Поэзия Латинской Америки - Коллектив авторов - Страница 28
- Предыдущая
- 28/124
- Следующая
Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:
28
ОСКАР СЕРРУТО[79]
Перевод А. Косс
Плоскогорье
1
Плоскогорье, как память, неизмеримое,
шкура киркинчо[80], распяленная меж четырьмя сторонами света;
ветер здесь плотен на ощупь и пахнет зверем.
Плоскогорье, блестящее металлическим блеском,
безлюдное, как луна, барабан восстаний.
Девушки в этих краях пасут ненастья да горести,
подкладывают дрова в костер, зажженный гитарой.
Мужчины в вороненой стали волос
прячут жаркий ветер сражений.
Плоскогорье в морщинах дорог, скорбное,
как ладонь шахтера.
2
Плоскогорье, как ненависть, неотвязное,
слепящее, словно кровь, приливающая к зрачкам,
плоскогорье в панцире льдов,
звенящее холодом, синим, точно лоб мертвеца.
Воды времени татуировкой расчертили его хребет,
здесь проходят землепашцы — аймарэ[81] свой гроб за плечами несут,
у них есть пращи и ружья, в ночи спугнут они птицу — свет.
Дымит их скудный огонь, черная копоть безмолвия ложится на всю их жизнь,
а дожди пробирают их до костей, гасят песню щегла.
3
Беспредельное плоскогорье,
распластанное и яростное, как пламя.
От звона его гитар чернее черное горе,
безлюдье капля за каплей буравит камень.
Список твоего
наследственного имущества
Воды неба тебе завещаны,
где ладьи — облака ползут,
где рыбы — сполохи плещутся
в грозу.
Кордильера завещана голая,
и снега вершин,
и белый холод
в синей тиши.
Тебе — каменистая пампа
в перехлесте ветров,
их певучая гамма,
барабанная дробь.
Тебе — река, печальная нива,
гладь темнокорая,
под которой — тайны и сроки мифа
и буйства истории.
Тебе — одиночество,
беспредельное, как власть его,
но если тебе захочется,
единым словом ты можешь его заклясть.
А свет зато мягкий какой!
Потрогай рукой:
течет сквозь пальцы, точно
золотая пыльца цветочная.
И озеро в отдаленье,
в электрическом поясе струнном —
как высшее восхваление,
как прозрачная притча пуны[82].
И навстречу тебе тревога
воздвигнется городом детства:
из воздуха стены и своды,
гармония, ливнем одетая.
Этот город — как сон, как твое родословное дерево:
без конца растягивается.
На башнях — не из камня, из марева —
боевые стяги.
«Есть горы в краю моем…»
Есть горы в краю моем,
— а моря нет[83] —
пшеничных волн окоем,
— а моря нет —
есть сосен зеленый плеск,
— а моря нет —
текучая синь небес,
— а моря нет —
и ветра хриплая песнь —
— а моря нет.
ИОЛАНДА БЕДРЕГАЛЬ[84]
Ноктюрн слез
Перевод Риммы Казаковой
По ночам, когда нас слезы душат,
зреют наши души.
Лишь при свете плача
мы касаемся неприкосновенных
стен жизней, живых и потухших.
Только ночами, когда слезы нас оглушают,
умершие живых утешают
и все не свершенное просит у нас прощенья,
и те, кто оставил нас, склоняют колени,
чтобы коснуться губами печальных воспоминаний.
Лишь по ночам в слезах
любящие читают любовь друг у друга в глазах,
и становится ложе страсти
белым покровом причастий.
Ночь в слезах проясняет небо
над морем, темным от бури бессонниц,
и все, поглощенное ими,
обретает собственное имя.
В плаче любовного недуга
больше, чем в счастье, мы познаем друг друга.
Жажда
Перевод В. Столбова
Ни водой,
Ни вином,
Ни кровью
Мою жажду не утолить.
Я хочу и того, что было,
И того, чего не могло быть,
И того, что могло случиться.
Но не будет, как ты не жди.
И того, что не повторится,
И того, что еще впереди.
Я вечности жажду
в стеклянном бокале
мгновения.
ОСКАР АЛЬФАРО[85]
День
Перевод М. Ваксмахера
С холмов задорным галопом
конь белоснежный скачет.
Четыре звезды — копыта,
грива — жаркое пламя.
Скачет он по дорогам —
в лугах просыпаются травы.
Великая радость жизни
в его голосистом ржанье.
Малыш, ты мир завоюешь,
если белого коня оседлаешь!
28
- Предыдущая
- 28/124
- Следующая
