Воевода заморских земель - Посняков Андрей - Страница 45
- Предыдущая
- 45/79
- Следующая
Они пересекли овраг и, пройдя по узкой тропинке меж колючим кустарником, спустились вниз. Скинув одежку, вошли в воду и принялись мыться, пофыркивая от удовольствия, совсем не замечая, как с противоположной стороны ручья, из зарослей агавы, наблюдают за ними внимательные глаза индейца. Судя по татуировке на груди в виде вытянутых овалов и ожерелью из зубов пумы – это был отоми. Яркий плетеный плащ со вставками из разноцветных перьев указывал на непростое положение индейца – ну, если и не касик, то явно зажиточный торговец. Последнее предположение, скорее всего, было правильным, если принять во внимание пять пар носильщиков, отдыхающих невдалеке возле поклажи. Впрочем, носильщики эти больше напоминали воинов: все как на подбор мускулистые, рослые – грудь многих украшали шрамы.
Посмотрев на купающихся, индеец сделал знак носильщикам быть наготове и, выбравшись из кустов, направился вниз, прихватив с собой небольшой кувшин.
– Дай Бог здоровья, – подойдя ближе к ручью, чинно поздоровался он почти без акцента.
Матоня с Олелькой молча кивнули в ответ и вопросительно уставились на индейца. Они вовсе не боялись невесть откуда взявшегося чужака – крепость-то, вот она, рядом! Большой отряд давно бы заметила стража, а маленький – чего ж в них опасного? Тем более – один человек. Интересно только – что у него в кувшине?
– Не хотите ли октли? – усаживаясь на корточки, улыбнулся индеец. Вытянутое безбородое лицо его вряд ли можно было назвать симпатичным. Впрочем, и слишком уж отталкивающим – тоже. Так, ничем особенно не приметное, каких много. Посмотришь и сразу забудешь.
Купальщики переглянулись и, быстро выбравшись на берег, натянули на себя одежду.
– Вот только жаль, кружек нет, – посетовал отоми.
– Ничего, – ухмыльнулся Олелька Гнус. – Мы прямо из кувшина.
Подхватив протянутый кувшин, он припал к горлышку и принялся пить со страстью жителя безводной пустыни. Острый кадык насосом заходил по его так и не отмывшемуся от въевшейся пыли горлу.
– Хорош октли! – вытерев губы, похвалил он и передал кувшин Матоне. Тот сделал длинный тягучий глоток и подозрительно взглянул на отоми:
– Никак с торговлишкой к нам?
Индеец кивнул. Это и так было каждому ясно: ежели человек угощает стражников брагой, значит, не просто так, значит, чего-то хочет от них, скорее всего – посредничества, и наверняка тайком от коменданта, чтоб не платить пошлину. Подобные случаи не были редкостью в любой дальней крепости.
– Хочу добраться до Ново-Михайловска, – пояснил торговец. – Доставлю кое-какие товары корчемщику Кривдятлю.
– Кривдятлю? – переспросил Олелька. – А что у тебя с ним за дела?
– Да разные, – уклончиво ответил купец. – Я давно с ним знаюсь. Через других купцов сообщал Кривдятль – есть у него знакомые в Теспатле: Матон и Олетль. Они, он говорил, мне помогут.
Шильники переглянулись.
– Ну, мы это, – недоверчиво скривив губы, произнес Матоня. – Я, Матоня, а вот он, —кивнул на приятеля, – Олелька. И чем это мы тебе должны помочь?
– Вот игрушка. За сколько купят? – Индеец с усмешкой достал из привязанной к бедрам сумки маленький золотой череп с глазницами из бирюзы. – Нет ли у вас подобного?
– Подобный? А пожалуй, найдется.
Хмыкнув, Матоня развязал кушак и, аккуратно надорвав его, вытащил наружу точно такой же череп. Тайный знак, данный Кривдяем.
– Вот что, – хрипло сказал индеец, в голосе его на этот раз слышались хозяйские нотки: – Совсем скоро здесь будут нужные моему повелителю люди. Сделаете так…
Узкая дорога змеей извивалась меж горными отрогами, взбиралась на поросшее кактусами плоскогорье и, пересекая иссохшее русло реки, выводила к красным скалам, за которыми скрывалась крепость Теспатль. Небольшой, но хорошо вооруженный отряд – воины, носильщики, слуги – продвигался по дороге, поднимая красную пыль. В выцветшем блекло-голубом небе парил орел, высматривая добычу. Кто-то из воинов, посмотрев на орла, потянулся к луку, звякнув кольчугой.
– Не стоит, – оглянулся Олег Иваныч. – Некогда нам с орлом возиться. И тебя ждать не будем.
Он шагал в середине отряда, в простой дорожной одежде: серые штаны с чулками, башмаки с тупыми носами «утиный клюв», коричневая куртка из тонкой замши с разрезными рукавами-буфами, сквозь которые просвечивали желтые рукава рубашки, на простом кожаном поясе – узкий немецкий меч. Обычный наряд странника-кондотьера. Лишь ярко-красный, богато расшитый золотом плащ да залихватски сдвинутый набекрень берет с пером кецаля напоминали о высоком положении их обладателя. Рядом с воеводой шел старший дьяк Григорий, в такой же куртке и башмаках, что и Олег Иваныч, только что поярче расцветкой – лазоревая куртка, красные бархатные штаны, плащ травянистого цвета. Могли б, конечно, на носилках ехать – да Олег Иваныч считал – не по-мужски это. Были б лошади, другое дело. Вот только уж больно сложно их сюда доставить, учитывая зимовку. Может быть, позже, другим путем – через Атлантический океан – учитывал адмирал-воевода и такую возможность, на будущее.
Конечно же, новомихайловское начальство шаталось пыльными дорогами не просто так – инспектировало крепости, как и предписывалось договором с тарасками-пупереча, ну и, заодно, решало проблемы менее глобальные, но от того не менее значимые – поиски пропавшего Вани. Олегу Иванычу с Гришей казалось, что таинственное исчезновение мальчика неразрывно связано с отъездом купцов-отоми. Ведь они исчезли одновременно: Ваня и его приятель Тламак, переводчик и проводник отоми. Правда, Олег Иваныч все больше сомневался – отоми ли были купцы? И чем больше думал на эту тему, тем больше приходил к выводу, что похищение – дело рук теночков-ацтеков. Ведь недаром так заволновался Тламак, увидев изображение бога Уицилапочтли! А еще это странное покушение на него, Олега Иваныча, и Софью. Слишком быстро ретировались нападавшие, словно не тех встретили. Так, может, и правда – не тех? Рожи закрыты масками из перьев ворона, тела обильно расписаны охрой. Причем непонятно каким узором – то ли отоми, то ли каита, то ли вообще неизвестно кто. По поручению воеводы Николай Акатль поговорил с продавцом красок – охру покупали двое. Оба белые – один пожилой, коренастый, с буйной бородой и маленькими глазками, второй – обычный парень, кругломордый, краснощекий, кудрявый. Первого-то продавец еще, может, и опознал бы, а вот второго… Таких парней среди новгородцев – как собак нерезаных. Николай Акатль по собственной инициативе пошатался по злачным местам – вот уж действительно прирожденный опер – и разузнал-таки кое-что. Частенько заходила подобная по приметам парочка – коренастый пожилой бородач и краснощекий парень – в корчму некоего Кривдяя, выходца из тихвинских смердов. Хозяина корчмы это, впрочем, никак не характеризовало – к нему в корчму кто только не шлялся, однако один из кривдяевых слуг-индейцев в приватной беседе поведал Николаю о том, что подозрительная парочка перестала появляться в корчме с неделю назад, а раньше часто захаживала. Примерно тогда же съехали и купцы-отоми. Отоми ли? Ну, слуги и носильщики – точно отоми, а вот их хозяева – одни духи пустыни знают. Может быть, и отоми, может – и нет, по внешнему виду не скажешь, а близко слуги с ними не общались.
Доложив обо всем своему непосредственному начальнику – старшему дьяку Григорию, – Николай Акатль высказал вполне здравую мысль – что наглядно свидетельствовало о его остром уме – связать исчезновение парочки «бородач» – «краснощекий» не с отъездом купцов, а с какими-нибудь другими событиями. Стали думать вместе с Олегом Иванычем. По всем правилам думали – устроили даже мозговой штурм. Одну причину установили быстро – примерно в то же время, когда те исчезли, закончился набор охочих людей на службу в дальние крепости на границе с Анауаком. Стало быть, с большой долей вероятности можно было утверждать, что и те двое туда же намылились. Что следовало проверить. Однако не это больше всего смутило Олега Иваныча и Гришу, другое. С неделю назад прекратились ночные грабежи и разбои! Значит – эта парочка и орудовала, вот так-то. Значит – нужно было искать. Значит – нужно было найти. Как в старом фильме: найти и обезвредить!
- Предыдущая
- 45/79
- Следующая
