил, что Влад растерян и сбит с толку.

— Как сквозь землю провалился, — разозлился Ионел и бросил искать.

— Испарился твой ножик, — кисло сострил Витя и тоже перестал ворошить траву.

«Может, это один из фокусов, и ты покажешь сейчас свою пропажу?» — хотел было пошутить Ионел, но, глянув на насупившееся, угрюмое лицо Андрея, промолчал.

Наступила тяжелая тишина. Ребята посмотрели друг на друга не мигая.

Вдруг Андрей шагнул к Владу, который как раз стоял перед ним, и засунул руки в его карманы. Влад не противился. Он и вовсе остолбенел. Если бы его что-то спросили, он не смог бы связать двух слов. Из всех мыслей, что вертелись у него в голове, главенствовала одна: «Как хорошо, что я не положил ножик в карман!»

Пока Андрей шарил по карманам Влада, Витя и Ионел, показывая всем своим видом, что они оскорблены, сами вывернули наизнанку свои карманы.

Ионел натужно засмеялся:

— Кролики съели твой ножик!

Андрей покраснел. Ему стало стыдно. Что подумают ребята? Вытряхивает из них душу из-за какого-то ножика!

Витя сказал:

— Поищем в клетках!

Трое кинулись к клеткам.

Лишь Влад пошатнулся и замер на месте.

Хорошо, что ребята повернулись к нему спинами и не видели его лица и глаз. Ему показалось, что на щеках у него выступили не капли пота, а крови, так горели щеки!

Проклятый ножик! Зачем он его взял? Разве он хотел украсть? Взял, потому что все, что делает Андрей, и ему хочется делать; все, что имеет Андрей, и ему непременно надо иметь. Вот напасть!

Если бы кто-то из ребят подсунул руку под ту клетку, то наткнулся бы на ножик. И по глазам, и по лицу Влада поняли бы, что это его рук дело…

Нет. Ребята заглянули в клетки, порылись в подстилках кроликов и на этом успокоились.

— Я сказал, кролики съели! — повторил Ионел.

— Пошли домой, — сказал Андрей, стараясь вы глядеть невозмутимым: подумаешь, потеря, — ерунда, и первый направился к воротам.

Влад шел домой и думал. «Что делать? На черта мне этот ножик! Пропади он пропадом!»

Оставшись один, заколебался: вернуться в школу, вытащить из тайника и выбросить его? Куда? В мусорный ящик? Или, может быть, в Реут? Но разве это его ножик? Да, конечно, какое у него право выбрасывать чужую вещь? Он рад бы его вернуть Андрею, но как? Влад шел, опустив голову. Было о чем подумать.

Несколько дней тому назад ребята, — среди них был и Андрей, а Влад не принимал участия в вылазке, — перелезли через забор в сад соседа, насовали яблок и груш во все карманы и были страшно довольны, что «операция» прошла благополучно, другими словами — хозяин не поймал их. Потом все они залезли в какой-то закоулок и съели те яблоки и груши. Угостили и Влада. И никто не сказал, что они воровали или что они — воры!

И все же ножик надо как-то вернуть.

…Вечером Андрей сидел на кухне и ужинал: Уплетал за обе щеки, как человек, который хорошенько поработал весь день, устал и проголодался.

Вдруг из комнаты донесся гневный голос матери:

— Наказание господне! Ну что за пакостный мальчишка растет!

Андрей перестал жевать и замер с полным ртом. «Увидела пропажу!» — с ужасом подумал он.

Мама появилась в дверях, держа в руке измятый, такой знакомый клочок бумаги.

• Предыдущая
• 25/33
• Следующая