Первый поход - Посняков Андрей - Страница 51
- Предыдущая
- 51/62
- Следующая
Грустный мотив лютни подхватил бубен и тут же повел свою линию, вторгаясь в музыку сначала ненавязчиво, еле слышно, а затем все громче и громче.
Руки ярла словно сами собой били в бубен. Так, как никто никогда здесь не слышал. Был в этой музыке ласковый шум волн и грохот прибоя, первые шаги ребенка и топот несущихся скакунов, шелест крыльев орла и первый весенний гром. Вот он перестал играть… прислушался к чему-то снаружи, и вновь руки его ударили по туго натянутой коже, на этот раз громко, так, что отдавалось в ушах…
Звон мечей!
Хрипы убитых!
Рев летящих копий!
Удары бубна все нарастали. И вот уже Гита поднялась с ложа, не в силах противиться ритму, и закружилась, извиваясь телом.
пел Конхобар Ирландец, а Гита кружилась под ускоряющийся рокот бубна. Она, похоже, уже не слышала ни слов, ни лютневой музыки, только рваный ритм в голове, где-то в самых потаенных местах мозга.
Изможденная, она упала на ложе и уже не видела ни снявшего капюшон ярла, ни разводящего руками старого слугу, ни ворвавшихся в дом чужих воинов. Даже отца своего, Седрика, и то не узнала.
– А ты, ярл, колдун почище меня, – изумленно шепнул Ирландец. – Мы бы с тобой в паре немало заработали в королевствах Эйрина. Интересно, что на нее больше подействовало, моя песнь или твой бубен?
– Все вместе, – натянуто улыбнулся ярл и, обернувшись к Снорри и воинам Эльдельберта, спросил: – Там должен быть Теодульф, хозяин…
– Он не сопротивлялся, – покачал головой Снорри. – Хватило ума… Да, вот…
Улыбнувшись, он протянул ярлу меч… Змей Крови…
– Ты мой самый верный друг, Снорри, сын Харальда Кривые Усы, – растроганно вымолвил ярл.
Снорри ничего не ответил на это. Просто стоял и молча смотрел, как слуги Седрика уносят во двор Гиту, красавицу со змеиным сердцем. Первую женщину Снорри.
Глава 13
ВОЛКИ
Октябрь 856 г. Честер – Ирландское море.
– Думаю, я еще смогу быть вам кое-чем полезен, – получив свои золотые, ухмыльнулся Ульва. В бесцветных глазках его стояла та самая, тщательно скрываемая, смесь наглости и алчности, что так характерна для мелких жуликов, где бы и когда бы они ни жили. Незадачливый честерский шулер явно рассчитывал подзаработать, продав компании ярла еще ряд каких-либо тайн.
– Если ты об отрезанной руке, то, увы, опоздал, – этак лениво бросил Хельги, хотя и насторожился.
– Жаль, – услыхав ответ, с досадой вздохнул Ульва. – Интересно только, от кого вы узнали про руку?
Вопрос его Хельги с нарочитым высокомерием оставил без ответа. Сам же, словно бы безо всякого дела, стал перебирать вытащенные из сумы серебряные монеты, честно полученные от Седрика.
Они – ярл, Ирландец и Снорри – сидели на крутом обрыве холма, прямо над речкой Ди, в этом месте неожиданно широкой, даже широчайшей по местным меркам – до другого берега было, пожалуй, с полмили. Ниже по течению реки располагались причалы – рыбацкие и торговые, – где покачивались пришвартованные корабли Седрика. Один из них – пузатый кнорр под названием «Око Единорога» – должен был завтра поутру отплыть в Ирландию, в место, которое поселившиеся там соплеменники Хельги и Снорри назвали Дуб-Линн – Черная Гавань. Назвали по цвету реки, на берегу которой и выстроили укрепление – около местного поселка, что называли Город Бродня Плетней, – а уж затем рядом под защитой высоких башен стали селиться и бродячие ремесленники, и крестьяне, и торговцы всяческой мелочью. От Черной гавани совсем немного оставалось до холма под названием Тара, бывшего когда-то священным местом Ирландии. Область, лежащая вокруг Тары, в небольшом королевстве Лейнстер называлась Миде, или, еще иначе, Уснех.
– Что, два названия? – Хельги обернулся к Ирландцу, искоса посматривая на притихшего шулера.
– Ну, вообще-то, это место называлось всегда Уснех, – пояснил Конхобар. – А вот в давние времена жил некий жрец Миде, что первым возжег в Ирландии священный огонь, который горел, не угасая, целых шесть лет, от него и зажгли все огни в Ирландии. Вот за то – а может, и за другое, нам теперь неизвестное, – и получал потом Миде мешок зерна и свинью от каждого жилища. Правда, это не понравилось друидам, они так и говорили: «Воистину, недобрый дым несет нам огонь, зажженный в этих краях». Наверное, завидовали. Узнав про то, Миде собрал своих сторонников, заманил друидов в один дом и велел отрезать им языки, чтоб не болтали. Языки те – а заодно и самих друидов – так и зарыли там же, в Уснехе. Вот оттого-то Уснех и зовется Миде. Туда-то нам и надо.
– И не только вам, – не выдержал Ульва. – Встретил я тут как-то одного монаха – кругленького такого, смешного, похожего на сельского простака-дядюшку, правда, глаза у него были черные, словно бы огненные. Прямо как бы метали стрелы! Ужас, а не глаза. – Шулер замолк, определяя, стоит ли эта новость того, чтобы затребовать за нее хотя бы чуть-чуть серебришка.
– Так-так… – заинтересовался Ирландец. – Черные, говоришь, глаза?
– Совершенно черные и, знаете, какие-то недобрые, злые. Делайте со мной что хотите, но я бы не очень-то доверял человеку с такими глазами!
– Но, похоже, ты ему все-таки доверился, – кивнул головой Хельги. – Правда, нас не очень-то интересует, что там было дальше… но уж коли начал, рассказывай.
– Так я и говорю… – Ульва вздохнул. – Искал он что-то. И еще зачем-то хотел выкупить тебя, ярл!
Хельги удивленно вскинул брови.
– Да-да! – быстро продолжал шулер. – Даже уже заплатил за тебя Гите, и я сам его провожал к заброшенной вилле, а там, увы, не было уже никого.
– Монах, говоришь? – задумчиво переспросил ярл. – Ничего удивительного – посланец отца Этельреда. Много с ним было воинов?
– Ни одного, мой ярл!
– Хм… Как же он собирался нас… или меня… везти?
– Не знаю. – Ульва пожал плечами. – Знаю, что он еще что-то искал. Расспрашивал про разбойников, мошенников, вообще про нечистых на руку людей. Видно, украли у него что-то ценное, иначе с чего б ему так волноваться? Я уж хотел ему рассказать про Ворона – ну, вы его знаете, – так он и сам уже к нему приехал. А его-то и нет! А потом к нему знакомые подошли, тоже монахи, один старый, другой молодой, черноволосый. И, мой ярл, непохоже, чтоб этот черноглазый черт им очень обрадовался. Я вам к чему все это говорю – может, он искал что-то ценное и для вас, верно?
– Может быть, – безразлично заметил Хельги и обернулся, услышав мягкие шаги. То возвращалась из города Магн.
– На площади повесили какого-то разбойника. – Усевшись рядом, она протянула всем купленные лепешки и мясо. – Кажется, одного из тех, что стерег нас. Впрочем, я их не очень-то хорошо помню.
– Толстого, немого, горбоносого? – вскользь поинтересовался Ульва.
– Скорее, толстого.
– Может быть, и Худышка, – пробормотал про себя шулер и впился зубами в лепешку. Никак он не хотел уйти сейчас от этих людей, щедрых на золото и серебро, чувствовал – можно и еще что-то из них вытянуть, чуял, как ворон падаль. Пока, правда, не очень-то получалось вытянуть, так ведь и отплывают они только завтра. А за это время много чего может произойти.
Поправив плащ, Магн присела на стылую землю рядом с Хельги. Бледное лицо ее вытянулось, под глазами залегли глубокие темно-фиолетовые круги. Да, нелегко дались ей последние дни, да что там дни – месяцы.
- Предыдущая
- 51/62
- Следующая
