Договор с дьяволом - Незнанский Фридрих Евсеевич - Страница 55
- Предыдущая
- 55/70
- Следующая
Как говаривал классик советского детектива, информации к размышлению – более чем достаточно... Может, и не вполне шпионская история, но что сволочная – эт-то точно!..
– Ну, давайте начнем потихоньку, Валентин Еремеевич, – сказал Грязнов, с юмором глядя на печальный, как у птицы марабу, опущенный нос Ярковца. – Так что у нас с родней господина Мамедова Махмуда Гасановича?
Родни оказалось с избытком. Как, впрочем, в каждой кавказской семье, где одну фамилию может носить целое селение. В ответ на требование из Москвы из Министерства внутренних дел Дагестана пришел ответ за подписью замминистра, из которого следовало, что Махмуд – один из четырех братьев. Двое занимаются мелким бизнесом в Махачкале, а вот третий, самый младший – Азат, проживавший в селении Ботлих, во время недавней чеченской агрессии был замечен среди боевиков Басаева. С ними позже и ушел на территорию Чечни. Объявлен в розыск, но пока никаких положительных результатов.
За другими, старшими братьями незаконных действий не замечено.
Не замечено – и только.
Получается, что одна зацепка уже имеется.
Со стороны же супруги Мамедова, в девичестве Гасановой, родни оказалось вдвое больше. Но ни к одному из членов этой семьи у правоохранительных органов серьезных претензий не было. А несерьезных? Этого хватало. Бизнес, которым занимаются все без исключения мужчины, не может не иметь криминального оттенка. Это хорошо понимали сами дагестанские правоохранители и смотрели на мелкое жульничество, на всяческие разборки снисходительно, если они, конечно, не заканчивались кровавым финалом.
Ехать в Махачкалу лишь для того, чтобы задать всем этим Мамедовым и Гасановым один вопрос: известно ли вам, где работал Махмуд Мамедов и чем он занимался, было бы безрассудством. На подобное могла ответить и вдова Махмуда. Но факт уже то, что версия о возможной мести Махмуду, с учетом того, что его младший братец в настоящее время скитается где-то в горах Северного Кавказа вместе с чеченскими боевиками, если, разумеется, не убит, могла стать вполне рабочей.
Оно конечно, Ярковцу-то лучше всего подходила бы версия о неисправности транспортного средства, повлекшего аварию со смертельным исходом. Копать нечего, дело можно легко прекратить. Но теперь уж ничего не поделаешь, надо рыть дальше. Нет, не обрадовал печального следователя Вячеслав Иванович.
Впрочем, не исключено, что какие-то факты могут возникнуть в процессе дальнейшего расследования дела о гибели подводной лодки «Сокол». Объединять же эти два дела в одном производстве Вячеслав Иванович считал для следствия преждевременным, о чем и высказал свое мнение Турецкому. Александр был согласен. Время покажет: пусть работает сепаратно, а если отыщутся доказательства, то примем к производству.
Зиновий Абрамович Мартынов представил протоколы допросов свидетелей, которых можно было разве что с большой натяжкой назвать очевидцами, и акты экспертиз.
По всему выходило, что налицо самоубийство. Правда, ничем не мотивированное. А какие могли быть мотивы? Да самые неожиданные. Начиная от семейных неприятностей и кончая служебными.
Жена с детьми, достаточно уже взрослыми кстати, уехала за границу на отдых. Назвать ведь такой отъезд можно как угодно. А если это и есть результат той самой семейной ссоры, из-за которой, собственно, и разгорелся сыр-бор? И все тут не так просто?
Но, с другой стороны, как теперь стало известно, сам акт самоубийства практически совпал с катастрофой на подводной лодке «Сокол», известия о которой, просочившиеся в печать, вполне возможно, могли быть уже известны академику (и если он, к примеру, чувствовал какую-то долю и своей вины, вот и другое объяснение).
Однако одновременно с этими версиями следствие уже имело ряд необъяснимых пока фактов, которые косвенно указывали на то, что самоубийство могло быть грамотно инсценировано. А в действительности произошло умышленное убийство, но это требовалось еще доказать.
С оружием, кстати, проблем не было, академик имел разрешение на пистолет Макарова. Но судмедэксперт сделал неожиданный вывод. Выходило так, что в момент выстрела ствол пистолета был не просто приставлен к груди погибшего, а с силой вдавлен в тело. Но при этом, как утверждает уже криминалистическая экспертиза, иных следов пальцев, кроме тех, что оставлены самим Самариным, ни на стволе, ни на рукоятке не имелось.
Далее, было известно, что академик иногда – не курил, нет, а покуривал, причем предпочтение отдавал крепчайшим мексиканским сигариллам, которые покупать мог разве что в Штатах, поскольку Европу завалили подобные же изделия голландского производства. Так вот, по свидетельству охранника Акимова, который появился в доме спустя не менее пяти часов после выстрела, в помещении остро ощущался запах табачного дыма, но ни сигарет, ни пепла, ни даже пепельницы не было. Возможно, тот, кто находился в доме вместе с Самариным, уходя, унес и пепельницу с окурками, боясь, что на ней могли сохраниться следы отпечатков его пальцев. Не говоря уже об окурках со следами слюны.
И на бутылке с остатками виски, как и на стакане, были только отпечатки-следы пальцев академика, а полированная столешница оказалась тщательно вытертой. Зато на кухонном столе были обнаружены свежие жирные следы, какие оставляет вскрытая упаковка с колбасой либо ветчиной, хотя ни того, ни другого в доме не обнаружено.
Вдова академика – ее удалось разыскать в парижском отеле через туристическую фирму с помощью всезнающей секретарши Самарина Серафимы Павловна – прилетела немедленно и оказалась женщиной дотошной. Обследовав буфет в гостиной и шкафы на кухне, она сразу отметила отсутствие одного из стаканов, которыми очень дорожил Всеволод Мстиславович, поскольку привез этот набор из Штатов. Не нашлось в доме также большой разделочной доски, красивого расписного блюда, привезенного в давние времена из Средней Азии, и пластикового ведерка с крышкой, сделанного по принципу термоса и предназначенного для хранения льда. Уж виски-то академик не стал бы пить безо льда и содовой воды, несколько упаковок которой постоянно хранилось в подвале. Пластиковой бутылки на столе, кстати, тоже не было. В то время как в стакане виски было определенно разбавлено. Все это указывало на то, что в доме в момент выстрела должен был кто-то еще находиться. Но кто? Этот вопрос пока не имел ответа. Однако этот «кто-то» очень хотел, чтобы смерть академика выглядела как результат самоубийства.
С кем же мог тайно встречаться академик?
Ангелина Васильевна Нолина, как показала проверка, здесь отсутствовала. В редакции «Академического вестника» подтвердили ее алиби: да, была, торчала здесь едва ли не полдня. Даже если бы она имела крылья, то и тогда не успела бы прилететь в Серебряный Бор, а оттуда на службу в Химки. А смерть академика и для нее оказалась сильнейшим ударом. На нее было просто жалко смотреть – так переживала. И это несчастье даже, похоже, несколько примирило ее с вдовой – ну конечно, общие хлопоты...
Одним словом, и здесь было вопросов гораздо больше, нежели ответов. И Вячеслав Иванович снова и снова возвращался к распечаткам с аудиокассет и вчитывался в каждую фразу, пытаясь понять скрытый пока от него подтекст.
И как ни странно, чем больше вчитывался, тем отчетливее представал перед его глазами американец. На нем, получалось, сходились все нити. Но он, кажется, отбыл в Штаты. Надо проверить.
Грязнов позвонил Богаткину и поинтересовался, что слышно от его «Николай Николаичей» из оперативно-поискового управления, где в настоящий момент находится Эрнст Дроуди?
Ответ озадачил: оказалось, что американец несколько дней назад прилетел из Штатов. И было это как раз накануне того дня, когда пришло сообщение о трагедии на Баренцевом море. Есть ли тут какая-то связь? Вячеслав Иванович почти воочию представил себе, как на том конце телефонного провода сокрушенно пожал плечами полковник Богаткин. Действительно, ему-то откуда знать!
Между прочим, в день самоубийства Самарина – пока решено называть этот акт так – Дроуди прямо с утра ухитрился вполне профессионально уйти от наблюдения, и где он находился целый день, никто сказать не мог. По этому поводу сотрудник оперативно-поискового управления уже схлопотал приличную клизму. Но вот на следующий день американец был обнаружен в Серебряном Бору, где он играл в теннис с пресс-секретарем французского посольства в Москве. И по нему не видно было, что его могли мучить какие-то проблемы. Впрочем, кто знает.
- Предыдущая
- 55/70
- Следующая
