Эволюция духа. От Моисея до постмодернизма (СИ) - Воин Александр Миронович - Страница 43

Поэтому, исследуя Учение Нового Завета, я буду касаться теологических аспектов его лишь в той мере, в какой это нужно будет для прослеживания учения о духе.

Глава 3. Благая весть

Квинтэссенция Нового Завета и одновременно революционный поворот в движении идеи, в эволюции Учения в целом - это "Благая весть". Само слово "Евангелие" в переводе с греческого как раз и обозначает благую весть.

Как говорит Лука:

"Закон и пророки до Иоанна (Крестителя - мое); с сего времени Царствие Божие благовествуется".

(Лук. 16.16)

Знаковая фраза. Она для то и сказана, чтобы подчеркнуть революционность перехода, обратить на нее внимание.

Так о чем же Благая Весть? Как видно из слов Луки, Благая Весть это весть о Царствии Божием, которое наступит на Земле (когда? - не будем пока уточнять). Хорошо, но что в этом революционного с точки зрения Учения? Какое это вообще имеет отношение к Учению?

Ну, если понимать эту фразу Луки буквально, то революционность тут прямо большевистская: "до основанья, а затем". Закон и пророки, т.е. прежнее Учение просто отменяется, причем не с момента наступления Царства Божия, а "с момента публикации постановления", "с сего времени" сказано.

Но понимать буквально эту фразу Луки нельзя, потому что вслед за ней идет:

"Но скорее небо и земля перейдут, нежели одна черта из закона пропадет".

(Лук. 16.17)

Не будем пока останавливаться на том, как нужно понимать обе эти фразы вместе, а вернемся к вопросу, какое отношение Благая Весть имеет к Учению, что она для него значит. Для начала обратимся, как это принято, к первоисточнику. Я имею в виду не Библию, как таковую, и не Новый Завет, а Иоанна Крестителя. Именно от него древние евреи впервые узнали про Благую весть о Царствии Божием:

"В те дни приходит Иоанн Креститель и проповедует в пустыне Иудейской

И говорит: покайтесь, ибо приблизилось Царствие Небесное.

И крестились от него в Иордане, исповедуя грехи свои!"

(Мат. 3.1,2,6)

Из дальнейшего выясняется, что Царствие Божие, оно же небесное - это, условно говоря, приятное место, куда попадут праведники и те, кому будут прощены грехи их в "конце времен". А прочие попадут в ад. Вот это уже революционно с точки зрения Учения. Не по-большевистски с разрушением основания, но если можно так выразиться, нормальные революционно. Революционно в том смысле, в каком революция присутствует в любой эволюции, включая биологическую. Та ведь тоже не происходит абсолютно равномерно, а, как сегодня выяснилось, имеет внутри себя скачки -революции. Революционно в двух отношениях. Во-первых, давно волновавший евреев и до сих пор нерешенный вопрос о справедливости в отношениях между человеком и Богом решается и решается таким образом, на который не было и намека в Ветхом Завете. Если помним, смысл Завета евреев с Богом, упрощенно говоря, был таков: будете себя хорошо вести, будет вам хорошо; будете плохо себя вести - будет плохо. Евреи сначала восприняли его в индивидуальном плане, как относящийся к каждому в отдельности, и долго стонали и стенали, что "Всем и всем одно: одна участь праведнику и нечестивому" или еще хуже: "Путь праведника усеян терниями", а "путь нечестивых благоуспешен и все вероломные благоденствуют". Но потом начали прозревать, что к индивиду это не относится, а относится к народу в целом. Ну, избранные натуры удовлетворились приверженностью к добру из принципа, во имя блага народа, но многих и многих мучил вопрос: зачем же быть праведным, когда грешным быть, по крайней мере если не попадаться, приятней и полезней, а то, что будет с народом, так это ведь когда-то, а не со мной сейчас. И вот приходит, наконец, вразумительный ответ на вопрос "зачем?". Оказывается эта жизнь - это еще цветочки, бренная она и преходящая, "все там будем". А ягодки - это та другая, непреходящая, вечная, которая наступит в "конце времен". Но несмотря на то, что мы "все там будем", не все мы там будем в одном месте. А один будет вкушать райскую жизнь в Царстве Небесном, а другие - терпеть адские муки, естественно, в аду.

"Так будет при кончине века: придут Ангелы и отделят злых из среды праведных.

И ввергнут их в печь огненную: там будет плач и скрежет зубов"

(Мат. 13.49,50)

Это, конечно, мощный стимул каждому, чтобы быть праведным и не грешить.

Другой революционный момент Благой Вести - это прощение грехов. Правда, само понятие прощения грехов мелькает тем и сям еще в Ветхом Завете. Давид просит Бога простить ему его грехи. Соломон чуть ли не указание дает Богу, кому какие грехи прощать. Но нет и намека не то, что указания, а кому, собственно, сам Бог простит грехи, за что простит, что должен сделать человек для этого прощения. Не ясно даже, возможно ли такое в принципе, Яхве те веде - Бог ревнитель. Со временем, правда, найдутся еврейские толкователи, которые дотолкуются до того, что, мол, выполнение одной "мицвы", компенсирует один грех. Но это толкование на их совести, ибо в самом Ветхом Завете нет и намека на подобное.

А вот теперь дается Богом через Своего Сына обещание прощать грехи:

"Пойдите, научитесь, что значит: "милости хочу, а не жертвы"? ибо Я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию"

(Мат. 9.13)

Причем прощать не поштучно, а все оптом, и указывается, что, собственно, человек должен сделать, чтобы получить это прощение. Указывается и смысл прощения - прощенные вместе с праведниками попадут в Царствие Небесное. Это, во истину, тоже революционное изменение.

Вспомним Давида. Как сильно он переживал свой грех овладения чужой женой и отправку ее мужа на верную смерть. Натуру сильную и чистую такие переживания могут толкнуть на путь окончательного погрязания в пучине греха. Мол, если уж рухнул мой чистый союз с Богом, то пусть теперь будет союз с дьяволом. Давид интуитивно находит правильный путь, обращаясь со страстной мольбой к Богу о прощении. Но нужно было быть именно Давидом, чтобы в дохристианскую эпоху (и, добавим, до давидовскую) обращаться к гневливому и мстительному Яхве с просьбой о прощении греха и надеяться на его получение. И вот теперь такая надежда дана каждому. Это мощный стимул к тому, чтобы согрешившие не теряли надежды и стремились исправиться. Хотя, как увидим, это может быть использовано и как стимул, чтобы грешить вновь и вновь и вновь и вновь каяться.

Но что же должен сделать человек, чтобы получить прощение? И любой ли человек, за любые грехи может получить его или нет? И кто попадет в Царствие Божие, не нуждаясь в прощении? Это кардинальные для христианства вопросы, от ответа на которые зависит понимание многого в Учении Христа, вопросы, вокруг которых ломаются копья толкователей и сторонников разных конфессий, начиная с самих Апостолов и до наших дней.

Первичный ответ на эти вопросы мы находим уже у Иоанна Крестителя. Из цитируемого выше отрывка следует, что чтобы получить прощение нужно креститься и покаяться в совершенных грехах. Из продолжения этого отрывка становится ясно также что не каждому и не любые грехи могут быть прощены. Саддукеям и фарисеям, пришедшим к нему креститься, Иоанн отказывает и добавляет:

"Я крещу вас в воде в покаяние, но Идущий за мною сильнее меня; я не достоин понести обувь Его; Он будет крестить вас Духом Святым и огнем;

Лопата Его в руке Его, и Он очистит гумно свое и соберет пшеницу Свою в житницу, а солому сожжет огнем неугасимым".

(Мат. 3.11,12)

Пшеница, которая будет собрана в житницу, - это те, кому грехи можно простить и которые покаются, а прочие, в частности саддукеи и фарисеи - это солома.

Из этого продолжения ясно также, что ответ Иоанна, как и положено быть ответу предтечи, пришедшему приготовить путь Господу, ответ предварительный, а окончательный ответ, кому и за что прощаться будут грехи, - у самого Иисуса Христа. И действительно Иисус высказывается на эту тему в Евангелии много и по разному. Вот одна серия Его ответов: