Белый индеец - Портер Дональд Клэйтон - Страница 46

• Предыдущая
• 46/62
• Следующая

Ренно отошел в сторону. В кустах раздался треск, и Дебора увидела огромного бурого медведя. Она затаила дыхание, но Ренно спокойно подошел к зверю, дотронувшись рукой до ожерелья из медвежьих когтей. Медведь остановился перед ним, и Ренно что-то мягко говорил ему.

Зверь и не думал нападать на белого индейца. Ренно замолчал, и они долго смотрели друг на друга. Потом медведь опустился на четыре лапы и ушел прочь.

Перед тем как продолжить путь Дебора все-таки не выдержала.

— Как случилось, что этот медведь не напал на тебя? Я думала, тебе придется убить его, прежде чем он бросится вперед, но ты говорил с ним, как с другом.

Ренно кивнул, как будто ничего не произошло:

— Я-гон, мой брат, проснулся, чтобы пожелать мне успеха в земле белых.

Дебора смотрела, как Ренно занимает свое место во главе колонны, и думала, что никогда по-настоящему не понимала его. Несмотря на месяцы, прожитые вместе, Ренно все равно оставался чужим. Хорошо, что они расстаются.

Остаток дня Ренно шел с прежней скоростью, и Дебора подумала, что дело не только в его желаниях. Холодный воздух обжигал кожу, но девушка постоянно двигалась, иногда переходя на бег, и потому ухитрялась не мерзнуть.

Вскоре после заката отряд остановился на берегу небольшого озера. Два воина отправились собирать хворост, двое других разложили костер, а Эл-и-чи с приятелем сделали прорубь и начали ловить рыбу. Дебора, единственная в отряде женщина, должна была приготовить еду.

Темнело. Девушка едва присела погреться у огня, как вдруг в кустах раздался треск. Ренно и воины схватили оружие.

И тут из кустов вышла перепачканная в снегу маленькая девочка в длинной меховой накидке и огромных снегоступах.

— Я хочу пойти в землю белых, — сказала Ба-лин-та. — Я шла за вами весь день.

Она боялась, что Ренно ударит ее, и кинулась к Деборе. Та обняла малышку.

Ренно уставился на сестру.

Эл-и-чи принес рыбу и начал смеяться.

Ренно взглядом заставил его замолчать.

— Эл-и-чи, пусть барабан, который говорит, отправит весть нашему отцу, — наконец принял решение предводитель маленького отряда. — Скажи ему, что Ба-лин-та идет с нами. Наша мать тревожится о ней. Если таково будет ее желание, завтра мы отправим Ба-лин-ту домой.

Дебора восхищалась смелостью девочки, но никогда не видела, чтобы Ренно так сердился.

Ба-лин-та вздрогнула в ее объятиях.

— Помоги мне приготовить еду, — шепнула Дебора, готовая защищать ребенка от гнева старшего брата.

Вместе они выпотрошили и нарезали рыбу, а потом поставили горшок на огонь.

Тем временем Эл-и-чи передавал сообщение с помощью единственного в отряде барабана.

Дебора и Ба-лин-та переглядывались, прислушиваясь к далекому бою барабанов, когда тайная почта сенеков несла весть великому сахему. Девочка едва сдерживала смех, и Деборе тоже стало весело. Они прятали улыбки, избегая мрачного взгляда Ренно.

Только Гонка мог принять окончательное решение. Еда была уже готова, когда опять раздалась барабанная дробь. Пока еще трудно было разобрать смысл послания, и воины с важными лицами сели вокруг костра. Даже Эл-и-чи старательно сохранял спокойствие. Ренно стоял спиной к огню.

Послание повторилось, потом еще раз, уже ближе.

Радостный возглас Ба-лин-ты эхом прокатился по лесу.

— Отец разрешил мне идти с вами! — сказала она, бросаясь на шею Деборе. — Я вернусь домой вместе с Ренно!

Юные воины расслабились, а Эл-и-чи открыто радовался, что сестра идет с ними.

Только Ренно оставался спокойным, подчиняясь решению великого сахема и принимая на себя дополнительную ответственность. Дебора подумала, что сейчас Ренно очень похож на Гонку, и прочесть его мысли так же трудно, как угадать, что таится за суровым взглядом великого сахема. Кожа Ренно была белой, но душой он стал настоящим индейцем.

Дебора и Ба-лин-та, завернувшись в накидки, задремали у огня. Ренно разбудил их еще до рассвета, и после завтрака, состоявшего из неизменной оленины с маисом, отряд двинулся в путь. Из-за Ба-лин-ты приходилось идти медленнее. Удивительно, что девочка не отстала от них накануне.

Ренно все еще был недоволен и редко смотрел на сестру, но в конце дня, когда Эл-и-чи с товарищем подстрелили пару диких индеек, молодой воин немного смягчился. Металлическим ножом он отрезал солидный кусок от зажаренной тушки и подал сестренке. Веселая искорка мелькнула в его глазах.

Ба-лин-та поняла, что получила прощение. Она еще не смела обратиться напрямую к брату, зато на всех остальных обрушила настоящий водопад слов.

На четвертый день повалил снег. Ренно велел разбить лагерь у подножия восточного склона холма, где не было ветра, и воины разложили большой костер.

Ренно сам отправился на охоту и скоро вернулся с большим оленем на плечах. Двое воинов принялись разделывать тушу, а Ба-лин-та тем временем выкопала и приготовила съедобные корешки. Дебора начала жарить мясо.

Теперь у них было достаточно пищи, чтобы переждать непогоду, и все наелись досыта. Ренно начал рассказывать длинную историю о великом воине сенека, который жил много поколений тому назад и совершил столько подвигов, что отец-солнце и мать-земля позволили ему каждый год возвращаться к живым на один день. Ренно заявил, что сам видел этого воина на охоте, и повторил их разговор. Ба-лин-та и молодые воины слушали, раскрыв глаза и затаив дыхание, веря каждому слову.

Сначала Дебора не могла понять, завел ли Ренно эту сказку, чтобы развлечь остальных, или действительно вообразил, что так все и случилось. Он был настолько серьезен и так точен в деталях, что Дебора убедилась: он и сам считает все это правдой.

На следующий день они пошли дальше. Дебора и Ба-лин-та несли остатки жареного мяса. Они не встречали людей: ни индейцев, ни белых, и Дебора в который раз поразилась безбрежности этих лесов. Конечно, здесь хватит места и англичанам, и ирокезам, чтобы жить бок о бок на протяжении многих лет.

Ренно шел тем же путем, каким вел домой Эйба Томаса, и наконец отряд вышел к реке Коннектикут. На противоположном берегу возвышался форт Спрингфилд. Сенеки молча взирали на внушительное бревенчатое сооружение.

Дебора хотела подойти к самому берегу и крикнуть, чтобы за ней и ее спутниками выслали лодку, но тогда пострадало бы достоинство Ренно, и он отклонил эту идею.

— Утром, — сказал белый индеец, — мы сами переправимся через реку.

Дебора поняла, что возвращение домой откладывается, но знала, что спорить со старшим воином сенеков бесполезно.

— А если часовые начнут стрелять?

— Никто не будет стрелять в нас.

Дебора решила, что он не понял.

— Часовые могут подумать, что мы собираемся напасть на форт, и тогда они откроют огонь.

— Никто не увидит сенеков, — сказал Ренно, — так что никто не будет стрелять.

Отряд отошел в лес и разбил лагерь.

Ренно разбудил их еще до рассвета, и Дебора увидела бревенчатый плот. Воины построили его за ночь и теперь отнесли к реке.

Отойдя подальше вниз по течению они спустили плот на воду. Ренно посадил на него Дебору и Ба-лин-ту, и при помощи самодельных весел два воина повели плот через реку. На воде плавали куски льда, некоторые довольно большие, но двое сенеков умело управляли плотом.

Занялся рассвет. Ренно оказался прав. В форте непременно должны были быть часовые, и, кроме того, выставлены посты вверх и вниз по реке, но никто не заметил переправлявшихся сенеков.

Плот достиг восточного берега, и Дебора сказала:

— Там мой дом.

Ренно позволил ей идти вперед, но из предосторожности шел прямо за ней. Он все еще отвечал за безопасность Деборы, даже на ее собственной земле.

В слабом утреннем свете девушка увидела новый маленький сруб, поставленный на том же месте, где был прежний дом. Радость охватила ее.

Из трубы вился дымок, и Дебора остановилась, разглядывая через окно огонек свечи. Притихшая Ба-лин-та подошла к ней и взяла за руку.

Дебора словно во сне подошла к дому вместе с девочкой, все еще державшей ее за руку.

• Предыдущая
• 46/62
• Следующая