Выбери любимый жанр

В гостях у эмира Бухарского - Крестовский Всеволод Владимирович - Страница 2

Перейти на страницу:

Изменить размер шрифта:

Зд?сь уже сразу пошла «Голодная степь», вполн? оправдывающая свое суровое названіе. Залегая между л?вымъ берегомъ Сыра и Нуратинскимь горнымъ хребтомъ, она тянется верстъ на дв?сти въ с?веро-западномъ направленіи и сливается наконецъ съ Кизылъ-кумами. Намъ предстояло въ этотъ день перес?чь ее поперегъ, на протяженіи 120 верстъ отъ Чиназской переправы до города Джизава.

Л?вый берегъ Сыра покрытъ высокими густыми камышами, заросли коихъ тянутся версты на полторы въ глубь степи. Камышъ этотъ съ виду щетиноватъ и растетъ какъ бы снопами, сплошь покрывая собой отд?льныя кочки, ус?явшія все видимое пространство берега. За полосой камышей, вл?во отъ дороги, на берегу болотистаго плеса или озера, называемаго Чибынтай, высятся развалины чего-то въ род? укр?пленія съ наугольными круглыми башнями. На вопросъ, что это за развалины, ямщикъ-киргизъ, очень порядочно говорящій по-русски, объяснилъ, что въ народ? м?сто это называютъ Урумбай-курганъ, но что тутъ не было кр?пости, а просто л?тъ пятьдесятъ назадъ одинъ богатый челов?къ Урумбай построилъ себ? такой дворъ въ свое удовольствіе.

Миновавъ Урумбай-курганъ, вы уже окончательно вступаете въ область Голодной степи. Напрасно взоръ вашъ, блуждая по ея пространствамъ, будетъ искать хотя мал?йшаго естественнаго возвышенія почвы, мал?йшаго деревца или кустика, мал?йшаго намека на челов?ческое жилье, — ничего этого н?тъ: все пусто, однообразно, мертво… Степь во вс? стороны раскинулась идеально ровною гладью, словно море въ глубокій штиль, и какъ море же, она почти незам?тно сливается съ чертой горизонта, ?дешь часъ, ?дешь два, и все будто на одномъ и томъ же м?ст?. Куда ни глянь — повсюду стелется предъ глазами безконечный коверъ изжелта-бураго и рыжеватаго цв?та. Это засохшіе стебельки степныхъ травъ, торчащіе изъ-подъ сн?га. Говорятъ, что весной, во второй половин? апр?ля м?сяца, эта самая Голодная степь чудо какъ хороша. Тогда она представляется сплошнымъ изумрудно-зеленымъ ковромъ, испещреннымъ безчисленными цв?тами, среди которыхъ первое м?сто принадлежитъ тюльпану, подсн?жнику и солянк?; не мало встр?чается и красивыхъ на видъ, но отвратительныхъ по запаху, толстыхъ стеблей асса-фетиды, покрытыхъ шарообразною шапкой зонтичныхъ изжелта-зеленовато-б?лыхъ цв?товъ, — растеніе, которое зд?сь почему-то прозвали «бухарскою капустой». Наземныя черепахи (Testudo) разгуливаютъ тутъ въ это время ц?лыми тысячами; множество п?вчихъ птицъ и блестящихъ нас?комыхъ р?ютъ въ воздух?, оглашая пустыню своимъ щебетаньемъ, трескотней и жужжаньемъ. Это истинно весенній праздникъ, весеннее ликованье Голодной степи, но увы! длится оно недолго. Едва пройдетъ дв? нед?ли, какъ немилосердно палящее солнце уже окончательно вытянетъ изъ земли всю влагу, скопившуюся въ ней за зиму, и превратитъ почву въ сухой камень; изумрудно-пестрый коверъ быстро начинаетъ блекнуть, желт?ть и едва минуютъ первыя числа мая, какъ степь уже умерла, вся ея растительность окончательно выгор?ла, изсохла и, глядя на жалкіе рыжеватые стебельки, уныло торчащіе, какъ щетинистая щетка, на пепельно-с?рой поверхности почвы, трудно даже в?рить, что не дал?е какъ дней десять назадъ все это зд?сь такъ энергично развивалось, росло, цв?ло, благоухало и живмя жило съ такимъ, повидимому, богатымъ запасомъ жизненной силы. Одн? только большія фаланги, красивые хамелеоны и иныя мелкія и крупныя ящерицы, въ аршинъ и бол?е длиной, разнообразныя зм?и (есть и большія, въ род? удавовъ) да отвратительные клещи остаются неизм?нными обитателями Голодной степи на все остальное время убійственныхъ жаровъ, продолжіающихся при полномъ бездождіи почти до октября м?сяца. Даже черепахи въ эту пору исчезаютъ въ своихъ норахъ и появляются сравнительно р?дко. Между т?мъ самая роскошь и изобиліе этой растительности видимо свид?тельствуютъ, что почва степи сама по себ? очень хороша и сторицей окупила бы труды землед?льца, будь лишь въ достаточномъ количеств? вода… Еслибъ удалось искусственнымъ путемъ, посредствомъ ли арыковъ, или посредствомъ артезіанскихъ колодцевъ, оросить хотя бы часть Голодной степи, то тутъ мы им?ли бы лучшія, можетъ быть, пашни этого края. Что орошеніе этой степи д?ло далеко не невозможное, о томъ свид?тельствуютъ и понын? м?стами зам?тные на ней сл?ды и остатки древнихъ арыковъ. Когда-то энергіи челов?ка удалось уже зд?сь поб?дить сопротивленіе природы и обратить мертвую пустыню въ населенный и цв?тущій оазисъ, но это было въ очень отдаленной древности, и можно думать, что какія нибудь войны или нашествія иноплеменниковъ вынудили культурныхъ обитателей степи удалиться изъ нея, бросивъ на произволъ судьбы свои арыки и пашни, и съ т?хъ поръ она снова обратилась въ «голодную». Относительно этихъ древнихъ арыковъ, судя по сохранившимся сл?дамъ ихъ направленія, им?ются вс? основанія думать, что одни изъ нихъ, и именно т?, что встр?чаются въ восточномъ конц? степи отъ Урумбай-кургана до станціи Малекъ, истекали изъ Сыръ-Дарьи и въ нее же впадали, то есть была какъ бы ея искусственными рукавами; другіе же, орошавшіе степныя пространства ближе къ ихъ центру, направлялись не отъ Сыра, а отъ горъ, со стороны Джизака, что и подтверждается сл?дами арычныхъ сооруженій, которыя преимущественно попадаются въ южной и западной частяхъ степи, им?ющей въ общемъ пологій склонъ къ востоку, въ сторону Сыра. И вотъ почему было вполн? безполезно продолжать начатыя въ 1871 году гигантскія работы по сооруженію большого арыка для орошенія Голодной степи со стороны Ходжента: казенныхъ денегъ и землекопнаго труда похоронено въ этомъ д?л? ц?лая бездна, а результатовъ никакихъ, такъ что генералъ-губернаторъ нашелъ нужнымъ прекратить дальн?йшее сооруженіе широко, но непрактично задуманнаго арыка. Не усп?шн?е ли былъ, бы опытъ съ артезіанскимъ колодцемъ? Повидимому, с?веро-восточные склоны Нуратинскаго хребта своею достаточною пологостью подаютъ надежду, что устройство артезіанскаго колодца могло бы ув?нчаться полнымъ усп?хомъ. Будь лишь вода, и степь въ три-четыре года покрылась бы роскошными садами, рощами и аллеями. Солнце зд?сь безъ воды убиваетъ; съ водой же оно въ самый непродолжительный періодъ времени, отъ трехъ до пяти л?тъ, д?лаетъ просто чудеса въ растительномъ мір?: глядя на иное дерево, въ род? наприм?ръ павлоніи, и прикидывая въ нему глазом?ромъ нашъ с?верный масштабъ, вы думаете, что оно растетъ по крайней м?р? л?тъ тридцать, и не р?шаетесь пов?рить, когда вамъ говорятъ, что н?тъ еще и пяти л?тъ, какъ оно посажено.

Но вотъ впереди на горизонт? прор?зался силуэтъ высокаго кургана. Вл?во отъ него, верстахъ въ трехъ, начинаетъ показываться другой, подобный же, еще л?в?е — третій. Это урочище изв?стно у кочевниковъ подъ именемъ «Учъ-Тюбе», то есть три бугра; по нимъ оріентируются проходящіе караваны. Почтовая дорога пролегаетъ какъ разъ мимо крайняго кургана, такъ что я могъ осмотр?ть его довольно обстоятельно. Происхожденіе его, равно какъ и ‘двухъ сос?днихъ, несомн?нно есть д?ло рукъ челов?ческихъ: вс? они искусственные, то есть насыпные, въ чемъ уб?ждаетъ одинаковость основныхъ формъ не только этихъ трехъ, но и прочихъ кургановъ, встр?чавшихся намъ на дальн?йшемъ пути до самой Бухары и дал?е. Вообще вс? курганы, вид?нные мною въ степяхъ Средней Азіи, мн? кажется, можно подразд?лить на три рода: военные, могильные и молотильные (для молотьбы пшеницы). Я еще не разъ буду им?ть случай возвратиться къ этому предмету, а потому, оставляя пока р?чь о курганахъ могильныхъ и молотильныхъ, скажу н?сколько словъ о военныхъ или стратегическихъ, къ числу которыхъ относятся и три кургана (Учъ-Тюбе) Голодной степи. Они, какъ и вс? прочіе военные курганы, им?ютъ продолговатую форму съ уклонами скатовъ около 45°, и у вс?хъ одинъ конецъ (въ данномъ случа? восточный) значительно возвышается въ вид? четырехсторонней ус?ченной пирамиды надъ остальною поверхностью кургана. Если вы начертите профиль обыкновенной полевой батареи съ н?сколько бол?е возвышеннымъ брустверомъ, но безъ рва, то это будетъ типичн?йшій силуэтъ зд?шнихъ боевыхъ кургановъ. Въ степи, гд? очень мало движенія и жизни, они сохранились лучше, ц?л?е, ч?мъ въ м?стахъ населенныхъ. Подъ Самаркандомъ, наприм?ръ, и вообще въ непосредственномъ сос?дств? густо населенныхъ м?стъ и даже среди самыхъ селеній Зарявшанской и Шахрисябской долинъ, или подъ Бухарой, гд? на подобныхъ курганахъ и ребятишки играютъ, и скотъ пасется, и вообще происходятъ разныя отправленія житейскаго ос?длаго быта, эта р?зкая очерченность курганныхъ формъ, подъ вліяніемъ постоянной непосредственной близости челов?ка, уже значительно скругляется и сглаживается, такъ что во многихъ курганахъ вы встр?чаете лишь два рядомъ стоящіе бугра, одинъ побольше, другой поменьше и подлинн?е, которые соединены или спаяны между собою какъ бы возвышеннымъ с?длистымъ перешейкомъ. Эту посл?днюю сглаженную форму мн? неоднократно доводилось встр?чать въ нашихъ новороссійскихъ и бессарабскихъ степяхъ у многихъ изъ такъ называемыхъ «сторожевыхъ» кургановъ, и это наводитъ меня на предположеніе, что происхожденіе т?хъ и другихъ одинаково; быть можетъ даже, что и средне-азіятскіе и новороссійскіе курганы суть произведенія одного и того же народа. Фронтъ ихъ, то есть наибол?е возвышенная часть, какъ уже сказано, обращенъ на востокъ въ Сыръ-Дарь?, а въ другихъ на юго-востокъ къ великой горной стран? Центральной Азіи, и если они служили въ качеств? сторожевыхъ и опорныхъ пунктовъ, то стало быть врагъ народа ихъ соорудившаго надвигался съ востока, отъ Памира, и отт?снялъ аборигеновъ страны все дальше и дальше къ с?веро-западу. Преданія м?стныхъ жителей считаютъ вс? эти курганы произведеніемъ рукъ челов?ческихъ и относятъ ихъ происхожденіе къ глубокой древности, «много, много раньше Тимура». И надо зам?тить, что, по т?мъ же преданіямъ, курганы эти им?ли значеніе военное, въ чемъ и самъ я, впрочемъ, им?лъ случай отчасти уб?диться на станціи Яны-Курганъ, гд? на подобномъ же бугр? сохранились еще сл?ды недавняго бухарскаго укр?пленія въ вид? разрушенной глинобитной ст?ны съ зубцами. Это посл?днее укр?пленіе хотя и принадлежитъ нов?йшему времени, но основныя начертанія и формы его, какъ и вс? вообще формы жизни и быта Средней Азіи, остаются неизм?нно все т? же, что и во времена глубокой древности.